– Здравствуй, дорогой, это я.

– Здравствуй. – Он замялся. – Как ты?

– Ну как тебе сказать? Не будем о неприятном. Когда же мыувидимся, дорогой?

– Ты понимаешь, – он был противен сам себе, – ясейчас так занят, командировка серьезная предстоит, дела всякие надо решать.

– А когда командировка? – заинтересованно спросилаМарьяна.

– На будущей неделе, – ответил он, радуясь, что ониотошли от опасной темы, может, Марьяна всетаки не будет настаивать на встрече,но его ожидания не оправдались.

– Дорогой мой, – с чувством проговорила Марьяна, –ты уедешь надолго, я же не выдержу разлуки, если мы не увидимся передкомандировкой.

Он запаниковал и решил перенести разговор, а потом можночто-нибудь придумать.

– Ты извини, я сейчас не могу говорить, у меня люди,совещание у меня.

– Хорошо, – спокойно ответила Марьяна, – тогда явечером позвоню. Ты будешь дома после восьми?

Он понял намек и испугался. Ей ведь ничего не стоитпозвонить и рассказать все его жене: терять-то ей теперь нечего, мужа у неенет! Богданов проклял тот день, когда он впервые увидел Марьяну. Все-таки всебабы стервы!

– Что ты хочешь?

– Хочу тебя видеть, милый, и как можно скорее.

– Хорошо, сегодня после работы, я на машине.

Она назвала ему место в центре, где будет его ждать, иповесила трубку.

Марьяна грохнула трубкой о рычаг. Ну надо же, эта стараясвинья пытается сорваться с крючка! Все ясно: он испугался, она теперь одна,смерть Синицкого еще не забыта. Ее чары не в силах его удержать. Ну, это мы ещепосмотрим! Она вышла из будки телефона-автомата и оглянулась по сторонам. Так иесть, та «тойота» с затененными стеклами тут как тут. Марьяна была готовапрозакладывать собственную голову, что за ней следят люди ее пожилого ночногогостя и что в машине сейчас находятся дерганый Васенька и светловолосый олигофрен.Похоже, что с людьми у них напряженка, а может, просто не хотят посвящатьлишних. Сейчас ее главная задача не привести их к Итальянцу. Пусть они думают,что она работает одна. Пусть увидят ее с Богдановым и убедятся, что все идет поплану. Она полезла в сумочку за платком, на глаза попалась повестка, которуюутром она вытащила из почтового ящика. Тоже еще забота, завтра идти к томупротивному следователю и отвечать на вопросы. Она перебежала дорогу и скрыласьв дверях общественного туалета. На дверях буква «Ж», туда бандиты за ней непобегут. Закрывшись в кабинке, она вытащила из сумки мобильный телефон ишепотом договорилась с Итальянцем, чтобы он подвез ей ключи от новой, снятойсегодня квартиры. Она собиралась встретиться в этой квартире с Богдановым дляпоследнего, решающего, разговора, надо, чтобы бандиты видели их там. Он сказал,что может к четырем оставить ключи в абонентском ящике на почте. Марьяна опятьотпросилась с работы пораньше, директор смотрел косо, что-то пробурчал, ноМарьяне на него тоже было плевать. Если все выгорит, она пошлет подальше иработу, и хама-директора, и всю эту страну, она добавила про себя нелестныйнепечатный эпитет и сама удивилась – очевидно, общение с бандитами не прошлодаром, она научилась разговаривать, как они.

Ровно в шесть часов, красивая и безупречно одетая, она ждалаБогданова у метро «Горьковская» на ступеньках. Издали увидев его машину, онаподбежала, тщательно изображая радость по поводу встречи. Он даже не улыбнулся,промямлил что-то и отвел глаза. В ней вспыхнуло раздражение. Она едваудержалась, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Что-то слишком легко сталовывести ее из себя, нервы не в порядке – еще бы, столько всего навалилось запоследнее время.

Богданов вел машину молча, потом молча же припарковался иподнялся за ней в квартиру. Поскольку он не делал никаких попыток к сближению,ей пришлось самой предложить ему хотя бы снять пальто. Он прошел в комнату, селв кресло и затих. В глазах у Марьяны плескалась холодная ярость, она прошласьпо комнате, стараясь успокоиться, потом присела перед ним на колени, заглянулаему в лицо снизу и спросила, как можно ласковее:

– Что с тобой, дорогой, я так соскучилась, а ты и несмотришь в мою сторону?

Ему стало стыдно, но он ничего не мог с собой поделать, самымгорячим его желанием было бежать из этой квартиры куда подальше. Она между темсделала попытку его обнять, он с негодованием отстранился, встал, дажеоттолкнул ее.

– Послушай, ну как ты можешь? Ведь все-таки Леонид Петровичпять дней как умер, ведь он моим другом был, в конце концов!

– Да? – удивилась Марьяна. – Впервые слышу. Атолько если, как ты выражаешься, он был твоим другом, то что ж ты раньше обэтом не вспоминал, когда спал со мной, сколько раз-то? Я и счет потеряла!

– Ох, молчи, совестно мне и плохо.

– Плохо? Ты подожди, сейчас тебе еще не так плохо будет. Тычто же это думаешь, напаскудил, старый козел, и в кусты? Ты забыл, чем мы стобой связаны? Ты, конечно, теперь будешь меня избегать, весь в праведномнегодовании, а кто ты есть-то? Убийца и уголовник!

Он прямо подскочил на месте:

– Да ты что? При чем здесь это? Какая связь с нашимиотношениями?

– Очень даже большая связь. Оба мы с тобой в этом преступлениизамешаны: ты ту женщину убил, а я тебе помогла ее труп спрятать.

– Так это же случайность была, несчастный случай!

– А кто тебе поверит? Я не свидетель, всего происшествия невидела, только потом пришла.

– И что, ты теперь меня этим будешь шантажировать, чтобы я стобой был? Нехорошо так, Марьяна, все равно толку не будет.

Когда он произнес это слово, «нехорошо», она чуть нерассмеялась. Как в школе в первом классе – хорошо-нехорошо. Какое значениеимеют ее поступки, когда речь идет о больших деньгах, обо всей ее дальнейшейжизни? Стыдит ее смертью мужа, моралист несчастный! На себя бы посмотрел! Онавзглянула на него, собираясь высказать все, назвать вещи своими именами, ивдруг поняла, что он действительно переживает, что ему неудобно.

Вот ведь эти старые начальники, сидят в своем институте запроходной, и ничего у них не меняется – ни в жизни, ни в голове! Кругом все ужедругое, а у них – никаких перемен! Портреты только на стенах меняют: былБрежнев, потом Горбачев, теперь вот Борис Николаевич. Некоторые ортодоксыСталина вешают, но Богданов, похоже, не из таких. Этот политикой неинтересуется, спокойную жизнь любит. Тогда не связывался бы с Марьяной, можноподумать, что она силой его к себе в постель укладывала! «Ладно, голубчик,никуда ты не денешься, будешь ходить на коротком поводке и делать, что я скажу.Хотела тебе пилюлю подсластить, сначала заняться с тобой сексом, если то, чеммы занимаемся, можно назвать этим словом. Ну, не хочешь – как хочешь, перейдемпрямо к делу».

– Вот, послушай, дорогой мой, очень внимательно, что я тебесейчас скажу. Помнишь ту машину с погашенными фарами, которая тогда у леснойдороги стояла? Так вот, они нас с тобой видели, эти люди в машине. Больше того,эту Анджелу, или как там ее, которую ты убил на даче, они очень хорошо знали,знакомые это ее были. Они знали, куда она пошла, на какую дачу. Уж почему ее несопровождал никто, я не знаю, видимо, что-то небольшое она на этой даче искала,компромат какой-то на хозяина. Люди эти оказались серьезные, не какие-то тампростые воришки, поэтому взяли они нас с тобой на заметку с определенной целью.