Зурван отпихнул в сторону одеяло.

К моему изумлению, одеяло взмыло вверх и полетело, а потом, извиваясь и хлопая на ветру, исчезло за стеной.

«Какой-нибудь нищий найдет его и воспользуется, — сказал Зурван. — Когда избавляешься от ненужного, всегда помни о тех, кто беден и голоден».

«Тебя действительно заботит участь бедных и голодных?» — спросил я, проходя следом за ним в большую комнату, освещенную масляными лампами.

Только тогда я увидел заполненные табличками полки и легкие деревянные стойки со свитками, которым отдавали предпочтение греки. Когда я был там впервые и сидел, скрючившись на стуле, все это находилось за моей спиной.

Я поставил сломанную шкатулку на пол и откинул крышку. Прах был в целости и сохранности.

Зурван первым делом положил таблички и мешки с драгоценностями на стол, сел, опершись на него локтями, и принялся быстро читать документы, иногда отвлекаясь на секунду, чтобы взять виноградину с серебряного блюда. Оторвавшись наконец от чтения, он раскрыл мешки и высыпал целую гору украшений, — как мне показалось, египетских, хотя некоторые были сделаны, несомненно, греческими мастерами, — а потом вернулся к прежнему занятию.

«А, вот! — воскликнул он. — Вот ханаанская табличка с заклинанием, при помощи которого был совершен ритуал. Она разломилась на четыре части, но я с легкостью соберу их воедино».

Так он и сделал: аккуратно сложил все четыре части.

Я вздохнул с облегчением, хотя, признаться, совсем забыл о табличке, тем более что она лежала не в шкатулке с прахом. Табличка была маленькой, довольно толстой, сплошь покрытой мелкой клинописью, и казалась совершенно целой, словно и не разбилась.

Зурван оторвал взгляд от таблички.

«Не стой без дела, — сказал он. — У нас впереди много работы. Достань прах и разложи кости так, чтобы получилась человеческая фигура».

«Ни за что!» — воскликнул я, чувствуя, как меня бросает в жар от гнева.

Жар был настолько сильным, что я буквально засветился, но к счастью, он не растопил мою телесную оболочку.

«Я к ним не притронусь!»

«Ладно, как знаешь. — Он пожал плечами. — Сядь, помолчи и подумай. Постарайся вспомнить все, что сможешь. Напряги свой разум, ведь он принадлежит духу, а не телу».

«Если уничтожить прах, я умру?» — спросил я.

«Я велел тебе думать, а не болтать, — откликнулся Зурван. — Нет, не умрешь. Ты не можешь умереть. Ты что, хочешь превратиться в безмозглого слабого духа, трясущегося на ветру? Ведь ты уже повидал немало таких? Или стать одним из безумных ангелов, скитающихся по полям и безуспешно пытающихся вспомнить священные гимны? Отныне ты принадлежишь этой земле, и советую выбросить из головы все светлые мысли о том, чтобы развеять собственный прах. Прах поддерживает тебя целым. Прах дарует тебе отдых, о котором ты так мечтаешь. Прах хранит силу твоего духа, а она, поверь, тебе еще пригодится. Так что не будь дураком, прислушайся к моим словам и поверь».

«У меня и в мыслях не было спорить с тобой, — заверил я. — Ты уже дочитал табличку?»

«Умолкни!» — приказал он.

Я сердито вздохнул, сел и принялся рассматривать свои ногти. Он были великолепны. Проведя рукой по волосам, я ощутил их густоту и понял, что они тоже прекрасны. Как я чувствовал себя в тот момент? Живым и совершенно здоровым, бодрым и энергичным. Я не ощущал ни голода, ни усталости, ни малейшего дискомфорта… Казалось, я находился в отличной форме. Естественно, на мне были расшитые одежды и бархатные туфли. Я провел по полу ногой — звук доставил мне удовольствие.

Наконец Зурван отложил в сторону табличку.

«Ну что ж, если ты, мой юный призрак, так разборчив, брезглив и труслив, я сделаю работу за тебя».

Он вышел на середину комнаты и высыпал мой прах на пол. Потом отступил, простер руки и, медленно опускаясь на колени, начал тихо, почти шепотом, произносить какие-то персидские заклинания и непонятные фразы… Тут я увидел что-то возле его рук… Не знаю, что именно… Как если бы воздух колебался от жара очага…

К моему великому изумлению, кости сами собой сложились в силуэт человека, подготовленного к погребению. А Зурван тем временем продолжал читать магические слова и жестикулировать, как будто сшивая что-то. Возле него появилась тяжелая бобина с проволокой — не то медной, не то золотой, точно не знаю, — и он раз за разом совершал одно и то же движение, словно нанизывал на эту нить, как бисеринки, части скелета. Он скреплял кости нитью, даже не прикасаясь к ним — ему хватало жестов. Он надолго задержал руки над конечностями из-за множества мелких косточек, потом перешел к ребрам, тазу и наконец решительным движением правой руки растянул позвоночник и соединил с черепом. Теперь скелет оказался прочно сшитым проволочной нитью. При желании его можно было подвесить на крюк и слушать, как стучат друг о друга кости под ветерком.

Я постарался выбросить из головы все воспоминания о котле и невыносимой боли и смотрел на скелет, лежавший на полу, словно в открытой могиле.

Тем временем Зурван быстро прошел в соседнюю комнату и вернулся с двумя мальчиками лет десяти. Я с первого взгляда понял, что они не живые люди, а лишь материализованные духи. Они несли прямоугольную шкатулку, меньшего размера, чем моя, щедро украшенную золотом, серебром и драгоценными камнями, благоухающую ароматом кедра. Зурван открыл шкатулку: внутри оказалось нечто вроде ложа из шелковой ткани. Он велел мальчикам поднять скелет и поместить в шкатулку, придав ему позу ребенка во чреве матери: склонить голову к груди, подтянуть колени к подбородку и сложить вытянутые руки над головой.

Мальчики беспрекословно повиновались. Выполнив все указания Зурвана, они выпрямились и уставились на меня чернильно-черными глазами. Сложенный, как велено, скелет занял всю шкатулку, не осталось ни дюйма свободного пространства.

Зурван повернулся к мальчикам.

«А теперь идите и ждите дальнейших приказаний».

Мальчишки явно не хотели уходить.

«Убирайтесь!» — рявкнул Зурван.

Мальчики со всех ног выскочили вон и тайком подглядывали за мной, спрятавшись за дальней дверью.

Я встал, подошел к шкатулке и заглянул в нее. Внутри она походила на древнюю могилу — вроде тех, что мы порой находим среди холмов. В давние времена люди, прежде чем поместить усопших во чрево Матери-Земли, придавали им именно такую позу.

Зурван сидел, погрузившись в размышления.

«Воск! — наконец воскликнул он. — Вот что мне нужно! Много растопленного воска».

Он встал и повернулся ко мне. Меня вдруг охватил страх.

«В чем дело? — резко спросил он. — Что с тобой?»

В комнате снова появились мальчики. Искоса поглядывая на меня, они внесли большую емкость с расплавленным воском, похожую на огромный чайник. Зурван взял у них емкость и принялся поливать скелет воском. Мягкая белая субстанция мгновенно застывала, скрепляя кости. Завершив работу, маг велел мальчикам унести «чайник» и добавил, что разрешает им остаться в телесной форме и поиграть часок в саду, если они не будут шуметь.