в легкие воздуха прежде, чем удалось просипеть следующие слова - чистая дань вежливости:

- Спасибо. Доброй ночи.

Он едва не отшвырнул от себя телефон, словно ядовитое насекомое. Все шло наперекосяк… и, похоже, пора было признать: сама Лида домой не вернется.

А значит, пора было активно действовать.

Поднявшись со своего места, он прошел в комнату младшей дочери, одним резким ударом ладони заставил зажечься свет…

Что-то стиснуло в груди, неприятно заныло. Здесь, в этой детской спальне, еще чувствовалась рука жены: в аккуратных стопках книг, которые она постоянно подбирала за Яной; в безупречно застеленной, чистой постели, от которой, как он знал, доносился какой-то травяной аромат - Лида постоянно умудрялась привносить уют даже в самые незначительные, мелкие детали…

Он механически, невольно поискал опору - прислонился к стене, глубоко вдохнул. Померещился вдруг голос жены:

- Слав! Пойдем кушать, а то остынет… потом все доделаешь…

Голос казался таким живым, что он даже невольно оглянулся себе за спину - но глаза встретили лишь пустоту…

Борясь с этим новым, непонятным чувством, он решительно шагнул к столу дочери, нашел глазами ее расписание уроков, все еще сиротливо висевшее на стене…

А потом стремительно, не оглядываясь, вышел прочь. Но странное ощущение шло за ним следом и, хотя он никогда не признался бы в этом даже себе самому, правда уже билась в груди надрывно и упрямо…

Он отчаянно скучал по Лиде.

* * *

Выждав день в надежде, что жена все же одумается сама, еще через один он уступил: приехал к школе в час, когда у Яны должны были окончиться уроки. И, следовательно, Лида непременно приедет, чтобы ее забрать…

Терехов явился на место заранее: так, чтобы точно не упустить из вида ни дочь, ни жену. Но оказался совершенно не готов к тому, что Лида прибудет к школе на непонятном, но смутно знакомом ему черном джипе, а вовсе не пешком, как обычно…

С нарастающей яростью он смотрел, как жена выходит из салона автомобиля, как следом за ней вылезает наружу водитель…

Кровь бросилась в лицо, когда он понял, кто именно ее привез. Не контролируя себя, едва способный вообще мыслить, Терехов кинулся к парочке, словно взбесившийся бык, и внутри у него билось лишь одно желание: убивать…

- Какого черта?! - проревел, обращая на себя внимание этих двоих…

И в этот момент дико ненавидел каждого из них. Ее, его…

Еще сильнее, чем прежде.

Глава 38

Услышав окрик, я обернулась.

Слава на мчался к машине, похожий на дикого, взбесившегося вепря. Я успела лишь задаться мысленно вопросом о том, что муж вообще тут делал, как передо мной внезапно вырос Рамиль, закрывая меня собой.

Какая горькая ирония... Раньше я всегда пряталась за спину мужа. От всего: от любых проблем, передряг и, как выяснилось - даже от реальности. Мне казалось - он защищает меня от огромного, жестокого мира, но нет - он заслонял этот мир от меня, будучи единственным солнцем. И было так странно теперь, что кто-то другой защищал меня от него - человека, который прежде защищал меня…

Нет. Не защищал. Всего лишь использовал. Так, как ему это было удобно.

- В чем дело? - донесся до меня спокойный голос Рамиля, обращавшегося к Славе.

- Отойди, - бросил тот в ответ. - Мне нужно поговорить со своей женой.

Он особенно выделил последние два слова, но Рамиль даже не шевельнулся.

- Тогда советую вам сменить тон, - только и заметил на это.

Я сделала глубокий вдох. Заступничество Рамиля было мне приятно, но я понимала: невозможно измениться, идти вперед, стать самостоятельной, если, как и прежде, прятаться за чью-то спину, полагаться на кого-то, кроме себя самой…

Я решительно выступила вперед.

- Что тебе нужно?

Наши со Славой взгляды встретились. Как странно, что теперь мы, кажется словно бы поменялись ролями. Я взирала на него спокойно, практически равнодушно, сама удивляясь той тишине и пустоте, что воцарились внутри. Он настолько меня растоптал, что не осталось даже никаких эмоций. Никакого страха, который, наверно, должна была испытывать, глядя на то, как гневно пылают его темные глаза, как угрожающе раздуваются ноздри…

Но чего еще мне было бояться? Все уже случилось. Все уже было потеряно.

- Тебе пора вернуться домой.

Он произнес это в ультимативной форме, словно и мысли не допускал, что я могу ослушаться. Я не смотрела на Рамиля, но ясно ощутила, как от этих слов он напрягся, замер в ожидании того, что скажу я…

- Домой? - переспросила удивленно. - У меня никогда не было дома. В этой квартире нет вообще ничего моего, как выяснилось.

Я давала ему понять, что знаю: квартира принадлежит ему одному. Ожидала увидеть хоть какую-то реакцию, малейшее замешательство, но… напрасно. И это, наверно, уже не должно было меня удивлять после всего, что случилось.

Терехов недовольно зыркнул на Рамиля, коротко скомандовал:

- Пойдем. Потом поговорим… дома.

Дома… Это слово вновь резануло по душе, как какая-то издевка, невольное напоминание о том, чем оказалась вся моя семейная жизнь…

Впрочем, у меня тоже не было особого желания обсуждать все эти личные вещи, это грязное белье при Рамиле, но и идти куда бы то ни было с этим человеком я не собиралась также. Что еще он мог мне сказать вдобавок ко всему, что уже наговорил?..

- Дома? Это там, куда ты притащил свою любовницу, едва мне стоило выйти за порог? - не удержалась от едкой, колкой ремарки.

Как он вообще себе это все представлял? Я и его… жена номер два в одной квартире?

Терехов стиснул зубы, недовольно процедил:

- Я же сказал - поговорим в другом месте…

- Я никуда с тобой не пойду.

Этот ответ ему не понравился. Он смерил меня взглядом, затем