И тут Араник едва не ступил обратно в зияющее отверстие, почувствовав, как его обдало могильным холодом — впереди стоял закутанный в лохмотья, окружённый зеленоватым призрачным светом скелет. Бело-жёлтые кости проступали сквозь обрывки тряпок, пустые глазницы местами потрескавшегося черепа, казалось, сверлили его изучающим взглядом.

— Будем знакомы, я — рыцарь и борец со злом Араник Да Фреск, — насмешливо произнёс рыцарь, но скелет задумчиво потрогал нижнюю челюсть и, не сводя с него напряжённого взгляда, промолчал. — Так, понятно, разговора не получится… — протянул Араник и добавил. — Ну, мне пора…

Он уже собрался пройти мимо призрачной нежити, но скелет, шустро отскочив в сторону, покачал головой. Подняв длинный костлявый палец, он показал рыцарю направление противоположное выбранному и ткнул себя в грудь. Повторив жест несколько раз, нежить топнула ногой в оборванном сапоге.

— Ладно, не кипятись, понял я… Ты хочешь меня куда-то отвести и что-то показать, так?

Скелет довольно кивнул головой, и в его глазницах замерцал миролюбивый зелёный огонёк.

Следуя за своим костлявым проводником, рыцарь осматривал каждый закоулок на предмет возможной угрозы или скрытой тайны. Пару раз скелет тыкал пальцем в стену, вынуждая Араника то пригнуться, то прижаться к холодной сырой поверхности, пока он обезвреживал ловушки, что окончательно убедило мужчину в миролюбивых намерениях нежити, однако расслабляться он не собирался. К счастью, рыцарь отлично запоминал направления.

Чем дальше они пробирались вглубь замка — тем зловещее становилась тишина, нарушаемая лишь звуком осторожных шагов. Воздух становился более затхлым, к нему добавился ещё тонкий запах разложения.

Араник остановился, чтобы пригубить серебряной воды и жестом подозвал неприязненно покосившегося на него скелета.

— Не волнуйся, ты же всё равно бесплотен. Ты вот что скажи: тебя случаем не мой знакомый лич послал меня проведать?

Скелет замялся и обречённо кивнул головой.

— Так я и думал. Это как-то связано с кардиналом, или мы здесь окрестностями любуемся? — получив очередной утвердительный кивок, Араник убрал флягу и коротко приказал. — Веди.

Леория, полностью погружённая в свои мысли, сидела в карете напротив Эргарда…

Девушке казалось, что где-то внутри неё разрывалась натянутая струна, соединяющая её с этим мужчиной. И всё мучительное, что накопилось в ней с того момента, как он овладел ею против воли, высвобождалось и исчезало навсегда: страх, ненависть, боль, ярость, отчаяние, непонимание. Оставалось лишь чистое незамутнённое желание, чтобы он был рядом, дарил спокойствие и уверенность.

Что же с ней происходит?

Чувства, которые вызывал в девушке Эргард, были очень странными и неоднозначными, особенно теперь, когда она перестала ощущать его через «сакральные узы». Леория пыталась прогнать их прочь изо всех сил и доказать самой себе, что он больше не воздействует на неё никаким образом. Но в его присутствии молодая герцогиня опять была не в силах сопротивляться тому жару, который поднимался в ней из самых глубин души…

Когда герцог Серран провёл кончиками пальцев по её шее, надевая удивительной красоты ожерелье, словно тысячи ледяных осколков пронзили всё тело, разбежавшись мурашками и обжигая низ живота. Сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Это чувство к нему было пугающим, затмевающим рассудок, сметающим все его доводы.

Но ведь она по-прежнему любила мужа!

И ей стоило доказать это самой себе сегодня на балу…

Собственные мысли пугали ещё больше: «А вдруг я люблю их обоих? Может, мне просто надо добровольно разделить постель и с Эргардом, чтобы покончить с этой болезненной одержимостью? Великая Триада, о чём я думаю? Как могу я, дочь графа Астана, наследница столь древнего рода, быть настолько безнравственной и вульгарной?»…

Лицо девушки исказила мука и ненависть к себе.

— Леди Орейна, с вами всё в порядке? — спросил мужчина, и Леория устремила на Эргарда свой воспалённый взор.

— Да, Ваша Светлость… — ответила девушка, а сама подумала: «А ведь Эргард отдал мне всё… Я всё ещё жива только потому, что он — рядом. Я должна быть благодарна ему до конца своих дней…».

— Время надеть наши маски, моя дорогая. Мы же хотим преподнести сюрприз нашим знакомым, не так ли?

Её «жених» приложил к лицу бархатную полумаску чёрной летучей мыши, которая мгновенно прилегла к нему, как вторая кожа. На губах его почему-то заиграла предвкушающая улыбка.

Леорию пробрала лёгкая дрожь…

Предстоящий маскарад вызывал у неё смешанные чувства. Герцогиню радовало лишь то, что Мастер Арвикс наложил особое заклинание, которое позволит им видеть лица других сквозь любые маски, когда собственные лица останутся инкогнито. Также он объяснил, что магические маски будет невозможно сорвать постороннему.

Девушка покосилась на молчаливую Мартину Финисту, которая сидела в углу кареты с магическим кристаллом в руках.

«Арвикс говорил, что эти наёмники будут защищать нас ценой своей жизни. Им предстоит пройти с нами до конца в этой жестокой игре…», — мелькнула мысль.

— Хорошо, мой герцог. Вам к лицу чёрное, я бы никогда не догадалась: кто скрывается под маской.

Он усмехнулся, в полутьме сверкнули белые зубы.

— Прекрасно сказано, моя прелестница. Вы тоже приложили руку к этому образу.

Леория поднесла к лицу полумаску из блестящего тёмно-синего атласа с двумя чёрными пышными перьями и россыпью мелких бриллиантов над переносицей, и та полностью закрыла всю его верхнюю часть — ото лба до середины щёк.

Вздох восхищения заставил её опустить глаза, руки покрылись «гусиной кожей».

— Моя дорогая, я уже говорил вам…

В этот момент повозку тряхнуло, и она, не дав договорить, вцепилась в руку своего герцога.

— Мы подъехали к южным воротам Агмаара, Ваша Светлость, — произнесла камеристка. — Приготовьтесь, скоро стража проверит ваши имена.

Девушка отпустила руку Эргарда, и её пальцы нащупали в бархатных складках платья маленький кожаный мешочек, в котором лежал родовой амулет. Мастер и здесь применил магию, сделав его незаметным. Ей стоило лишь произнести одно слово, чтобы амулет проявился.

Несмотря на кажущуюся уверенность спутников, Леорию не отпускало смутное чувство тревоги, точно призывая её к чему-то…

— Даром ничего не даётся… — прошептала молодая герцогиня на древне-истрийском и откинулась на подушки кареты.

* * *

Переодевшись и приведя себя в порядок в отведённых ей смежных с комнатой герцога Серрана покоях, герцогиня Орейна отослала Мартину, тепло поблагодарив её за кропотливую работу. Перед уходом камеристка, прижав палец к губам, шёпотом призвала Леорию к осторожности и громко пожелала ей прекрасного вечера.