Мы с Мишей меняемся местами и продолжаем прогулку. Я беру в фокус пару серебристых верхушек сосен, утопающих в ярко-алом закате, заснеженную дорогу перед нами, Какао, ловящую снег языком. Привычный адреналин хлещет по венам, увлекая меня в состояние на грани транса.

Я забываю, где я, с кем, куда иду. Перед глазами только мелькающие кадры, слияние белого и черного, алые пятна, ветер в ушах.

Моя настоящая жизнь.

Миша опять сопротивляется. Теперь не моим чарам, а объективу. Как только заметил, что телефон направлен на него — тут же поспешил укрыться своим безразмерным лохматым капюшоном. Я успела сорвать пару непринужденных кадров, пока он не смотрел на меня, но мне хотелось сделать портретный снимок. В окружении парящего снега его туманные глаза и рыжеватая борода смотрелись бы очень лаконично.

Но он сопротивляется.

Тогда я переключаюсь на Марса. Приседаю на колени, чтобы не ломать пропорции щекастого мальчишки, раскрасневшегося от мороза. Подкидываю немного снега, чтобы поймать завороженный взгляд сына, а потом еще немного, чтобы создать красивую картинку.

На телефоне появляется предупреждение, что память заполнена. Черт. Какой бесполезный девайс, я и полсотни снимков не сделала. Эх, Кенни, где же ты, когда так нужен?

— Тебе нужно почистить память, — встаю с колен и протягиваю телефон мужу.

— Он не рассчитан на такой объем, — перехватывает из моих рук сотовый и разблокирует его. Что-то листает, щелкает, следует тяжелый вздох. — Черт, не ловит.

Ладно, дома перекину часть в облако.

— Интернета нет?

— Вообще связи нет. Надо было запасную симку взять, забыл, что здесь мой оператор не ловит.

— Так мы не сможем никому позвонить, если что? — почему-то мысль меня слегка пугает. Мало ли понадобится помощь, мы в глухом лесу, совершенно одни.

— Не беспокойся, — выключает экран и засовывает телефон в карман джинс. — У дороги отличная связь. Если что, — успокаивающе улыбается мне.

Это помогает. Я не привыкла быть вообще без связи, но уже научилась полностью полагаться на мужчину рядом. Он надежная скала, я — податливая река. Мы отличная команда.

— Тут так красиво, — засовываю замерзшие руки в карманы пуховика, увлекая разговор в другое русло. Немного ежусь, штаны промокли от снега и пальцы буквально одеревенели, пока я скакала без перчаток, увлеченная пейзажем.

— Да, красиво, — ловлю кривоватую улыбку и теплый взгляд. — Там дальше есть небольшой пруд, летом там водятся утки.

— Утки? Забавно. И Какао на них охотится? — мы продолжаем идти в сторону от дома, веселый пес скачет неподалеку, разрывая норы в снегу.

— Не знаю. Может быть. Не замерзла?

— Немного, — говорю уклончиво.

— Ты так увлеклась, — хмыкает он. — Дай руки.

Я послушно вытягиваю одну из кармана, Миша стягивает с себя перчатки и заключает ее в свою теплую ладонь.

— Ледышка. Пошли домой.

Он ловко разворачивает коляску одной рукой и тянет меня за собой, не выпуская мои пальцы из своей большой, до мурашек согревающей, ладони. Так мы и идем: рука в руке, как подростки из сопливых двухтысячных, оставляя багровый закат за спиной.

— Я подброшу дров в камин, раздень Марса, — привычно инструктирует Миша, едва мы переступаем порог.

Я укладываю Марселя на диван, стягиваю с него верхнюю одежду и спускаю его на пол, на шкуру медведя, которая теперь уже не так уж пугает. Даже наоборот — рождает трепетные мыслишки. Мелкий радостно ползет к раскрытой пасти бедного животного и с интересом заглядывает туда. Интересно, а мы взяли какие-нибудь игрушки для него?

Мой йети-муж приносит поленья, закидывает в уже остывший очаг и заново разжигает.

— Скоро здесь станет жарко, ты взяла другую одежду? — стягивает с себя свой единственный свитер и остается в белой футболке, которую позаимствовал в гардеробе у хозяина дома. Он явно шире своего друга, потому что ткань безжалостно натягивается на его спине при малейшем движении и кажется, вот-вот поползет.

— Да, пойду переоденусь, — отлипаю от широкой спины и встаю на ноги.

Штаны действительно пропитались снегом, пока я стояла на коленях, ловя идеальный кадр.

— А где наши вещи? — кричу из коридора.

— Отнес в комнату на втором этаже. Та, что прямо, — раздается из гостиной.

Я поднимаюсь по широкой лестнице наверх, все острее ощущая запах дерева.

Мне нравится этот дом и тем, что он такой компактный, и тем, что весь пропитан энергетикой леса, которым окружен. Провожу ладонью по деревянным панелям на стенах, остро ощущая уют в каждой трещинке. Тот, кто его построил — строил его с большой душой.

Комната, в которой мы (мы ли?) будем гостить оказывается довольно просторной.

Добротный шкаф, комод и огромная, просто гигантских размеров кровать. На такой грех спать одному. Надеюсь, Мишино благородство не проснется вновь некстати, оставив меня мерзнуть тут в одиночестве?

У кровати стоят сумки с вещами, которые собирала я. Там мой домашний комплект одежды и кое-что необычное с дальней полки шкафа, из разряда «маленькие женские хитрости». Очень кружевные, не оставляющие фантазии, хитрости.

Видимо из того периода, когда я еще боролась за брак. Что ж, у них появился второй шанс.

Я полностью раздеваюсь и влезаю в один из совсем не прагматичных комплектов: очень низкое бюстье с эффектом пуш-ап и совершенно не оставляющий простора для фантазии низ из черного атласа. Все это маскирую уже привычной хлопковой рубашкой и мягкими штанами на резинке. Никогда не носила ни то, ни другое, но сейчас начинаю понимать, свой выбор нового гардероба. Для непробиваемых мужчин — лучшая наживка.

Просто раньше мне не приходилось опускаться до таких вот уловок. Все было просто: да — да, нет — нет. Если мужчина ставил галочку в нужной графе ни разу об этом потом не жалел. А с Мишей все сложно. С ним не подходит напрямую и бездумно, только такими вот окольными путями соблазна.

Спускаюсь как раз под горячее какао.

Кружка ждет меня на столике возле дивана, а в ней плавают нарезанные и уже слегка подтаявшие кусочки зефира. Муж сидит на полу и играет с Марселем. Катит к нему маленький мячик, Марс ловит его пухлыми ручками и отправляет по полу обратно отцу, звонко хохоча.

Я обхватываю кружку ладонями, чувствуя жар в ладонях и груди. Подбираю ноги под себя, облокачиваюсь на спинку дивана и делаю первый глоток. Мне нравится эта картинка со стороны. Как одна из открыток с идеальной семьей на ней.

И я чувствую себя в ней на правильном месте.

Спускаю ноги с дивана и упираюсь коленями в широкую спину, облепленную белой тканью. Рукой зарываюсь в густые небрежно отросшие волосы, прочесывая их пальцами. Следует утробный стон, а затем Миша оборачивается.