в кабинете, и мне это несказанно нравилось. До вечера. И не опаздывать, я этого не люблю.

— Да, мастер Холин, как скажете, мастер Холин, — проворчала я, глядя в спину удаляющемуся на другую сторону улицы некроманту. — Чтоб вы провалились, мастер Холин.

Куратор запнулся о бордюр, обернулся и укоризненно на меня посмотрел.

— Спотыкалку лучше на порог цеплять, но бордюр тоже пойдет, если разово, — раздалось рядом.

Справа обнаружилась девица из группы новоинициированных, та, что предлагала приятельствовать. Она потягивала из бумажного стаканчика с крышкой какой-то напиток и мечтательно смотрела в сторону моего удаляющегося куратора.

— Привораживала или так?

— По распределению попался, — я хихикнула, девчонка булькнула напитком, поддерживая.

— Факультет что ли сменить, — задумчиво проговорила она. — А тебе тотемный зверь уже являлся? А то я в своего с перепугу вечно швыряю чем ни попадя, даже не рассмотрела ни разу толком.

Умереть и встать, выходит эта наглая пернатая харя мой тотемный зверь? Ничего себе компост. Так и глаза разные станут. Представила, как буду выглядеть с одним зеленовато-карим, а другим, судя по сове, голубым. Жуть. Совсем оведьмачусь, начну оборачиваться, летать на метлах и меня выгонят из некромантов. Вот Холин возрадуется.

Я вперила взгляд в дома на противоположной стороне. В основном здесь были административные сооружения, изобилующие помпезными финтифлюшками. За ними начинался большой городской парк. Из жилых имелись только гостиница и выпендрежная многоэтажка со стеклянными лоджиями в сторону парка. Мысленно поселила Холина на последнем этаже модного дома, обрядила в халат и с бокалом в руке уложила на шезлонг у бассейна на крыше — видела такое в сериале о богатых и знаменитых. Рядом прогудел, притормаживая у перехода, магбус. Над задней дверью, вцепившись когтями в край выступающего воздуховода, сидела сова с круглыми голубыми глазами и смотрела на меня, как на дуру. Если бы она задрала крыло и покрутила им у пернатого виска — я бы не удивилась.

Опомнившись, галопом доскакала до остановки. Успела. Ввалившись в салон, наткнулась взглядом на гномку с пакетом продуктов. Ноги, торчащие из россыпи овощей на сей раз, были куриные. Мадам кивнула мне как старой знакомой. Я посчитала это добрым знаком и присела рядом. Очень хотелось верить, что Холин прав насчет лимита неприятностей.

Глава 6

Сегодня дежурил Пышко. На его “привет, гарпия” я радостно воссияла и щедро одарила сунутыми мне в рюкзак Годицей пирожками. Какие из них были с мясом, а какие с вишней, я забыла, просто вручила хоббиту кулек и попросила все не жрать и чаю.

Явилась я раньше назначенного и пирожки были при чем. Мадам Ливиу воспылала любовью к здоровому питанию на ужин, а полуорка стала в позу и отказалась “потакать несусветной дури”, позволив коварному захватчику уверовать в победу на кухне. Временно, примерно до того момента, как папа взвоет от салатиков и взалкает жаркого, или котлеток, или еще чего-нибудь более сытного, чем морковь, и вытолкает бабулиного мастера-кулинара взашей. Овощной салат с морепродуктами, поданный к столу, был щедро приправлен лекцией, поэтому я постаралась свинтить поскорее и мимо кухни, в надежде на подачку. Годица не подвела.

Я направилась было к кабинету некроманта, но Пышко сделал большие глаза, отчаянно замахал руками и едва звездой перед дверью не встал.

— Восстанет до девяти — будет злой, как голодный вурдалак.

— А мы его пирожками накормим.

Пышко явно уже возвел пирожки в ранг личной собственности и делиться ими не хотел. Скрепя сердце, мужественно согласился оставить Холину штучку и ушел добывать воду для чайника. Я, конечно же, тотчас сунула нос в кабинет. Мастер-некромант почивал в излюбленной позе лицом в стол, подложив под щеку руку со служебным магфоном. Я в красках представила, как выступающие на корпусе кнопки древнего средства связи будут смотреться на лице куратора, беззвучно хихикая, прикрыла дверь и наткнулась на осуждающий взгляд дежурного.

— А чего он дома не спит? — зычным шепотом заядлого заговорщика вопросила я, устраиваясь поудобнее на неудобном табуретике для посетителей.

— Так, может, ему тут вкуснее, — резонно заметил хоббит, откусывая сразу полпирожка и шумно отхлебывая из широкой чашки в крупный синий горох.

Мне досталась емкость литражом помельче с изогнутой ручкой и золотистой веточкой на боку. Сразу вспомнился комиссар — в его руке чашка смотрелась бы вполне органично. А вот интересно… Пышко не иначе, как мои мысли прочел, потому что пошарил в нижнем ящике стола и явил на свет уже виденную мной в кабинете Холина посудину, строгую и глухо черную.

— Гля, что покажу, — блестя глазами проговорил дежурный.

Я с сомнением покосилась на пирожки: мало ли что за специи Годица могла в выпечку добавить — что-то Подхолмс больно радостный. Пышко тем временем плеснул в пустую чашку немного кипятка. Чернота рассеялась, а на фарфоровом боку в ореоле мигающих сердечек в игривой позе возлежал скелет, изображающий костлявой ручкой воздушный поцелуй.

— Хиии, — не выдержала я. — Коллективом дарили? — Пышко с энтузиазмом закивал. — Сильно восторгался?

— Так, ага! Только при барышнях такое неприлично повторять.

— Он меня не особо стеснялся, когда сюда как гарпию вез. Тоже до девяти восстал?

— Так, он тогда суток двое, а то и больше, не спал вообще, сразу на выезде был, потом в Южный к Ставу мотался, а тут эта… постоянная клиентка с кладбища. Не в смысле, что сама того, хотя вполне и того. Живет она рядом. И вечно у ней там что-то случается, то орет, то воет.

Не то, чтобы я поняла все, что он хотел сказать, но общий смысл уловила.

— Надеюсь, сегодня ничего не слу…

Подхолмс оперативно сунул мне в рот пирожок, не дав договорить, и совершил несколько ритуальных, но малоэффективных от ведьминского сглаза действий, как то вполголоса матернулся, постучал по столешнице, сплюнул через плечо и осенил двойным треугольником магфон. Стратегические запасы соли иссякли?

— Надо подумать, чем ее еще заткнуть, “молчанка” не срабатывает, а пирожки скоро закончатся, — прозвучал позади хрипловатый со сна голос Холина.

Я чуть обернулась и подняла голову. Мастер, облаченный в форменную мантию, возвышался надо мной мрачноватым заспанным монументом. На щеке ожидаемо красовалась кнопочная раскладка магфона в зеркальном отражении. Значок удержания вызова — звездочка — кокетливо обозначилась в уголке губ. Не знаю, о каких способах меня заткнуть, думал Холин, но мне в голову моментально пришел тот, что с лимонным желе,