По моей спине бегут мурашки, а во рту стоит такая сушь, чтоее не залила бы и целая упаковка минеральной воды из лавчонки Джумы.

– Вам нехорошо? – участливо спрашиваетАлекс. – Упоминание о лампах – не самое удачное, согласен. А можно ещесъездить на Тибет, там бойко торгуют чашами из человеческих черепов,оправленных в серебро. Это впечатляет гораздо меньше, да и черепа неевропейские. Следовательно, праведный христианский гнев по поводунесовершенства и жестокости мира несколько ослабляется. Слава богу, я стараюсьне иметь дела с тем, что может поколебать покой среднестатистическогоиндивидуума. Все в рамках дозволенного, даже папа римский благословил бы моиизыскания.

– Вы собираетесь на аудиенцию?

– Ха-ха! Я отправлюсь к нему, только если решуприобрести его знаменитый папамобиль. Забавная колымага.

– А зачем вам эта колымага? Будете катать девиц?

– Продам с аукциона.

– И найдутся безумцы, которые купят?

– Находятся ведь безумцы, которые на корню сметаютнижнее белье кинозвезд. Находятся ведь безумцы, которые поклоняютсякакому-нибудь «Черному квадрату» так, как будто это икона, как будто это –терновый венец самого Иисуса. Находятся ведь безумцы, почитающие гнусногопиарщика Дали гением. Находятся ведь безумцы, уверенные в том, что Энди Уорхол– лучшее изобретение человечества после изобретения пороха. Не вздумайтевозражать мне…

Алекс предостерегающе поднимает руку и скалит зубы –совершенно по-волчьи, ощущение такое, что мы вместе несемся на флажки. Перечитьему сейчас означало бы подставить под удар собственное горло: Алекс перегрызетего, не задумываясь.

– Я и не собиралась вам возражать…

– Еще бы!.. Но мы, кажется, несколько отклонились оттемы… О чем я говорил?

– О возбуждении. Что-то вас сильно возбудило.

– А-а! Все дело в вашем письме, в вашем взгляде, вумении увидеть тенденцию. В умении сформулировать концепцию. Концепция – вотчто важно. Философское осмысление материала. Поданное живо и занимательно.Немного шлифовки – и ваше письмо способно стать проспектом, предваряющимвыставку.

– Ни одной доски не сохранилось, – напоминаю яАлексу. – Значит, и выставке не бывать.

– Не важно. Не будет этой выставки – будут другие. Уменя есть несколько художников, ожидающих выхода на рынок. Я познакомлю вас сними, занятные ребята. Способные в будущем принести немалые деньги.

– Кому?

– Скажем… – Алекс выдерживает паузу, –заинтересованным в их раскрутке лицам. Внакладе не останется никто, поверьте.

– Все это очень мило, Алекс. Но проблема в том, чтосовременное искусство меня не привлекает. Я не искусствовед и не могу судить…

– Специальных знаний от вас никто не требует. Толькооригинальность мышления и бесстрашие. Качества, которыми вы, несомненно,обладаете.

– Бесстрашие? Хм-м… Вы мне льстите, Алекс.

– Бесстрашие, я настаиваю на этом. Бесстрашие воткрытии нового. Не плестись в хвосте моды, но самому формировать ее. Так былос заброшенными фабриками в не самых престижных районах нескольких крупнейшихмегаполисов – по обе стороны океана. Стоило только одной из звезд… не будуговорить – кому именно… Так вот, стоило только одной из звезд купить фабрику иобустроить ее под жилище, как за ней потянулись другие. Это стало модным.

– И цены на промышленную недвижимость резко поползливверх?

– Они взметнулись до небес, дорогая моя! Таких примеровтысячи. Все в мире покупается и продается. Гнев – помните, мы говорили о гневе…Гнев, нетерпимость, толерантность, даже такое недоразумение, как гражданскаяпозиция, все это имеет собственную цену. Я уже не говорю о вещах попроще –идеи, направления, тенденции. Важно застолбить место в начале цепочки.

– Вы знаете как?

– Знаю. И могу научить вас. Если вы захотите. А вы –захотите. Вы – любознательная маленькая умница.

– С чего бы это Алексу Гринблату заниматьсяфилантропией?

– О филантропии речи не идет, поверьте. Я предлагаю вамстать членом команды. С определенным набором прав и обязанностей. Сопределенным объемом работы, который будет оплачиваться.

– Насколько хорошо?

Алекс по-иезуитски втянул меня в игру, от которой я уже не всилах отказаться.

– Настолько, насколько выполненная вами работа меняустроит. Вы русская, а это еще один плюс.

– Вы питаете слабость к русским?

– С некоторых пор.

– А если точнее?

– С тех самых пор, как у русских появились шальныеденьги. И жажда их потратить. Вы знаете соотечественников изнутри, и вместе мысможем облегчить их карманы. К обоюдному удовольствию сторон. По рукам?

Происходящее кажется мне дурным сном. Одним из снов Ясина –может быть, это и есть сон Ясина, в пользу этой версии говорит тень, которуюотбрасывает тело Спасителя мира: неестественно огромная, черная, глухая – онауже съела мои колени, грудь и живот, и теперь подбирается к подбородку: пройдетсовсем немного времени, и я буду сожрана Алексом окончательно. В пользу этойверсии говорит бледный светильник на полу. До сих пор я не имела ничего противматериала, из которого он был сделан: верблюжья кожа или кожа какого-то другогоживотного, геометрические разводы хной; а если это – человеческая кожа, агеометрические разводы – татуировки, нанесенные на нее при жизни? Черныйквадрат балкона, мой собственный череп – раскалывающийся, оправленный всеребро, какова его реальная стоимость и насколько ее можно сбить, торгуясь свладельцем antiquaire[12] из Тибета? Потолок в комнате куда-топодевался, мой взгляд встречает пустоту, потолок – где-то там, за пустотой, нехватает только железных ферм и перекрытий, чтобы сходство с фабричным цехомбыло полным. Фабрика, обустроенная под жилище и набитая поделками Дали иУорхола, фамилию звезды, прикупившую промышленную недвижимость, можно уточнитьв справочнике. Или в одном из каталогов журнала «Форбс».

Если бы это был сон Ясина – я бы увидела кошку.

Но это не сон Ясина – это реальность Алекса Гринблата.Реальность, от которой слегка подташнивает.

– Так по рукам? Вы не ответили, Сашa.

«По рукам» – Алекс понимает слова слишком буквально. Или предугадываетмои собственные тайные желания: его пальцы находят мои и крепко сжимают их.Прикосновение длится, длится, длится – ровно столько, сколько я мечтала о нем.

– У вас есть кошка?

– Кошка? Вы очаровательны, Сашa! Нет, у меня нет кошки.Я в постоянных разъездах, и не в моих правилах обрекать животных на страдания иодиночество. Я бы не взял ответственность за кошку…