— Это что за хуеборга?

— Какое неуважение к Зоне, долговец, — усмехнулся Дмитрий, оборачиваясь к Жарову. — Это легендарное «Сердце Оазиса».

— Ага… — Олег скептически сложил руки на груди. Его ни сколько не впечатлил уникальный артефакт. У меня же напротив, перехватило дыхание, и я с трудом справилась с нахлынувшими эмоциями. Захотелось потрясенно воскликнуть, прикоснуться хоть кончиками пальцев к легенде, но я сдержала себя, вспомнив, что еще нахожусь в роли. Старательно пришлось изображать пофигизм, и пожать плечами, отведя стыдливо взгляд. Никогда не думала, что увижу «Сердце Оазиса» вот так, вживую! Я столько слышала про него от братьев, от того же Азраила украдкой, в его лаборатории. Если верить байкам, то этот артефакт способен излечить любой недуг. Не знаю, верить ли этим сказкам, но была у нас в братстве одна байка, что Мастер Факир, иронично получив страшные ожоги по всему телу, избавился от них, только немного подержав в руках «Сердце Оазиса». Я знаю Факира и никогда не видела у него ожогов, а спрашивать у него, правдива ли эта история, как-то неловко. Наверное, могу спросить сейчас у Шухова…

— А он эта… он чё правда может от всего на свете вылечить? — спросила я как бы без интереса, просто так.

— Не скажу, что прям всё, но кое-что точно может вылечить, — мягко ответил Дмитрий, спрятав артефакт во внутренний карман своего плаща.

— И что, ты просто так его заберёшь? — лейтенант «Долга» с сомнением нахмурился.

— Око за око! — Шухов хитро улыбнулся в своей манере. — Журналист захапал себе артефакт, когда он был мне нужен. А ждать еще год, когда созреет новый… Это слишком большой срок.

— Созреет? — переспросила я, не мало удивившись.

— Ну да. А ты, Брелочек, думала, что он такой один единственный, как Монолит? Нет, и хвала Зоне. Он зреет на одном и том же месте, как плод, только очень-очень долго…

Коротко и как-то непривычно высоко гавкнул Саян. Спрыгнул на пол с дивана и глухо зарычал. Быстро перекинувшись с собеседниками обеспокоенными взглядами, я рванула в закуток к собаке, на ходу сдёргивая с плеча автомат. Саян нервно топтался у дивана, не зная, в какой проход между шкафами бежать. Шерсть у него стояла дыбом, губы подрагивали, то и дело показывая острые зубы. Он чует кого-то чужого и агрессивного. Догадываюсь кого…

— Твою мать! — Олег заметался по импровизированной комнатке, ища хорошую позицию. Чтоб было и укрытие, и место для стрельбы в замкнутом пространстве. Правда, не самое лучше положение. Надо вообще выйти отсюда!

— Это он… Уходим! — будто прочитав мои мысли, Шухов бросился к другому проходу из стеллажей. Дальше не побежал, остановился, выглядывая в своеобразный коридор.

— Где Ромка?! — взволнованно крикнула я, но меня заглушил грохот разбитой рамы и звон стекла. Сердце дрогнуло, едва не улетев куда-то вниз с испуга. Но то был просто Олег. Схватив крепкий тяжелый табурет, он выбил им окно, проделав нам пути к отступлению. Да, теперь Журналист точно знает, что мы пробрались в его логово. Хотя пока он до нас добежит, мы успеем выскочить на открытое пространство. И там как карта ляжет!

— Давайте быстрее! — разбив остатки стекла прикладом «Винтореза», Олег первым спешно выбрался наружу. Ругнулся сквозь зубы, видимо, порезавшись об осколки. Только он спрыгнул с подоконника, я свистнула Саяну, указав без слов на стол и окно. Пёс прекрасно понял. Сначала прыгнул обратно на диван, с него на стол, снеся стопку журналов, после сиганул в окно, не задев острые края. За ним сразу, ворча себе под нос, полез Шухов. Я, держа автомат в подрагивающих от волнения руках, пыталась хоть как-то контролировать оба входа в коморку Журналиста. В правом послышался спешный топот и грохот каких-то сбитых железяк. Наконец вбежал взмыленный перепуганный блогер. Капюшон сполз с его головы, и растрёпанные волосы торчали как беспорядочные иглы у ежа. Круглые щёки горели от бега как два спелых помидора.

— Там мужик какой-то зашёл! — сообщил он тонким голосом. Я схватила отмычку за шкварник и пихнула его к раме. Поторапливала его тихим шипением, нутром с ужасом чуя, что страшный противник совсем рядом. Дышит мне в затылок! Дубенко, как на зло, долго возился на подоконнике, опасался задеть осколки стекла. Психанув, я вытолкала Ромку наружу пинком ботинка в спину. Услышала обиженный вопль, что «штаны дорогие порвала». Придурок! Сама, не медля ни секунды, легко перемахнула через разбитую раму, не задев опасных осколков. От сердца немного отлегло, когда ноги коснулись влажной земли, освещённой нашими фонариками. Наверное, впервые за долгое время в Зоне, ощутила себя в безопасности снаружи. Саян тут же прижался к моим ногам, испуганно поскуливая. Нет, опасность еще близка. Надо срочно линять отсюда!

— Все целы? — Олег окинул меня с Ромкой быстрым взглядом. — Димон, давай веди на…

Я не расслышала слова долговца. Что-то с невероятной силой ударило по стене здания прямо над нашими головами. На макушки осыпалась кирпичная крошка. Кто-то тонко вскрикнул от испуга. Я присела на корточки, ткнувшись случайно лицом в грудь Жарова, что неожиданно прижал меня к себе, защищая от осколков стены. В ушах страшно зазвенело. Что это такое? Аномалия? На взрыв гранаты или залп РПГ совсем не похоже! Новый удар, но теперь по земле, в полуметре от нашей группы. Почва под ногами содрогается как от толчка землетрясения, и вздымаются мелкие комья грязи. Я окончательно падаю на колени, чувствуя, как Олег едва ли не закрывает меня собой. Саян жмётся теснее ко мне, дрожа всем телом. Дело совсем плохо…

Пыль оседает, и свет фонариков выхватывает из предутренней темноты фигуру, закутанную в плотный плащ с капюшоном. Левый его рукав невероятно длинный, тянется до нас почти с трех метров от своего хозяина. Не достал до Шухова совсем ничего. Конечно, никакой это не рукав, а страшная мутировавшая рука. Оканчивается она толстой ладонью-лапой, с искривлёнными толстыми пальцами с чёрными когтями. Она зашуршала по траве как гигантская змея, подтягиваясь к плащу. Складывалась под немыслимыми углами, прячась под старую одежду. Дёрнув головой в капюшоне в обе стороны, хрустнув шеей, напавший неспешно направился к нам. Угроза исходила от него дикая. Я ощущала её так же остро, как и напряжённый Саян, прикрывший меня собой от самого опасного в Зоне мутанта — Журналиста. Глаза излома горели в темноте ярким оранжевым огнём. Лицо его, попавшее под свет фонарика, нельзя было назвать человеческим. Это было словно фарфоровая маска, серая и безжизненная. Тонкие губы слабо разомкнулись, и я