– Уже придумала.

– Впечатляет?

– Не очень.

– Взгляните на это под другим углом, Сашa. Вы жеумеете!..

Время – нелинейно. Пространство – нелинейно. Этотуниверсальный ключ – не единственный в коллекции Алекса, он складывает их вчашу, инкрустированную серебром.

Made in Tibet.

Я придвигаюсь к Алексу вплотную и обхватываю руками егоколени.

– Этот угол самый оптимальный.

– По-моему – тоже.

Каким чудом мои руки, обнимавшие колени Алекса, оказываютсяна его плечах? Каким чудом руки Алекса (и не помышлявшие о том, чтобы меняобнять) оказываются под футболкой? Логической взаимосвязи между мной и Алексомне существует. Или – существую только я. Или – только он. У универсальногоключа нет обладателей, я тоже никогда не буду обладать Алексом. В той мере, вкоторой хочу. Но можно воспользоваться тем, что есть: гладкой, почти безволосойкожей, узкая темная полоска просматривается лишь в паху. Чтобы разглядеть ееполучше, я расстегиваю молнию на джинсах (давно забытое искусство!) -

Dangerously! Inflammable! Explosive!

– Может быть, мы переберемся в кровать, дорогая?..

Он инстинктивно избегает движений, хоть как-то нарушающихгармонию и способных выставить его в смешном свете. Расстегнутая молния –сигнал к расставанию со штанами, нужно приподнять задницу и стянуть с себяджинсы – самому или с помощью партнерши. Унизительное ерзанье на полу – с этимАлекс категорически не согласен, потому и предложил перебраться в кровать.Несколько метров, которые отделяют нас от кровати, он использует с толком, всепродумано до мелочей: легкий хлопок по бедрам, и джинсы соскальзывают вниз, емуостается только переступить их. Я лишена возможности видеть рождение бога вдеталях, я слишком занята собственными джинсами и собственной футболкой, иоказываюсь в кровати на секунду позже Алекса.

Время – нелинейно.

За секунду, на которую я опоздала, Алекс успел обжиться нановом месте, наполнить своим запахом все складки простыней, уронить пару волосна подушку, вымести песчинки, вдохнуть и выдохнуть влажный воздух, закинутьруки за голову и встретить меня на правах старожила:

добро пожаловать в ковчег, маленькая умница!

Алекс Гринблат никакой не библиотекарь. Опытный альпинист –да. Опытный ныряльщик – да. Алекс гораздо ближе к дельфинам, чем бедолагаФрэнки. Алекс гораздо ближе к осьминогам, чем провидец Ясин. Гремучая смесьнавыков и инстинктов – вот что такое Алекс. Восхождение к моему телу, глубокоепогружение в него – все это Алекс совершает в полном одиночестве, у него нетжелания инструктировать новичков, если я найду в себе силы – то присоединюсь кнему где-то на середине пути, главное – найти верный ритм и не потерять темп,ни о чем другом можно не беспокоиться, болтаясь на другом конце страховочноготроса, – Алекс все сделает сам.

А все, что требуется от меня, – слепо подчиниться,любая инициатива с моей стороны выглядит нелепой, ненужной, она лишь портитпрекрасный вид долины, открывающийся с перевала; последний отрезок, последнийрывок, последний переход – до пика рукой подать, с него увидишь не толькоодну-единственную долину, но и другие долины, и весь мир.

Я все еще болтаюсь на другом конце страховочного троса –абсолютно обессиленная.

«Абсолютно» – самое подходящее случаю слово.

Алекс – абсолютен.

Абсолютный дельфин (гладкая резиновая кожа и пупок, похожийна отверстие в дельфиньей голове). Абсолютный осьминог (уследить за рукамиАлекса невозможно, их намного больше, чем кажется, они обнимают меня сразу внескольких – восьми? – местах). Абсолютный альпинист и абсолютный ныряльщик.Я едва дышу в разреженном воздухе, я едва выдерживаю давление в несколькоатмосфер – никто и никогда не брал меня с собой на такую высоту, никто иникогда не спускался со мной на такую глубину, что будет дальше, когда подъем(спуск) закончится?..

Думать об этом страшно и сладко одновременно, прекрасный виддолины – еще прекраснее, чем я думала, Алекс к тому же – и дельтапланерист, аможет быть, птица. Наполненная им, я тоже становлюсь птицей – теперь мы паримвместе, рядом, улавливая воздушные потоки, греясь в лучах солнца, прорезавшеготемноту ночи. Мы парим и парим, единственное, чего я хочу, – чтобы этопродолжалось вечно.

– …Тише! – Алекс кладет палец мне на губы. –Вы перебудите весь отель.

Пора приходить в себя, маленькая умница!

– Простите…

Мы в постели, но до сих пор на «вы» – по-другому не будет,ни сейчас, ни потом. Мои вещи разбросаны у кровати, в то время как джинсыАлекса аккуратно сложены – а я еще готова была поклясться, что он простопереступил через них. Алекс смотрит на меня, подперев ладонью голову иприподнявшись на локте. Проверка амуниции, иначе этот взгляд не назовешь,подтяните карабин, маленькая умница, и не забудьте о креме для загара, и незабудьте о солнцезащитных очках. Я судорожно укрываюсь простыней по самыйподбородок, в то время как Алекс остается совершенно голым.

– Устали? – спрашивает он.

Совсем не это я ожидала услышать, совсем не это!

– Все в порядке.

– Хорошо.

«Мне было хорошо» – утверждение;

«Вам было хорошо?» – вопрос – не имеют к расплывчатомугринблатовскому «хорошо» никакого отношения. Он совсем не интересуется тем, чточувствую я, и не говорит, что чувствует он, даже мальчишеского самодовольстваот отлично проделанной работы не заметно. «Давайте займемся сексом» – былолучшей характеристикой, мы и занимались сексом – не любовью. Что я должнаделать сейчас? Собрать вещи и молча удалиться к себе? Поцеловать Алекса вовлажную ложбинку между ключицами? Поцеловать его в щеку в знак благодарности?Поцеловать его в пах в знак признания? Обвить его тело руками? Инструкций наэтот счет не существует.

– Хотите повторить?

– А вы?..

Вместо ответа Алекс сгребает меня в охапку – слава богу,хоть что-то человеческое, не дельфинье, не осьминожье, не увешанное ледорубами,не отягощенное баллонами с кислородом – хоть что-то человеческое.

Хоть что-то…

* * *

…Конверт с визиткой и пятью бумажками по сотне евро.

Вот и все, что остается мне после ночи, проведенной сАлексом.

Я выныриваю из глубокого сна без сновидений и в первуюсекунду не могу сообразить, где я и что со мной произошло.

Напольный светильник, мы всю ночь занимались сексом, стол,два стула, кресло в углу; это лучшее, что когда-либо происходило со мной впостели, маленький телевизор и холодильник с баром, это – не любовь, простосекс, я полностью разбита, каждый мускул моего тела ноет и подрагивает, такбывает со всеми, кто по глупости пропускал тренировки.