Но она постаралась совладать со своими чувствами, и вскоре ей это удалось. Удалось настолько, что недавняя ярость показалась смешной и надуманной. Омарейл полностью сосредоточилась на танце – в конце концов, она предполагала, что танцует партию принцессы в первый и в последний раз. Проучив Шторм, Андель все равно вернет ей роль на следующем же занятии.

– Ты знаешь, – задумчиво произнес Май, пока они шли после репетиции по школьному коридору, – есть в тебе что-то королевское.

Омарейл рассмеялась и уточнила, что именно.

– Не знаю. – Май смущенно дернул плечом. – Просто у Шторм принцесса Омарейл получается надменная и самодовольная, а у тебя какая-то… спокойная. Как будто ей не нужно никому ничего доказывать. Очень по-королевски.

Возможно, это было самое приятное, что Омарейл услышала за все время существования Мираж Селладор. От слов друга в ее душе разлилось приятное тепло. Как же ей все-таки повезло, что она однажды встретила Мая, без него Астардар казался бы совсем другим. Мир был прекрасен, школа была прекрасна, танцевальные репетиции позволяли ей отдохнуть душой и телом.

Правда, Шторм с того момента сделала Омарейл своим кровным врагом. Дошло до того, что в кафетерии госпожа Эдельвейс толкнула ее плечом, отчего чашка какао на подносе упала, залив белую рубашку. Столкновение не было случайным, в этом Омарейл не сомневалась. На ее счастье, в кабинете госпожи Зарати у нее имелась сменная одежда.

– Как твои дела, Мираж? – спросила хозяйка кабинета, пока Омарейл выбирала в шкафу подходящую блузку.

– Спасибо, отлично.

– Со всеми подружилась?

Омарейл обернулась через плечо и ухмыльнулась.

– Ну, про Шторм вы, наверное, знаете.

– Да, – госпожа Зарати вздохнула с полуулыбкой на губах. – Ее особое расположение к тебе трудно не заметить. Ты не пробовала поговорить с ней?

Фыркнув, Омарейл достала рубашку и закрыла шкаф. Подойдя к столу учителя, она откровенно произнесла:

– Мне неприятна ее ненависть, но она не волнует меня настолько, чтобы устраивать разбирательства. В первую очередь эти чувства приносят неудобства Шторм.

– Да, разумеется, но… быть может, не стоит все усугублять?

– Усугублять? – изумилась Омарейл.

Она всегда была предельно вежлива со Шторм.

– Да, ты знаешь, Мираж, Шторм участвует в «Листопаде» уже четыре года, для нее это очень важно. Ты новенькая здесь и, может быть, не понимаешь до конца, как мы тут относимся к этому конкурсу…

Омарейл немного растерялась.

– Я стараюсь танцевать хорошо и не подводить команду, – произнесла она, начиная волноваться.

Может быть, напрасно она была так беспечна? Возможно, стоило поговорить со Шторм, выяснить отношения. Все же девушке и так непросто, а появление Омарейл только добавило тревог.

Госпожа Зарати вздохнула.

– Я имею в виду, что ты заняла место Шторм. Взяла ее лидирующую партию…

Рот Омарейл непроизвольно приоткрылся, глаза удивленно распахнулись.

– В каком смысле я взяла ее партию? Если вы говорите о сегодняшней репетиции, так Андель дал мне роль принцессы просто потому, что Шторм опоздала!

С сомнением посмотрев на собеседницу, госпожа Зарати потерла квадратный подбородок. Ее умные глаза внимательно изучали лицо Омарейл. Та понимала, что женщина заботилась о благополучии своих подопечных.

– Шторм решила, что ты попыталась увести ее партию. Занять ее место.

– Луна и солнце! – воскликнула Омарейл, и госпожа Зарати рассмеялась.

– Разговариваешь ты иногда действительно как особа королевских кровей. Можно подумать, мы при дворе.

Омарейл нахмурилась.

– Это Шторм вам все рассказала?

Госпожа Зарати кивнула.

– Она очень переживает. Я предложила ей поговорить с тобой, но она уверена, что ты «не станешь разговаривать с врагом».

– Я не знаю, откуда у нее такая убежденность, – пожала плечами Омарейл. – Я не считаю нас врагами.

Больше Шторм Омарейл ненавидел только Даррит. Если ранее ей доставалось его демонстративное безразличие, холодные подозрительные взгляды и скупые сдержанные фразы, то теперь во всех его словах и действиях сквозила открытая неприязнь.

Однажды Омарейл увидела господина Даррита в коридоре – он разговаривал с госпожой Гобейн. Та назвала его «малыш» – как и всех, кто ее окружал, – и потрепала по щеке. Реакция была совершенно спокойной, если только слегка смущенной. Даррит ухмыльнулся, отчего его шрам искривился змейкой, а глаза стали совсем лисьими. Так у Омарейл появились доказательства, что этот человек был способен и на теплые чувства.

Но стоило ему увидеть Омарейл, его синие глаза темнели, брови сходились на переносице, губы сжимались в узкую линию.

На одном из уроков он просто выгнал ее из класса за попытку разобраться в материале. Омарейл хотела объяснить, что именно было ей непонятно, но в ответ услышала:

– Покиньте класс.

Все остальные так и застыли. Даррит всегда отвечал на вопросы, если они напрямую касались темы урока.

Омарейл молча собрала вещи и вышла, так как понимала, что любая попытка не согласиться вызовет новую волну ярости.

Ожидая в коридоре Мая, она столкнулась с Даном Дольвейном. Господин директор поинтересовался причиной, по которой она задумчиво стояла у окна вместо того, чтобы быть на уроке, и Омарейл все объяснила.

– Вероятно, у господина Даррита были причины вас выгнать, – произнес он, но от ее внимания не ускользнули нотки сомнения в его голосе.

Она была уверена, что услышанное удивило его, и только стремление быть максимально корректным в отношении учителя заставило его так ответить.

– Конечно же, причина была, – отозвалась она, – но мне она неизвестна. Я всего лишь хотела разобраться в теме. Я очень люблю все, что связано с физикой и механикой, поэтому мне хотелось узнать об этом побольше. В прошлый раз я так до конца и не поняла принцип устройства парового двигателя…

– В прошлый раз? – уточнил господин Дольвейн.

Омарейл скользнула взглядом в сторону, затем ответила:

– Я изучала эту тему, когда готовилась к поступлению в Астардар. Я не думала, что буду проводить здесь время в коридоре…

Директор взглянул на дверь, за которой шел урок, затем на Омарейл:

– Применение дисциплинарных мер – полностью в компетенции учителя.

С этими словами он ушел, но, как она узнала через два дня, не забыл об этом маленьком происшествии.

– Решили пожаловаться на меня директору? – холодно поинтересовался Даррит.

Он попросил ее задержаться после занятий и теперь пронзал полным неприязни взглядом.