Все Спасители мира таковы: решая глобальные проблемы, они сблеском уходят от проблем совсем уж незначительных. Мир важнее кошки. И важнееодного, отдельно взятого человека.

– Так я и думала.

– Это не ответ на мой вопрос. Вы согласны… м-м…присоединиться к моей команде?

– Да.

– Отлично.

Алекс избавляется от моих пальцев так же естественно, как запять минут до этого клеился к ним. Мое «да» неосмотрительно, как бывпоследствии не пожалеть о нем. Впрочем, жалеть я начинаю сразу же, мнемерещится, что голый торс Алекса покрылся шерстью, а лобная кость бугрится:очаровательные маленькие рожки должны вот-вот появиться на свет. Сделка сдьяволом – как долго придется корячиться в этой расхожей киношно-литературноймизансцене?

– Я должна подписать контракт?

– Никакой бумажной волокиты, – успокаивает меняАлекс. Все еще человек.

– Но должны же существовать какие-то формальности?

– Нет. Вы просто приедете в Европу, дорогая.

Формальности все же существуют. Мой русский паспорт – однаиз них. Совсем недавно марокканцы ввели безвизовое сообщение с Россией, и ямогу покинуть Марокко без особых проблем. Но только на самолете, уходящем вМоскву. Европа для моего паспорта закрыта, ни один сумасшедший не поставит внем шенгенской визы просто так. Обсуждать это с Алексом сейчас означало быобречь себя на не совсем уместные деловые переговоры. И на жалкие попыткиобъяснить, почему я так беспечно отнеслась к пребыванию в Марокко и почему затри года не побеспокоилась о своем статусе. Подруга француза, проживающая вЭс-Суэйре на птичьих правах нелегальной иммигрантки, – я ничуть не лучшегодругого нелегального иммигранта, гастарбайтера(того самого, который – в моемвоображении – скребет бритвой щетину в комнате с видом на цементный завод).Перед алтарем гринблатовского полуобнаженного тела я даю себе слово, чтоприступлю к переговорам завтра утром. Или завтра днем. Когда безусловность солнечногосвета будет к этому располагать.

– Вы приедете?

– Да.

– Жесткой даты не существует, приезжайте, когдапосчитаете нужным. Я оставлю все координаты и транспортные расходы тоже возьмуна себя.

– Я тронута.

– Вы чудо! – Искренность Алекса не вызывает сомнений,теперь он должен поцеловать меня и тем самым скрепить сделку.

– Знаю.

– Позволите вас поцеловать?

– Это входит в круг обязанностей?

Это – не входит в круг обязанностей. Судя по тому, как долгоАлекс примиряется к столь невинной вещи, как поцелуй без эротическогоподтекста. Наконец его губы касаются моей щеки; острая, мгновенно возникшая итак же мгновенно исчезнувшая боль – вот и все, что я испытываю. Нечто подобноеуже случалось со мной однажды – в раннем детстве, когда я опрокинула на себячайник с кипятком. Воды в чайнике было немного, и след от ожога получилсянезначительным. Но остался надолго. Почему бы не предположить, что ожог издетства и поцелуй, подаренный Алексом, – вещи одного порядка? Мне на щекутолько что поставили тавро. Клеймо.

Я заклеймена.

Личная собственность Спасителя мира.

Вот почему не понадобилось никаких формальностей, вот почемунет необходимости в договорах – Алекс Гринблат решает все вопросы по-своему,этот человек опасный! Опасный! Но теперь, когда я заклеймена, какой смысл впредостережениях?

Слишком поздно.

– У вас есть экслибрис? – едва переведя дух,спрашиваю я у Алекса.

– У меня нет даже личной библиотеки.

– Жаль. А если бы был?

– Вряд ли. Вы пытаетесь выведать, что именно я нацепилбы себе на герб?

Я жду дьявольской усмешки и совета заглянуть в зеркало,чтобы лицезреть фамильные символы Алекса воочию, – напрасно.

– Не просто пытаюсь – сгораю от любопытства! Иногдапривязанность к определенным символам выдает человека с головой.

– Ко мне это не относится. А символы… Символыпридумывают, чтобы не скучать. Они всего лишь портняжные инструменты,помогающие кроить реальность по своему усмотрению. И они, как правило,безобидны, все дело в том, как их трактуют в швейных ателье конкурентов, хотите,займемся сексом?

Вот так, через запятую. Я ошеломлена.

– Займемся чем?

– Сексом.

– Я…

– От вас ведь уже поступало такое предложение, неправда ли?

Секс со мной не доставит вам никакого удовольствия – не этоостанавливает меня. Произнеси Алекс эти слова час назад – я бы с ума сошла отсчастья. Теперь же моя голова забита совсем другим, а именно – чернымиквадратами, металлическими фермами, лампами из кожи и прочей лабудой, которуюАлекс Гринблат разложил в черепной коробке с пунктуальностью заправскогобиблиотекаря: алфавитный порядок соблюден, разделы и подразделы учтены,методические карточки разлинованы. Заниматься сексом с педантичнымбиблиотекарем? – только он способен сконструировать фразу «секс со мной недоставит вам никакого удовольствия» или у библиотекаря Алекса есть дублер?Спаситель мира. А у Спасителя мира есть дублер – библиотекарь?

Супермен и его тайная жизнь. Бэтмен и его тайная жизнь.Тайная жизнь Алекса Гринблата вопиюще публична, Спаситель сменяет библиотекаря,библиотекарь сменяет Спасителя прямо у меня на глазах, кому в действительностипринадлежит этот роскошный торс, кому принадлежит жесткий подбородок и нежныепальцы ног?..

– Впрочем, я не настаиваю, дорогая.

Мне бы хотелось заняться сексом со Спасителем мира, носейчас, сию минуту, я вижу перед собой лишь книжного червя – впрочем, я ненастаиваю, дорогая. Еще одна фраза, сконструированная в библиотеке при швейномателье.

– Однажды придет моя принцесса. – Я раскачиваюсь втакт словам, выбитым на листке из «portative», ни одно слово не пропущено, ниодин пробел не остался без внимания. – Это ведь вы написали?

– Нет, – я не успеваю подавить вздохразочарования, когда Алекс добавляет: – Это было написано задолго до меня.

– Как вы попали в мой номер?

– Ключ. Я сразу понял, что он – универсальный. Иначезачем ему было так долго плавать с рыбами? Он мог обрасти ракушками, могобрасти икрой, но оброс интересными подробностями. Я открыл им дверь…

– Черт! – Я ударяю себя по колену. – Но ведьключ лежал в моем номере! И вы не могли взять его раньше, чем проникли туда.

– Не мог. Но взял. Придумайте ответ сами.

В этой стране, в этом городе нелинейно не только время, но ипространство, логической взаимосвязи между ключами и замками не существует. Или– существуют только ключи. Или – только замки. Которые забыли запереть. Япозабыла закрыть номер, и Алекс просто вошел – вот и ответ. Еще один вариант –Алекс, как мальчишка, влез через балконную дверь – она точно оставаласьоткрытой. Оба поступка характеризуют Алекса Гринблата как библиотекаря, склонногок дешевым спецэффектам. Ну его к черту!..