Я поворошила палкой костер, и искры взлетели и сплошной огненной рекой потекли в небо. Мы невольно залюбовались.

Дело об убийстве Максима Ионова так и осталось нераскрытым. Ни одного мало-мальски правдоподобного подозреваемого Алехин не нашел, хоть рыл носом землю, как не многие умеют. Я знала, что работу свою капитан выполняет на совесть, и если дело зашло в тупик, значит, там не за что было ухватиться.

Киногруппа уехала из нашего города через два дня после смерти актера. Алехин взял показания у каждого, но все без толку.

Они все-таки досняли своей сериал о школе вампиров, уж не знаю, как им это удалось. То ли хватило уже отснятого материала, то ли сценаристы братья Коган как-то извернулись и свели концы с концами в отсутствие главного персонажа. С тех пор я никого из съемочной группы не видела. Месяц назад до меня дошли слухи, что Кирилл Кулагин вышел на свободу. Сначала его перевели в Москву, а потом Каменецкий каким-то образом добился, чтобы Кирилла оправдали.

Хотя понятно каким: нанял дорогущего адвоката, из тех, что вертят законы, как кубик Рубика. Адвокат свою работу выполнил на совесть, и отравитель вышел на свободу полностью оправданным. Признаю, улик против него было мало, а законник оказался действительно высококлассным. Не совсем, правда, понимаю, зачем это Каменецкому. Наверное, просто хотелось, чтобы имена людей, задействованных в его проекте, поменьше трепали в криминальных разделах СМИ. Сам же процесс был тихим и завершился удивительно быстро, так что сенсации не получилось.

Мне было все равно. Да, знаю, вор должен сидеть в тюрьме, а убийца тем более. Но я не Бэтмен, восстановление справедливости в этом лучшем из миров не входит в мои задачи. Я скромный провинциальный телохранитель. Мое дело — защищать, а суд, правый или неправый, не моя забота.

Серега Коваль прервал мои раздумья.

— Слышь, Женя, как назывался городишко, куда ты ездила по весне? Апальевск?

— Апальевск, точно, — я тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. — А что?

— Так я тоже там был. — Серега грел руки о железную кружку с чаем. — Та еще дыра.

— Да уж, приятного мало, — согласилась я, подливая кипяток обоим приятелям. — А как тебя туда занесло?

— По делам ездил, искал одного наследничка. Давно, лет шесть назад.

— Какого наследничка? — заинтересовалась я. Конечно, мы никогда не стали бы делиться конфиденциальной информацией о клиентах. Но старые байки — это всегда интересно.

— Дамочка одна небедная обратилась к нам в агентство, — охотно начал Серега. — Сыночка искала, наследника. Дело обычное — по молодости родила и бросила, отказ написала. А потом все у нее в жизни замечательно сложилось, денег заработала немерено. Одна беда — детишек нет. Вот она и вспомнила про свою кровиночку.

— Сериал какой-то, — поморщилась я. Хотя в жизни частенько встречаются такие ситуации, что никакому сценаристу не выдумать. Мне ли не знать.

— Ага, чистая Бразилия, — хмыкнул Коваль. — Мои ребята пошустрили, я напряг старые связи, и выяснили, что усыновили это дитя в городе Апальевск Уральской области.

— И что? Счастливый конец? — фыркнула я. Серега — дельный сыскарь, у меня не раз была возможность в этом убедиться. Когда-то он был военным юристом и сохранил старые связи, так что любого может из-под земли достать. Почти любого.

— Нет, хеппи-энда не вышло, — вздохнул он. — Все-таки много времени прошло, лет семнадцать, что ли. Дитя за это время, сама понимаешь, выросло, шпаной стало. Мать он не слишком хотел видеть. Как только мы приехали — сразу в бега подался. Затерялся где-то, страна у нас большая…

— И что, не нашли? — спросила я. В висках у меня застучало, во рту пересохло. Кажется, одно закрытое дело сдвинулось с мертвой точки.

— Мы только начали искать, как клиентка отозвала заказ, — проворчал Коваль. — Жаль, интересное было дело. Успели только выяснить, что парень в столицу подался. Чем больше народу, тем легче затеряться.

— Его ведь Максим звали? — скорее сказала, чем спросила я.

— А ты откуда знаешь? — удивился Коваль.

— Мир тесен, — вздохнула я.

— Там еще одна темная история была, — задумчиво проговорил Сергей. — Мы не первые, кто приезжал его искать, наследничка этого. За полгода до нас поисками этого мальчишки занимался один адвокат, который потом куда-то пропал. Как же его звали…

— Миносян, — подсказала я.

— Слушай, Евгения, ты часом не телепат? — восхитился Коваль.

Я встала и потянулась:

— Ладно, парни, завтра рано вставать. Спасибо вам, отличная вышла охота.

Апальевск в конце августа выглядел, конечно, симпатичнее, чем ранней весной. Хотя и ненамного. Помнится, в марте здесь мела поземка и гуляли зимние ветры, а сейчас тот же ветер нес желтоватую пыль, от которой слезились глаза и скрипело на зубах. Листва на деревьях выгорела и свернулась. Я бросила окурок сигареты на растрескавшийся асфальт (урны в пределах видимости не наблюдалось) и шагнула к знакомому трехэтажному бараку, в котором обитала семья Ионовых.

День был воскресный, родители Максима сидели дома. Мне пришлось довольно долго объяснять, кто я и откуда. Наконец меня вспомнили и неохотно пригласили в квартиру. Перед поездкой я выяснила все, что могла, о родных Макса. Признаться, выяснять там было особенно нечего. Но теперь я знала, что Ионов-старший всю жизнь проработал на шахте. Как в семнадцать лет спустился, так и не вылезал. Разве что выходил на поверхность, чтобы поесть-поспать, да еще когда в армии служил или женился на бухгалтерше, той самой поразившей меня хладнокровием дородной особе. Сейчас папаша Петр Максимович в майке-алкоголичке и растянутых трениках переживал футбол по телевизору, а мать Ольга Викторовна консервировала огурцы на тесной кухне.

— Вы уж извините, что не встречаю вас как полагается. — Она холодно смотрела на меня. — Огурцы ждать не станут, самый сезон.

— Я вас надолго не задержу, — так же холодно сказала я, усаживаясь на предложенную табуретку. — У меня всего несколько вопросов.

Мамаша струхнула. Уж не знаю, было ли ей что скрывать или она просто принадлежала к числу людей пугливых, но она отставила очередную банку с раскаленным рассолом и присела напротив меня, вытирая передником распаренные руки.

— Спрашивайте, чего уж там, нам скрывать нечего, — пробормотала она с таким видом, как будто точно скрывала многое.

— Так значит, Максим был приемным ребенком? — Я внимательно следила за реакцией Ольги. Та простодушно похлопала ресницами и кивнула:

— Мы его из дома малютки взяли. Свой, младшенький, у нас за год до того от воспаления легких помер, одна Варька осталась. Мы с отцом и решили усыновить. Нам как раз очередь на квартиру подходила, а на троих расширение было не положено. Вот Максимку и взяли. Мамаша от него отказалась, а мальчишка здоровенький, хорошенький, чистый ангелок.