— Спасибо.

Лахлан отодвинулся от нее и даже смог слегка подмигнуть.

— Я могу придумать намного более приятный способ, каким ты могла бы поблагодарить меня. — Он шутил, стараясь обуздать свои эмоции. — Правда, это придется отложить до тех пор, пока я не ознакомлюсь с делами, которые, несомненно, накопились в мое отсутствие.

Щеки Эванджелины буквально вспыхнули, и она, продолжая всматриваться в Лахлана, медленно убрала руки с его рук.

— Лахлан, Эванджелина! — окликнул их вышедший из дворца Иский. — Рад видеть, что вы вернулись невредимыми. Хотя в твое отсутствие все было спокойно, Роуэн оставил несколько дел, которые требуют твоего внимания. Кстати, он передает вам наилучшие пожелания и ожидает приглашения на свадебное празднество.

— Да, Эванджелина сразу же этим займется.

Она выгнула бровь, и Лахлан, рассмеявшись, почувствовал, что ему стало легче дышать.

— Значит, у вас будет много дел. Я поговорю с тобой позже, Аврора ожидает меня на занятия. — Иский остановился на полпути и поднял узловатый палец. — Да, вспомнил, я вернул Йена в Данвеган. Надеюсь, он полностью поправится. Уверен, это улучшит тебе настроение.

— О чем ты говоришь? — Лахлан схватил своего наставника за локоть. — Что такое с Йеном?

— Я полагал, что тебе известно о несчастном случае с твоим кузеном. — Он нахмурился и, наклонив голову, заглянул за Лахлана. — Я думал…

Лахлан, бросив взгляд через плечо, успел заметить, что Эванджелина неистово мотает головой. Поймав его испытующий взгляд, она резко замерла, а Лахлан, выругавшись, повернулся к ней.

— Ты знала, что Йен ранен, и не сказала мне?

— Лахлан, ты не понимаешь.

Она подняла руки вверх.

— Пожалуй, мне следует оставить вас, чтобы вы обсудили это между собой.

Бросив на Эванджелину сочувственный взгляд, Иский исчез в потоке света.

Лахлан потащил Эванджелину в конюшню.

— Вон! — приказал он двум парням, которые, удивленно взглянув на него, вылетели в открытые двери. — А теперь объясни мне, чего я не понимаю.

— У меня не было выбора, Лахлан. Ты не полностью поправился, и… и я не могла рисковать и оставить Иския в руках Магнуса дольше, чем…

— Ты говоришь мне, что знала о ранении Йена и даже не пошевелила пальцем, чтобы помочь ему?

Нет, даже задавая такой вопрос, он знал, что она не могла так поступить.

— Ты меня не слушаешь. Я даже не была уверена, что видению Авроры можно верить, потому что тогда она впервые не находилась в трансе. — Его ошеломленное молчание Эванджелина восприняла как разрешение продолжать. — Даже если бы я посчитала, что такое возможно, не было способа узнать, где Йен, и я не могла оставить тебя.

— А когда ты поняла, что я поправился, почему не тогда? Почему ты тогда не рассказала мне?

В груди у Лахлана мучительно застучало сердце, он до боли стиснул зубы.

Эванджелина опустила голову, но потом подняла взгляд к Лахлану.

— Я должна была сделать выбор. Нам нельзя было терять ни людей, ни время. Вопрос стоял так: или спасать Йена, или спасать фэй от неминуемой гибели, грозящей им, если Магнус раскроет секреты Иския. Независимо от моих чувств к Йену я не могла…

— Чувств? У тебя нет чувств. Ты бездушная стерва. Я дурак, что верил тебе. Твой отец прав.

Эванджелина с трудом вздохнула, словно он вонзил ей в сердце кинжал, а Лахлан сжал руки в кулаки, чтобы его гнев не вырвался из-под ненадежного контроля и не позволил ему вытряхнуть из Эванджелины жизнь.

— Я отправляюсь в Данвеган и хочу, чтобы, когда вернусь, тебя здесь не было. — Он угрожающе шагнул к Эванджелине. — Предупреждаю, чтобы ты больше никогда не попадалась мне на глаза, иначе я не отвечаю за свои поступки. Ты поняла меня?

— Да… да, я поняла.

Она даже не позаботилась смахнуть слезы, бежавшие по щекам.

— Ты очень искусна, Эванджелина, и можно действительно поверить в твою заботу.

Лахлан не стал обращать внимание на тупую боль в груди, вызванную подавленным состоянием Эванджелины, и, выйдя из конюшни, прошел мимо направлявшихся туда Фэллин и ее сестер, даже не потрудившись задержаться, чтобы показать, что он их заметил.

— Вижу, ты сама любезность по отношению к леди, — усмехнулся Бродерик, шедший позади женщин.

— Я не в настроении, — подняв руку, остановил его Лахлан.

— Заметно. — Бродерик нахмурился и, взяв друга за локоть, пошел рядом с ним. — Что случилось?

— Я не могу терять время. — Лахлан сбросил руку Бродерика. — Мне нужно быть в Данвегане.

— Если у тебя не сохранилась магия Эванджелины, тебе понадобится…

Резко повернув голову, Лахлан пронзил друга взглядом.

— Никогда больше в моем присутствии не произноси ее имя!

— Постой, Маклауд. Я перенесу тебя к камням.

Лахлана рассердило предложение Бродерика, однако ему ничего не оставалось делать, кроме как принять его. Без магии Эванджелины он был совершенно бессилен — также бессилен, как был бессилен спасти своего кузена, и это все из-за нее.

Бродерик внимательно всмотрелся в друга, а потом положил руку ему на плечо, и они очутились у стоящих камней, как раз за коттеджем Иския. Бродерик удержал Лахлана, прежде чем тот вошел в камни, которые выведут его в Королевство Смертных.

— Что она сделала? — спокойно спросил он.

— Я сказал тебе, у меня нет на это времени.

— Да, сказал. Я пройду с тобой через камни и перенесу тебя в Данвеган.

Заметив упрямо выставленный подбородок Бродерика, Лахлан сдался. Без помощи Бродерика путешествие в дом своего кузена Рори на острове Скай заняло бы у Лахлана большую часть дня.

— Мой кузен Йен был ранен. Господи, я только знаю, что он при смерти, а эта бессердечная мерзавка не сделала ничего, чтобы спасти его. Она принесла его в жертву, даже не подумав о том, какие страдания причинит моей семье. И все потому, что она не могла допустить, чтобы Магнус получил такое же оружие, как мой меч.

Лахлан закрыл лицо руками, снова почувствовав тошноту от того, что она сделала.

— Как тебе известно, я никогда полностью не доверял Эванджелине, но я все же знаю, как Сирена и ее семья важны для Эванджелины. Не могу поверить, что она позволила бы твоему кузену умереть, если бы думала, что может спасти его.

— Что ж, поверь. Она сама мне в этом призналась.

Он выбросил из головы воспоминание о ее раненом взгляде, о бледном, залитом слезами лице и ступил в камни.

— Ты решил, как поступишь со своим браком?