Мы запомнили этого доктора. Мы закрыли глаза и перед тем, как уснуть, твердо-твердо решили, что тоже будем носить белый халат и помогать людям. Даже злым людям. Даже таким, как наши родители, которых мы не видели никогда. Даже таким, как те женщины в доме, где нам позволили жить. Даже таким, кто оставлял на нашем теле синяки. Мы будем помогать всем-всем… Всем-всем… Всем-всем на свете. Даже самым злым…

Вампиры хоть и заботятся о людях, но мы никогда и предположить не могли, сколько всего внутри этих созданий творится. Они… они гораздо более сложные организмы, чем мы. Они обладают уникальным даром – они могут так много всего чувствовать. Даже боль у них делится на несколько видов. Например, физическая и моральная. И последняя всегда больнее, сложнее, и смертельнее. Они могут ощущать радость и наслаждение. Они могут так много всего, о чем ни один вампир раньше не догадывался. Поэтому… поэтому их кровь для нас так ценна. Они более высшие существа, чем мы.

Единственный минус в них – они не умеют выживать. Они не умеют заботиться о собственной расе. Именно об этом мне рассказал младенец, чей плач я слышал при переходе.

Вурд…

Вурд…

Вурд – мир вампиров… Вурд принадлежит людям. Это на самом деле так. Вурд – это человек. Он заковал себя в тело ребенка на все времена, потому что больше не мог управлять людьми. Именно он…

Именно он и породил вампиров. Он породил нас, чтобы мы захватили его и взяли управление над людьми. Он хотел, чтобы мы, именно мы, самые жестокие и кровожадные твари спасли его. Мы… зависим от людей, они нам нужны как воздух. Именно по этой причине мы пойдем на все, чтобы сохранить, уберечь их от самих себя.

Так решил Вурд, когда передал нам бразды правления, а себя тем временем заточил в тело маленького ребенка, потому что… потому что уже не мог справиться с этим.

Время шло. Все менялось, вампиры наладили свою жизнь, но этим все не закончилось. Вурд был обманут. Жестоко обманут одним из своих владык. Антигон помог обычному человеку пробраться в Вурд. С этого все и началось. С появлением этого обмана Вурд заболел и потерял свои силы.

Этим человеком, этим маленьким винтиком, который выдернул Антигон перед своей смертью, стала Фрида. Не зря легенда называет ее богиней разрушений. Мы ожидали… Ожидали от нее того же, что было с Эос. С ней что-то происходило. То она стала вампиром, то бросалась волшебством. Ее любовь к Драгомиру подарила ему пылающий вензель на груди – знак и силу молодого владыки, наследника Кира, в котором он не нуждался. Мы не прислушались к основным законам Вурда о том, что владыкой может быть только один и тот, кого выберет сам мир.

Фрида – обычный человек, на которого наложено заклятие. Она родит Драгомиру обычного ребенка. Человеческого. И этим самым лишит его на все времена возможности стать владыкой.

Наконец, я сделал первые несколько шагов по полю, на котором стоял все это время. Пора. Пора, мне надо идти. Я не стремился к этому и не хотел. Моя жажда доказать всем, что я могу быть владыкой, что я тоже вампир, пропала в те самые мгновения, когда я делал последний переход в Вурд. И в эти же мгновения, сам мир, этот мир, заточивший себя в тело ребенка, возложил на мои плечи огромную ответственность.

Антигон, мой настоящий предок, предал Вурд не только своим побегом, но и подлогом. Не надеясь, что получилось создать Эос, он создал лже богиню. И помогал ему ныне смертельно больной верховный маг Серапион.

Я шел через поле, каждый мой шаг теперь был равен десяти моим обычным шагам. Я будто бы вырос, не изменившись на самом деле в росте ни на грамм. Я чувствую плач Вурда. Болезнь охватила его – гули уже взялись за дело, они стали сильнее.

Я чувствовал пульсацию мира у себя под ногами и знал, что в эту секунду произошло еще кое-что. Вурд в панике и он совершил нечто непоправимое.

Сейчас.

В этот день, в этот момент у Вурда нет ни одного владыки. Ни у одного вампира больше не горит вензель на груди. Вампиры равны, потому что не оправдали его великое доверие. Они поступили, как поступают обычно люди. Они сами уничтожили себя. И начал это мой дед Антигон – ведь появление Фриды в Вурде – это и есть самый первый и самый серьезный шаг к уничтожению нашего мира.

Я шел и не знал, что с небес хлещет дождь. Он настолько силен, его капель так много, что вода превратилась в одну сплошную пелену, через которую ни пройти, не разглядеть, что впереди тебя. Мне не нужно смотреть. Я знаю, куда иду. Вурд ведет меня…

Они убили Олесю… Ее голова… Я запомнила застывший взгляд еще живых глаз. Ее… ее взгляд был еще живым, когда тело уже не имело головы… Она смотрела на меня, ее губы дернулись, она хотела что-то сказать…

Мне не удалось пережить ее смерть. Случилось нечто непоправимое. Я закричала с такой силой, как будто надеялась, что меня услышат неведомые боги и не дадут ей умереть. Спасут ее душу.

Я закричала с такой силой, что мертвые, что были со мной, закрыли уши. Они спрятались в уголки моего сознания, не в силах выдержать мощь этого крика, в который я вложила всю боль и ненависть к вампирам. К гулям. И ко всему живому, что заставляет нас умирать. Олесины глаза были последним, что я видела при жизни. Дальше была темнота. Я и раньше слышала, как люди, пережившие клиническую смерть, рассказывали, что летели по белому туннелю на небеса.

Мой туннель оказался черным. Стоило бы удивиться, как я что-то разобрала, пока летела по нему. В полной темноте, в черном туннеле. Я разобрала. Всю жизнь занималась белой магией, заклинаниями и знала, что любая магия – это дорога в ад. Так, по крайней мере, мне рассказывали пожилые люди. Любая магия – это чертовщина. Любая магия – это зло и все, кто ею занимается или имеет отношение, будут наказаны на том свете. Даже, если этой белой магией они помогали людям.

Я не могу сказать, что кому-то помогла. Видела, к чему привело мое колдовство. Я помогла Олесе, потому что она была моей подругой. Но… я что-то напутала в заклинании, и она стала матерью для гулей. Как это могло случиться? Моя подруга пострадала из-за меня. Учась на фармацевта, я все прилежно запоминала, понимая, что не сдать экзамен еще полбеды. Страшно продать пациенту не то лекарство, неправильно указать дозировку, не учесть всего, забыть… Я не допустила ошибки с лекарствами. Я допустила ошибку в своих заклинаниях, потому что недооценила их силу. Недооценила и натворила непоправимых бед.

Теперь мне нет прощения и увидев черный тоннель, даже не удивилась. Все так и должно быть. Мне самое место в аду. Таким людям только там и место. Убийцам. Самонадеянным. Самоуверенным. Увлеченным лишь своими бедами и своими несчастьями.

Там мне и место.

Я была согласна с черным тоннелем, но никак не ожидала того, что произошло сразу, как я в него попала. В полной, кромешной темноте, поняла, что что-то держу на своих руках. Мне не довелось быть матерью, но в детском доме нам давали разную работу, в том числе и иногда помогать в доме малютки. Именно поэтому я знаю, как держать ребенка на руках. Знаю вес по годам. И в тоннеле в ад я поняла, что держу на руках младенца. Не знаю как, но… Мне даже удалось его увидеть. Его глаза. Это было странно и в то же время так естественно – его глаза не имели цвета. Неужели за время полета успела сойти с ума и забыть, как называется этот цвет? Ведь я точно знаю его название, но никак не могу вспомнить. Ведь это мой любимый цвет. Я очень, очень его люблю…