Адонис провел их мимо очереди прямо в клуб. Музыка отозвалась вибрацией в теле Персефоны, когда они вошли в дымчатые розовые всполохи лазерных лучей. На первом этаже находились танцпол и сидячие места в кристаллах, закрытые шторами. Верхние этажи клуба занимали кабинки, из которых открывался вид на сцену и танцпол.

Адонис подвел их к лестнице, ведущей к кабинке на втором этаже, отделенной от внешнего мира шторкой из кристаллов. Интерьер был роскошен – с мягкими розовыми диванами по обеим сторонам от костровой чаши, излучающей тепло и задающей настроение, которое Персефона сочла раздражающим.

– Это моя личная кабинка, – похвастался Адонис.

– Она чудесна! – Лекса подошла к балкону, выходящему на танцпол.

– Тебе нравится? – спросил он, замерев у входа.

– Конечно! Как здесь может не нравиться?

– А тебе, Персефона? – Адонис посмотрел на нее в ожидании. Почему он искал ее похвалы?

– Ты, видимо, счастливчик, – отрывисто произнесла она, – раз входишь в вип-листы двух клубов, принадлежащих богам.

Взгляд Адониса помрачнел, но он не промедлил с ответом:

– Тебе ли не знать, что удача на моей стороне, Персефона. Это ведь я дал старт твоей карьере.

Она просверлила его взглядом, и он ухмыльнулся, а потом пересек комнату, чтобы встать рядом с Лексой, которая, кажется, не обратила никакого внимания на их разговор на фоне гудящей музыки. Она наклонилась к нему, и Адонис положил руку ей на талию.

Персефона несколько мгновений смотрела на них, борясь с конфликтом внутри – между гневом на Адониса и любовью к подруге. Было очевидно, что он вскружил Лексе голову. Выскакивало ли сердце Лексы из груди, когда он смотрел на нее? Пронизывал ли все ее тело электрический заряд, когда он касался ее? Спутывались ли ее мысли, когда он входил в комнату?

В кабинку вошла официантка, чтобы принять заказ, прервав тем самым поток мыслей Персефоны. Она была смертной, вокруг нее не было никакой магической ауры. На ней было обтягивающее переливающееся платье, и его мерцающая ткань напомнила Персефоне внутреннюю поверхность ракушки.

Приняв заказ у Лексы и Адониса, официантка повернулась к Персефоне.

– Каберне, пожалуйста, – сказала Персефона, покосившись на подругу. – Два бокала.

Вскоре после того, как официантка вернулась с напитками, прибыли Сивилла, Аро и Ксеркс: Сивилла в короткой черной кожаной юбке и кружевном топе, а близнецы в одинаковых темных джинсах, черных рубашках и кожаных пиджаках. Они сели напротив Персефоны и сделали заказ. Когда официантка ушла, Сивилла обвела кабинку взглядом:

– Ну ничего себе, Адонис. Я смотрю, твое благо приносит плоды.

В воздухе повисло напряжение, словно за комментарием Сивиллы крылась какая-то история. Персефона попыталась встретиться глазами с Лексой, но та не смотрела ни на нее, ни на остальных – все ее внимание было приковано к танцполу.

Это было именно то, чего так боялась Персефона. Если Адонис был одарен божественным благом, это значило, что любая смертная, на которую он имел виды, была в опасности. Лекса это знала и не собиралась рисковать навлечь на себя гнев бога – так ведь?

– Не верь всему, что слышишь, Сивилла, – сказал Адонис.

– Ты ждешь, что мы поверим, будто тебя пропускают в клубы, потому что ты работаешь в «Новостях Новых Афин»? – спросил Ксеркс.

Адонис вздохнул, закатив глаза.

– Персефона, – обратился к ней Аро, – ты ведь тоже работаешь в «Новостях», тебя пускают в популярные клубы?

Она замялась:

– Нет…

– Персефону пригласил в «Неночь» сам Аид.

Она смерила Адониса свирепым взглядом. Она понимала, что он делает, – пытается отвлечь внимание от собственной персоны. К счастью, на эту наживку никто не клюнул.

– Да-да, отрицай и дальше. Но я-то сразу вижу зачарованных, – сказала Сивилла.

– И мы все знаем, что ты спишь с Аполлоном, но мы же не говорим об этом, – огрызнулся Адонис.

– Эй, это уже ни в какие ворота, чувак, – заметил Аро, но Сивилла подняла руку, чтобы утихомирить вступившегося за нее друга.

– Я, по крайней мере, честна насчет своего блага, – заметила она.

Чем дольше они сидели, тем яснее Персефона видела, что надо уводить подругу из этой кабинки. Лексе нужен был воздух и немного времени, чтобы справиться с разочарованием из-за крушения ее надежд относительно Адониса.

Персефона встала и пересекла комнату.

– Лекса, пошли потанцуем, – она взяла ее за руку и вывела из кабинки. Когда они спустились, она повернулась к Лексе.

– Я в порядке, Персефона, – торопливо произнесла Лекса.

– Мне жаль, Лекс.

Она помолчала, прикусив губу.

– Ты думаешь, Сивилла права?

Девушка была оракулом, а это значило, что она ближе к правде, чем кто-либо другой на этой вечеринке, и все же Персефона смогла ответить лишь:

– Возможно.

– И кто это, как думаешь?

Это мог быть кто угодно, но лишь несколько богинь и богов были известны своими любовными связями со смертными – в их числе Афродита, Гера и Аполлон.

– Не думай об этом. Мы же пришли сюда повеселиться, помнишь?

К ним подошла официантка с двумя напитками на подносе.

– О, мы не заказывали, – начала Персефона, но официантка не дала ей договорить.

– За счет заведения, – улыбнулась она.

Персефона с Лексой взяли по бокалу. Жидкость в них была розовой и сладкой, они быстро опустошили бокалы. Лекса – чтобы заглушить печаль, Персефона – чтобы набраться храбрости для танцев. Затем богиня схватила подругу за руку и потащила в толпу.

Они танцевали вдвоем и с незнакомцами, в ритме музыки, в сверкании лазерных лучей. Алкоголь в крови позволил им отстраниться от событий прошедших дней. Было только здесь и сейчас.

Толпа вокруг них двигалась, толкая их то назад, то вперед. Персефона начала задыхаться, во рту пересохло, а на лбу проступил пот. Кровь прилила к лицу, голова кружилась. Она остановилась на танцполе среди пульсирующей толпы, но мир продолжал кружиться, и ее затошнило.

Только тогда она заметила, что они с Лексой разделились. Лица вокруг нее стали размытыми, пока она продиралась сквозь толпу, и от каждого толчка голова у нее кружилась все сильнее. Ей показалось, что в стороне промелькнуло ярко-синее платье подруги, и она двинулась туда, но, когда она оказалась на краю танцпола, Лексы там не было.

Может, она вернулась в кабинку?

Персефона пошла вверх по ступенькам. При каждом движении ей казалось, что ее голова наполнена водой. В какой-то момент головокружение стало настолько сильным, что ей пришлось остановиться и закрыть глаза.