– Вид у тебя, конечно… – похвалил я. – Полный отпад.

Не знаю почему, но мне было страшно весело.

– Спасибо. – Он, морщась, ощупывал затылок.

Я оценивающе поглядел на его фингал:

– Ирма будет в шоке! – И тут же осторожно предложил: – Может, здесь переждешь? Недельки две? Пока не заживет всё.

– Ха-ха. – Он кое-как поднялся. – Пошли давай, а то на завтрак опоздаем.

У меня сразу в животе заурчало.

– Не дай бог сегодня рисовая. – Я вздрогнул на ходу.

– Чего? – Голос у Ржавого звучал как потусторонний. Ну, будто ему уже никакая каша в принципе не поможет.

– Каша, – говорю, – рисовая. Я ее терпеть не могу.

– Меня вот тоже мутит. – Ржавый привалился к сосне, как мешок.

– А ну покажи! – Я заглянул ему в зрачки и констатировал: – Ну, всё понятно! Это сотрясение!

Он тут же нахмурился:

– С чего ты взял?

– А что тут удивительного? – подтвердил я со знанием дела. – Вспомнить только, как тебя колошматили.

– А ты не вспоминай! – Ржавый оттолкнулся от дерева и пошел, пошатываясь. Я маленькими шажками семенил рядом:

– Ты уже разобрался, где мы?

– Разбираюсь понемногу. – Он напряженно всматривался в глубь леса. – Там вроде бы развилка была. – Он ускорил шаг. – А там вот овраг, видишь? За ним болота. Значит, мы правильно идем!

– Не знаю. – Я бездумно крутил головой. – У меня топографическая близорукость.

– Это как? – не поверил Ржавый. – Заразно?

– Сам ты заразный, – отшутился я. – Просто на местности плохо ориентируюсь.

– Ничего удивительного. – Он снова помрачнел. – Как ты вообще жить собираешься такой?

Я тоже сдулся:

– Какой такой?

– Неприспособленный – вот какой. – Ржавый сердито свел запекшиеся брови. – Ты как маленький!

– Зато ты – больно взрослый! – тоже обозлился я. – Бороду с земли подними. А то наступишь!

Мы еще немного поцапались в свое удовольствие, а потом Ржавый вдруг сказал:

– Кажется, мы заблудились.

* * *

– Это уже точно! – сказал Ржавый ближе к обеду. – Мы заблудились.

Я, конечно, не мог знать – ну, про обед этот, но живот у меня гудел, как пароход.

Рыжий остановился и посмотрел на часы.

«Точно, у него же часы есть!»

– Половина третьего, – сказал он.

«Будто я его спрашивал!»

– Всё! Уже даже на обед опоздали, – сказал я с отчаянием.

– Не дрейфь! – успокоил меня Ржавый. – Это же не Бермудский треугольник. Выберемся!

А я и не дрейфил совсем. Шел себе, на цветочки поглядывал. Так мне в этом лесу нравилось – не передать. Птички, жучки всякие. И никакого Эдика с красной сумочкой.

Ржавый перешагнул через поваленное дерево, поросшее грибами, и зачем-то потрогал их пальцем. Мне показалось, он даже принюхался.

– Я поганки не буду, – предупредил я заранее. – И не уговаривай.

Он только отмахнулся:

– Не мешай! Я пытаюсь разобрать, где мы.

– По нюху, что ли? – хихикнул я.

– Ага! Именно!

– Нет, ну правда… – заныл я. – Как?

– Грибы растут с северной стороны, – терпеливо объяснил Ржавый. – А мы прибежали с южной.

Он вскочил и зашагал в обратную сторону:

– Значит, нам туда!

Я уже вконец запутался:

– Так ведь мы только оттуда!

– Нам точно на юг, – заупрямился Ржавый.

– Ну пошли, – согласился я. – Раз ты такой умный.

Мы всё шли и шли, сворачивая то вправо, то влево, потом возвращались обратно. Я, если честно, вообще ничего не соображал – ну, из-за своей «близорукости». Деревья и дорожки – всё казалось мне одинаковым. Словно мы здесь уже сто раз были.

– Надо отдохнуть! – Ржавый устало махнул рукой. – А то ходим, как дураки, по кругу.

Я зевнул, соглашаясь, и вдруг увидел землянику. Целое море земляники! А краснющая какая – с ума сойти можно. Как нарисованная!

Я прямо нырнул в эти заросли с головой. Потом вынырнул и давать хватать целыми пригоршнями. Ржавый тоже примостился рядом и такой – хрум-хрум – натурально захрюкал от всего этого объедения. Мы с ним и вымазались, как два хрюнделя, пока ели. Даже волосы! А потом еще чемпионат устроили по скоростному поеданию, и я хоть и налопался уже от пуза, но всё равно старался жевать как настоящий Ягодоедун. Это такой монстр, с человеческой головой, а внутри у него – устройство, что-то вроде мясорубки. Вжих-вжих – так крутится. Это даже не мясорубка, а целая фабрика по земляниковарению. Ягодоедун их в себя – АМ – забрасывает, они там перевариваются, а на выходе – сразу варенье, с листиками! Мне такое Фёкла прошлым летом от всех хворей закатывала.

– Вкуснотища. – Ржавый разлегся на траве, закинув руки за голову. – Что-то спать охота!

– Может, на сосну залезем? – вяло пошутил я. У меня самого глаза слипались.

– Точно! – оживился Ржавый. – Ты молодец! Сверху обзор лучше.

– Ага! – Мне мигом спать расхотелось – так я обрадовался своей находчивости.

Ржавый подошел к сосне и, задрав голову, разочарованно присвистнул.

– Черта с два ты на нее залезешь! Тут даже зацепиться не за что.

Он вдруг с интересом посмотрел на мои кроссовки.

– А ну снимай!

– Что? – удивился я. – Зачем это?

– Затем, что мне твои шнурки нужны. – Он требовательно выставил руку. – Давай, не жмись. Отдам потом.

Я стал неохотно теребить кроссовки. Что-то мне эта идея совсем не нравилась.

– Быстрее давай! – подгонял меня Ржавый, тоже зачем-то расшнуровываясь.

– Смотри не порви! – велел я строго и с удивлением стал следить за тем, что делает этот сумасшедший.

Сначала он соединил свои и мои шнурки узлами, а потом привязал эту веревку к ногам – сделал между ними мостик.

– Сейчас-сейчас. – Рыжий, как заяц, запрыгал к дереву.

– И зачем это? – спросил я с сомнением. – Что за ерунда?

– Смотри и учись! – Нахально посмеиваясь, Ржавый поплевал на руки и, подтянувшись, прыгнул на сосну. Упираясь шнурками, он стал подтягиваться наверх. Веревочный мостик врезался в кору, она срывалась, а Ржавый, наоборот, отталкивался и лез всё выше и выше. Прямо как обезьяна на пальму!

«Обалдеть можно! – Я смотрел на него во все глаза. – Где он этому научился?»

– В притоне, где же еще, – сахарным голоском пропела Фёкла. И такая: – Вот, бери пример с человека!