Мама Мая приняла их с чуть уставшей улыбкой и даже не спросила, почему они пришли из школы так рано. Июнь, белокурый, как и его брат, голубоглазый, с ямочками на щеках, походил на ребенка с рекламного плаката. Трудно было заподозрить в нем шкодливого безобразника, о котором рассказывал Май. В Июль, такой же светленькой девочке, хитрый прищур все же выдавал хулиганку. Но даже мать, которой порядком надоедали шалости двойняшек, не могла сердиться на них по-настоящему.

– Их слишком любят, – сетовал Май, качая головой. – Мы все спускаем им с рук.

– Как и тебе в свое время, – заметила госпожа Джой, помешивая что-то в большой кастрюле.

– И посмотри, что из этого вышло. – Он всплеснул руками. – Я же ни к чему не отношусь серьезно!

Омарейл было немного неловко находиться в доме Мая. О, ей очень понравилась теплая, дружелюбная атмосфера, что царила в этом скромном жилище! Но резкий контраст с ее собственными покоями, где искусная резьба по дереву, мозаики и белоснежный мрамор занимали всю поверхность пола и стен, вызывал у нее чувство вины.

Она попыталась помочь с приготовлением обеда, но госпожа Джой быстро поняла, что подруга Мая была едва ли способна ровно нарезать картофель. Их отправили собирать в огороде зелень.

– В этом доме раньше жила Шторм. – Май указал на соседнюю двухэтажную постройку, выглядывавшую из-за покосившегося забора. – Вон там была ее комната, видишь окошко в крыше? Мы часами сидели у нее и смотрели на звезды. Нам нравилось придумывать приключения космических путешественников.

– Май. – Омарейл коснулась его руки, и оба вздрогнули. – Ты ведь не ненавидишь ее.

Она не стала говорить про любовь, хотя считала, что именно это чувство испытывал Май по отношению к Шторм. Омарейл почти физически ощущала тоску, что тяготила его. Он любил ее, Омарейл точно знала это, хотя не могла сказать, откуда взялась эта уверенность.

Май несколько секунд смотрел на окно, которое когда-то было для них со Шторм проводником в увлекательный вымышленный мир, а затем упрямо сжал губы и отвернулся.

– Я уже давно не знаю Шторм. Она стала совершенно другим человеком.

С этими словами он встал и пошел обратно на кухню, чтобы отдать матери пару смятых кустиков петрушки.

Обед показался Омарейл невероятно вкусным. Июль и Июнь без перебоя болтали, госпожа Джой делала им замечания, они замолкали на пятнадцать секунд, а затем начинали разговаривать заново. Омарейл никогда не видела таких маленьких детей, поэтому удивилась тому, какое необычное чувство они вызывали: они очень нравились. Сразу. Безусловно.

Прогулка по гавани действительно оказалась полезной. Омарейл узнала, что многие рыбаки вынуждены были платить слишком высокие налоги, так как владели морским транспортом, но рыбная ловля не приносила большого дохода. Тогда как прибыль владельцев лодок, занимавшихся перевозками, была гораздо выше. Многим рыбакам приходилось оставлять любимый промысел ради более выгодного занятия.

– Вот с них надо брать налог побольше, – заметил Май, когда они проходили мимо свежеотремонтированного дома. – Они деньги гребут лопатой, им этот налог вообще побоку.

К своему стыду, Омарейл не знала об этом.

Они дошли до последнего квартала Лунных Бликов. Этот район заканчивался большим парком с зелеными коврами лужаек и пышными шапками кустов и деревьев.

Май и Омарейл прогуливались по дорожке, когда перед ними возник высокий кирпичный забор с большим старинным зданием во дворе.

– Это детский дом, – объяснил Май, когда Омарейл спросила о назначении постройки.

Она, разумеется, знала, что существовали такие учреждения, но никогда не интересовалась подробностями.

Омарейл пыталась разглядеть хотя бы что-то, но забор был слишком высоким. Однако когда они оказались рядом с воротами, те открылись и на дорожку вышли несколько девочек во главе с почтенной дамой. Все они были одеты в одинаковые серые платья. На вид им было около шести лет.

Дама прошла вперед, девочки же нестройной стайкой шли следом: некоторые едва не наступали на пятки воспитательнице, другие отстали так сильно, что уже не могли видеть ее широкую спину.

Самая маленькая девочка, однако, шла в самом конце, и Омарейл не смогла сдержать рвущийся наружу вопрос:

– Ты не потеряешься? Ты, кажется, серьезно отстала.

Девочка пожала плечами, ее короткие темные волосы смешно болтались в такт ее походке.

– Госпожа Ман всегда ходит быстро. Но я знаю маршрут. Мы пройдем по малому кругу, она дождется нас у пруда, мы посмотрим на уток, а потом снова вернемся сюда.

Для такой малышки голос девочки звучал очень серьезно. Омарейл не смогла сдержать любопытства и спросила ее имя.

Даль было пять, и она всю жизнь прожила в детском доме. Больше всего на свете она любила сахарную вату и музыку. В свободное время она с подружками делала себе наряды из одеял, воображая себя на королевском балу. И сколько себя помнила, Даль мечтала познакомиться с принцессой.

Все это она выпалила за минуту. Омарейл широко улыбнулась. Жаль, что девочке так и не суждено было узнать, что ее мечта сбылась.

Скоро малый круг закончился, и Даль побежала к госпоже Ман, которая ждала девочек у пруда, а Омарейл и Май вышли к Главной пристани.

Они купили себе по кульку орехов в сахарной глазури и уселись на краю длинного пирса, свесив ноги. Их беседа текла неспешно, и, даже несмотря на то, что было холодно, уходить не хотелось. Омарейл достала из кармана лалу, которую специально прихватила с собой в тот день, и начала играть. Май был впечатлен: он никогда прежде не видел такого инструмента и не ожидал, что простая дощечка с металлическими полосками способна издавать столь волшебные звуки.

Внезапно вся эта идиллия оборвалась, когда кто-то положил руку ей на плечо.

– Ну, здравствуй, – произнес этот человек низким голосом, и Омарейл едва не выронила лалу в реку от испуга.

Она обернулась и увидела знакомое веснушчатое лицо.

– Буря! – воскликнула Омарейл, чувствуя, что пульс начал возвращаться к привычному ритму.

К испугу примешалось приятное удивление: она была рада увидеть давнюю знакомую.

– Ни во что больше не ввязываешься? – спросила женщина, которая явно пребывала в хорошем расположении духа.

Глядя на нее снизу вверх, Омарейл изумилась тому, какие сила и мощь исходили от Бури. Она покачала головой, а затем, спохватившись, представила их с Маем друг другу. Перекинувшись с Омарейл еще парой слов, Буря попрощалась, прыгнула в лодку, что качалась рядом на воде, и, заведя мотор, уплыла.

– Ничего себе у тебя знакомые, – проговорил Май.

– Мы случайно познакомились, – отмахнулась Омарейл.

Но Май покачал головой:

– Как ты могла случайно познакомиться с пиратом?