— Виски? — удивился Никита Сергеевич, — так вот ты где шалопай всё время был! «Конспиратор», всё писал на «Мурмане» да на «севере».

Сын смутился.

— Нельзя было писать, что в Шотландии служил, в Глазго, — объяснил он.

— Да я понимаю, секретка, — отец махнул рукой, и закрыл тему, — Пивал я это виски, в Ньюкасле, когда плавал туда по профсоюзной линии. Или не это…

Никита Сергеевич взял треугольную бутылку в руку. Одел очки.

— «Грант’с», горькая наверно, как тамошняя жизнь, — разглядывая заморский сосуд протянул он, — вот хорошо, что мы с матерью в восемнадцатом ни туда ни в Мексику не уехали. —

«Правильно я тогда тестя социалиста не послушал. Жили бы сейчас справедливо да бедно. Уж точно не в четырехкомнатной квартире. А то бы вообще в бараках, как шахтеры в Ньюкасле этом. Как господь отвел,» — подумал Никита.

— Не знаю, бать, — сознался Хрущев-младший.

— Что, не пил? —

— Не, комбат не советовал, — сделал честные глаза Леонид.

— Да ладно, не ври. Не заругаю. Ты большой уже, — сменил «гнев на милость» Никита, — а комбат то у вас что интеллигентик?

Эту белорукую публику Никита особо не любил. Звал их иногда словцом и по крепче.Но Радка рядом, слышать ей такое неча.

У Леонида отлегло. И правда, что он это. Батя суров, конечно, но справедлив. Да и…

— Не, комбат у нас свой — рабочий! Из Екатеринослава. Тезка мой — капитан Леонид Ильич Брежнев. — уже спокойно ответил сын.

— О как! Из рабочих! В хорошее время живем! Освобождение! — подняв палец заметил Хрущев-старший, — Так не он ли тебе как земляку выправил поездку эту?

— Он, батько, — подтвердил Леонид, — за то, что машину в порядке держал и мы первые вошли в Глазгу эту.

— Орел! Только за мной эту «эту» не повторяй! Мама заругает, — шутя сказал отец, — Я полынь шотландскую пить не хочу, оставь для дружков, давай лучше нашего конобаса(2). Вот Радочка и борщец под него разогрела…

Тут снова раздался радостный визг, и восьмилетняя Рада влетела в столовую.

— Папа, Лёнька, царисса Мария двойню родила!

Двое мужчин посмотрели удивлено посмотрели на юную вестницу.

— По телевизору сказали!

Никита потянулся к висевшему над столом радио, и включил его

— Роды прошли успешно. Кесарисса Мария и новорожденные цесаревна Мария и царевич Андрей чувствуют себя хорошо… — неслось из репродуктора.

— Радость то какая! За это не грех и по коньяку! — сказал Никита Сергеевич. — Радка, принеси-ка икорки из холодильника и мороженное себе возьми!

Радостная дочка унеслась в кладовую.

— Удачно это младшая царица на Мытаря и Моисея родила! Считай неделю пей и ешь без этих поповских ограничений! И государь выхов дал от души! Теперь считай если отгулами, то неделя к отпуску! — наливая семилетнего «Шустовского» выговаривал Никита, — бери, СЫН, чего застыл? —

— А ведь похоже девка первая родилась, бать, — сказал слегка ошалелый Лёнька.

— Так это же хорошо! В нашей стране лучшими доселе были и именно бабьи царствования! — с какой-то степенной радостью сказал старящий Хрущев, — счастливые времена у вас будут сын, в нашем Великом Единстве!

Примечания:

1 — шахтерское название рабочей смены

2 — малороссийская крепкая настойка на почках черной смородины.

* * *

ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО РОССИИ И РОМЕИ (ТАРР). 23 февраля 1937 года.

ТАРР ВЫСОЧАЙШЕ уполномочен торжественно заявить:

Сего дня, 23 февраля 1937 года на Острове Христа благополучно разрешилась от бремени ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО КЕСАРИСА МАРИЯ БОРИСОВНА, подарив ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ КЕСАРЮ АЛЕКСАНДРУ МИХАЙЛОВИЧУ и всей нашей благословенной Империи двух детей — НАСЛЕДНИЦУ-ЦЕСАРЕВНУ МАРИЮ АЛЕКСАНДРОВНУ и Царевича Андрея Александровича.

Августейшая Семья счастлива сообщить всем верным подданным, что новорождённые здоровы, а КЕСАРИСА МАРИЯ БОРИСОВНА легко перенесла роды.

В связи с рождением НАСЛЕДНИЦЫ-ЦЕСАРЕВНЫ МАРИИ АЛЕКСАНДРОВНЫ и Царевича Андрея Александровича ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВСЕСВЯТЕЙШЕСТВО И ВЕЛИЧИЕ ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР-АВГУСТ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕЛ отслужить во всех храмах Империи благодарственный молебен за здоровье новорождённых и их АВГУСТЕЙШЕЙ МАТЕРИ КЕСАРИСЫ МАРИИ БОРИСОВНЫ, а также объявить 23 февраля государственным праздником.

В ознаменование прибавления в Августейшей Семье ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР-АВГУСТ ПОВЕЛЕЛ также объявить предстоящие 24, 25 и 26 февраля выходными днями, с проведением массовых торжеств и гуляний.

* * *

МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР. 23 февраля 1937 года.

Саша бережно сжимал руку счастливой молодой матери. Вопреки официальным заявлениям, роды прошли совсем не просто и Мика была очень слаба.

И очень бледна.

Но, даст Бог, всё обойдётся. Во всяком случае, все островные медицинские светила горячо заверили Кесаря, что кризис миновал и роженица скоро поправится.

Разумеется, его отец с матерью сейчас «держат всё на контроле», так что обеспокоенный, взволнованный, но счастливый молодой папаша мог смотреть на свою жену влюбленными глазами, ошалело повторяя раз за разом лишь одно слово:

— Спасибо… Спасибо… Спасибо…

* * *

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. ЧАЙНАЯ «SALA DA T E BABINGTON’S». 26 февраля 1937 года.

— Рада вас вновь видеть, синьора Доленс. Я ознакомилась с вашим финансовым отчётом и перспективными планами. Скажу прямо — результаты выше всяческих похвал.

Кивок.

— Благодарю вас, княгиня.

Натали Емец-Арвадская усмехнулась.

— Однако, как мне кажется, направлению влияния на молодые умы наша медиа-группа уделяет недостаточно внимания.

Она сказала «наша» вполне справедливо, ведь медиа-группа «Sguardo femminile» финансировалась Империей, точнее, формально, Министерством информации князя Суворина. А, если уж совсем формально, то лично княгиней Емец-Арвадской, как частным владельцем. Потому она и могла позволить себе некоторый менторский тон в этой, достаточно благожелательной беседе.

— Идёт война. И, судя по всему, война эта продлится ещё пару-тройку лет. Война — это всегда потрясения и слом общественного устройства. И наибольшим образом этот слом влияет на самую неустойчивую часть — на молодёжь и подростков. Есть мнение, что влияние на новое поколение нужно усилить всеми возможными способами.

Доленс кивнула. Она за двадцать лет уже усвоила, что оборот «есть мнение» означает прямой и безусловный приказ.

* * *

ТЕКСТ ВАЛЕРИИ БАБКИНОЙ (О. Лерр)

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ЗВЁЗДНЫЙ. ЗВЕЗДНЫЙ ЛИЦЕЙ. 2 марта 1937 года.

Будильник на столе неприятно зазвенел, уведомляя, что пора откладывать книги по экономической географии Шотландии и идти на встречу.

В коридорах общежития для девочек и стенах корпуса общей столовой как всегда многолюдно в обеденное время. А я иду в форме лицеистки с косой на плече и физически чувствую как любопытно меня рассматривают все учащиеся Звездного лицея и универа.

Еще бы… Жених мой приехал, а я «лечу» к нему на первую встречу вне спасительного гнета протокола.

И даже не знаю, что мне проще — выиграть битву или набраться смелости встретиться со своим спутником жизни среди студентов и лицеистов. Они не приближенные Королевы и дворцовых порядков в Звездном нет, а вот равенство и свобода действий — есть.

И в таком контексте очень страшно звучит как-то слово «жених».

Пока неофициальный. Но в целом политическое решение принято окончательно.

Как вдруг меня кто-то решительно окликнул, выдергивая из моих мыслей.

— Ваше Величество… — расплылась в протяжных улыбках моя Святая Троица одноклассников, встретив меня в коридоре на пути в столовую.

— Нет-нет, господа, Величие Шотландии пока только появляется… — покачал головой один из мальчишек, присматриваясь ко мне словно к экспонату.

Да, из-за неожиданно быстро появившихся у меня женственных холмов и стремительно круглеющих бедер, шуточки в мою сторону всего за одну зиму кардинально изменились.

— Мне кажется Шотландии ничего более великого и не светит, — с видом знатока произнес третий.

— Надо же! Вы с книжками в руках! — притворно изумилась я. — А я думала, что для вас знания как святая вода для упырей.

Юноши хмыкнули и уже собирались что-то ответить едкое, когда в словесную атаку неожиданно вступила возникшая из ниоткуда Машка.

— Исчезните, пока не придушила!

Судя по ярости в ее глазах она готова даже с кулаками наброситься лишь бы никто не мешал ей со мной поговорить.

— Напомню, что вчера я на татами завалила каждого из вас и сегодня вполне могу что-нибудь и сломать случайно!

Я невольно рассмеялась, вспоминая как она вчера ткнула их лицом в пол и заставила трусливо постучать. Ну, и как