глист. Радуйтесь, что пошли на снимок! Пока еще все поправимо, вам же это сказали?

Она кивнула.

— Вот и хорошо. Есть родственники, кто бы вам помог?

— Дочь в Новосибирске. Ничего ей не скажу, чтобы не расстраивать.

— Это зря! Поставьте себя на ее место. Да она не простит ни вас, ни себя. Обязательно скажите.

Соседка задумалась, взвешивая все за и против. Я перешел к делу:

— Бабушка Валя, к вам огромная просьба. Вот пятьсот рублей. У меня в Москве нашелся дед, там с ним связаться не удалось. Можно позвонить? Я быстро, и много не наговорю.

— Звони.

Я набрал код Москвы и номер деда. Гудки, гудки… Наверное, дед будет у меня ассоциироваться с этими длинными гуками. Щелк!

— Слушаю, — проговорили хриплым голосом.

От неожиданности я ненадолго завис.

— Кто это? — спросил дед.

— Здравствуйте, — наконец собрался с силами я. — Мне нужен Шевкет Джемалдинов.

— Это я. Кто вы и что хотели?

Ни дружелюбия, ни раздражения в его голосе не было.

— Присядьте, пожалуйста, — на всякий случай сказал я, похоже, он послушался, что-то загрохотало. — Меня зовут Павел. Павел Мартынов. Я ваш внук.

«Люк, я твой отец» — где-то так. Воцарилась тишина. Я попытался представить, как реагирует дед: разинул рот и оцепенел? Хмурится, жует губами и думает, как меня послать? Подумалось, что дед бросит трубку, но прерывистые гудки не последовали. Снова грохотнуло. Его там удар не хватил?

— Дед? — заволновался я, не хватало убить деда телефонным звонком.

— Это розыгрыш? — не верил он своим ушам. — Павлик… Павлик, если это ты, откуда у тебя мой номер?

— Был в Москве, узнал в справочной, — облизав враз пересохшие губы, ответил я. — Извини, дед, что только сейчас звоню, но не знал, как с тобой связаться. Справочная служба ведь работает по регионам: ты там, я здесь…

— Ты был в Москве? Но почему не позвонил оттуда? — В его голосе проскользнула досада.

— Звонил все воскресенье, но ты не ответил.

— Я был на дежурстве. Павлик… надо же! Как отец, как семья?

— Отец все еще злится на тебя.

— А ты?

— Я знаю эту историю и не осуждаю. Ты все сделал правильно.

— Так как Рамазан?

— Простите, кто?

— Отец твой, — объяснил дед, а я подумал, что отец не только от фамилии отрекся, но и имя сменил, когда получал паспорт.

— Капитан милиции, служит. А у тебя есть еще один внук Борис. Наташу ты, наверное, знаешь… Ничего, что я — на «ты»? Дед — это ведь как старший отец.

Дед проговорил голосом, неожиданно мягким для монстра в человеческом обличье:

— Наташе седьмого апреля было шестнадцать, уже совсем невеста! А тебе пятнадцать исполнится двадцать второго января. — Надо же, помнит! — Сколько лет Борису?

— Девятнадцатого ноября тринадцать.

— Как я рад, что ты позвонил! Как же рад! Я вам писал…

— Знаю, мама недавно призналась. Они с отцом разводятся, и теперь никто не запретит нам с вами общаться.

— Хорошо… Не хорошо, конечно, что разводятся. Это очень даже жаль… Погоди. Ты говорил, что был в Москве. Приезжал на экскурсию?

— Нет. На рынок фрукты продавать. Мама заболела, нужны деньги.

Я решил не юлить — пусть сразу знает, что у нас все не вполне хорошо. А то может ведь и за дверь выставить, когда поймет, что мы не к нему приехали, а потому, что надо где-то жить.

— Что-то серьезное? — заволновался он.

— Рак щитовидки, начальная стадия.

— Так пусть сюда приезжает! Тут хорошие институты и клиники, не то что у вас там.

Хотелось спросить, как он живет, с кем, женат ли, есть ли у меня тети и дяди, но я просто поинтересовался:

— Как ты, дед? Только извини, я долго говорить не смогу: звоню по межгороду от соседки…

— Так скажи ее номер — я наберу! Как же хорошо, что ты позвонил!

Я продиктовал номер бабы Вали, и не прошло минуты, как телефон зазвонил.

— Это я, Павлик, — сказал дед и повторил: — Приезжайте ко мне, я живу один, дважды развелся, детей не нажил, только вы у меня есть. Хоть посмотрю на вас, а то ж думал, умру и не увижу.

И я на него посмотрю. Понятия не имею, какой он.

— Приедем, дед. Правда не знаю когда. Скорее всего, на следующей неделе. Я рад, что у меня появился дедушка. Николай, мамин отец, умер, когда мне был год. Так что нельзя дедами разбрасываться.

Он хрипло рассмеялся.

— Буду ждать звонка. В любом случае звони, хорошо? Расскажи о себе. И пусть Наташа с Борей позвонят, ну, или я им. Набери меня, а я перезвоню.

Вроде нормальный мужик, с чувством юмора.

— Ты сам как? Восьмой класс закончил? Учишься хорошо? Кем хочешь стать? А Наташа?

Вопросы полетели пулями из ствола, и превращать душевную беседу в сухой отчет не хотелось.

— Деда, об этом — при встрече. Учимся мы хорошо. Боря рисует, у него талант.

Повисло неловкое молчание. Дед был в шоке и не находил правильных слов.

— Давай я завтра позвоню.

— Только не теряйся больше! — взмолился дед.

— Обещаю не потеряться, — сказал я. — До завтра, дедушка Шевкет.

Я сбросил вызов и положил трубку. Баба Валя проговорила из комнаты:

— Шевкет хороший был мужик, совестливый. Жаль, что они с твоим отцом поссорились.

Блин, все все знают, кроме меня, даже соседи.

— Спасибо, бабушка Валя! — Я оставил деньги на тумбочке. — Вот пятьсот рублей, если вдруг насчитают много. И еще… Позвоните дочери. До свидания.

Я вышел на лестничную клетку. Куда теперь? Побыть с мамой или — в подвал? Домой в любом случае надо зайти — там журналы, купленные для друзей, да и маме наверняка интересно, чем закончился мой звонок.

Глава 18

Подвал — мой дом родной

Мама меня ждала, вышла в прихожую, вытирая руки о фартук.

— Ну?

— У бабы Вали рак. А дед вроде нормальный, адекватный. Он помнит, когда у меня день рождения, прикинь?

— Обрадовался? — улыбнулась мама.

— Еще как! Я ему рассказал про твою проблему. Он пригласил в гости. Сказал, живет один. Ты его видела вживую? Какой он?

— Не видела, — качнула головой она. — А у тети Вали рак… чего?

— Легкого, на ранней стадии. Ее тоже должны вылечить, она вовремя спохватилась.

В детской я сложил журналы и плакат в пакет и побежал на базу, то есть в подвал. За поворотом, где не так давно на меня напали гопники, я услышал далекий вой трубы, барабаны и звон ударных тарелок. Опять труба, барабаны и вроде — тромбон.

Праздник на площади, что ли? Нет. Мелодия похожа на похоронную. Отдают честь воинам,