Не в первый раз.

– В общем, я не завидую тебе. Совсем не завидую. Я бы не хотела оказаться на твоем месте: все вокруг одновременно боготворят тебя и, да, действительно ненавидят. За то, что ты успешная, за то, что красивая, за то, что талантливая. Известность – очень тяжелое бремя. Каждый считает возможным обсудить, оценить, осудить. Публичность будто бы дает людям право говорить гадости у тебя за спиной или критиковать открыто. Как будто бы кого-то касается, сколько ты зарабатываешь и как живешь. И как будто все это свалилось на тебя с неба. Но ведь это не так, ты работаешь, много работаешь, чтобы нравиться всем этим людям. А чем они платят тебе? Любая оплошность, любая ошибка, и они с упоением обсуждают твой провал.

Шторм молча смотрела на Омарейл, не издавая ни звука. Было трудно понять, какие эмоции она испытывала, но Омарейл казалось, что ей удалось достучаться.

– И во всем этом ты уже не знаешь, кому можно верить, кто друг, а кто враг. Кажется, что все вокруг только и хотят, что погреться в лучах твоей славы, а иные ищут возможности наблюдать твои ошибки в первом ряду. Ты постоянно окружена толпой, но на самом деле в этой школе нет человека более одинокого, чем ты. Завидовать тебе? О, нет, Шторм. Ты несвободна точно так же, как принцесса Омарейл. И последнее, что я стану делать, это завидовать тебе.

– Ты права, – произнесла Шторм после нескольких секунд молчания. – Я никому не верю. Не стану изменять этому правилу и сейчас.

С этими словами она просто ушла, оставив Омарейл растерянно смотреть в окно. Вдруг раздался скрип двери – из библиотеки вышел господин директор.

– Я прошу прощения, – произнес он, неловко кашлянув.

Омарейл вздохнула. Было ясно, что Дольвейн слышал каждое слово.

– Я не намеревался подслушивать, но в библиотеке такая слышимость…

Она изящно махнула рукой, давая понять, что ее все это совершенно не волновало.

– Хотел бы отметить: то, что вы сказали, было очень мудро, госпожа Селладор.

Омарейл усмехнулась.

– Ну да, именно поэтому Шторм сейчас рыдает у меня на плече от умиления.

Дан Дольвейн мягко ухмыльнулся – звук, столь знакомый Омарейл. Именно его она слышала время от времени, разговаривая с братом директора.

– У вас с Бериотом… – начала было она, как вдруг внутренности стянуло в тугой узел.

Как можно было так глупо проговориться? Лицо директора стало удивленно-настороженным. Пауза становилась все убийственнее.

– … Дольвейном похожие голоса, – сдавленно закончила она.

Она не смогла понять, что за эмоции отразились в глазах мужчины. Он чуть прищурился. Омарейл кожей ощущала его удивление, и сама дала себе указание быть аккуратнее в высказываниях.

– Разумеется, мы же братья.

– Ну да, конечно, – отозвалась она.

– Вы имели счастье встречать его?

– Да. Я была на приеме граждан. В Ордоре. Давно.

– И удостоились его смешка? – Напряженность исчезла из позы и голоса директора, он казался веселым. – Вы должны были произвести на него сильное впечатление. Передам ему от вас привет.

– О, нет, нет. – Омарейл замахала руками, стараясь выглядеть расслабленно и беспечно. – Я была не одна, и вряд ли он меня запомнил. Он принимает множество людей в течение дня, а у меня совсем непримечательная внешность.

– Думаю, вы сильно себя недооцениваете, – ответил господин Дольвейн серьезно. – У вас очень запоминающаяся манера речи. Но довольно, скоро перемена, не стану вас задерживать.

Они попрощались, и Омарейл отправилась обратно в класс Анделя. Там был только Май, он сидел на парте, отодвинутой к стене, и охранял сумку Омарейл. Шторм не появлялась, Андель тоже, все остальные решили уйти пораньше: у некоторых это был последний урок.

– Знаешь, Май, – задумчиво произнесла она, когда они уже шли к остановке омнибуса, – все это как-то слишком сложно.

Он вопросительно промычал, также погруженный в свои мысли.

– Люди. Отношения. Как понять, что у кого на душе?

Омарейл чуть помолчала.

– Правда, было бы здорово, если бы все сразу понимали друг друга правильно?

Май пожал плечами:

– Было бы скучновато.

Они остановились рядом с толпой других школьников. Погода в этот день была достаточно приветливой: скупые солнечные лучи пробивались через густые белые облака и дарили жителям Астрара приятное тепло.

– Я немного устала угадывать, кто что думает и чувствует. Вместо того чтобы учиться, я как будто бы иду в темноте и пытаюсь не свалиться в яму.

Май усмехнулся:

– А что, в Агре все было по-другому? Там ты не общалась с людьми?

– Гораздо меньше.

– Это заметно, – кивнул он. – Неспроста ты чокнутая.

Омарейл одарила его недовольным взглядом. Она говорила с ним о серьезном, а он все отшучивался. Май вздохнул и сказал:

– Знаешь что, приходи ко мне в гости как-нибудь после школы. Я познакомлю тебя со своей малышней.

Омарейл так и открыла рот.

– Это же… у тебя же… у тебя же нет детей?

Май рассмеялся.

– У меня есть брат и сестра, они двойняшки, им по четыре года. Дикий народ, тебе понравятся.

Омарейл сказала, что обязательно подумает об этом. Она знала, что не могла принять приглашение, но соблазн был так велик!

Гавань Лунные Блики располагалась сразу за Главной пристанью, там, где заканчивались многочисленные прибрежные кафе и начинались простые деревянные дома с пологими двускатными крышами. Здесь лодок и яхт было просто не счесть, а пирсы уходили в море через каждые сто шагов. Небольшие суденышки можно было увидеть и во дворах, редкие заборы мало что скрывали от любопытных глаз. У каждой семьи имелись и сети, и крюки разных размеров, и бочки, пропахнувшие речной рыбой. Все в этом краю подчинялось одному промыслу – рыбной ловле.

Отец Мая тоже был рыбаком, а мать когда-то работала в местной библиотеке. Теперь же она растила двух солнцеподобных малышей, которых звали Июнь и Июль. Двойняшки родились с разницей в полчаса, но мальчик появился на свет незадолго до полуночи в последний день шестого месяца. Сестренка присоединилась к нему в первый день седьмого.

Омарейл знала, что не могла побывать в гостях у Мая после уроков, поэтому в пятницу она предложила ему прогулять «Логику» и «Врачевание». Опешив, он согласился, хотя всю дорогу до своего дома причитал, что директор, узнай он о таком поступке, мог сурово их наказать.

Она, как и сказала, порядком устала от выяснения отношений и сложных ситуаций в школе. В последнее время общение с людьми особенно ее выматывало, а нерешенный вопрос с Дарритом и его прозорливостью давил на плечи как огромный камень, поэтому она решила, что визит в простую семью станет полезным опытом для будущей Королевы Ордора и отличным способом развеяться.