Девушка умело вонзила иглу в его вену. Желтоватая жидкость окрасилась красной кровью, и поршень потихоньку вдавил содержимое шприца в руку.

– Ну как? – весело спросила она. – Отпускает?

– Подожди, не так быстро.

Девушка с размаху чмокнула его в щеку:

– Мочи нет ждать!

– Что-то мне нехорошо… Подожди. – Петерс Янович повел шеей, потом дернулся, замер, и его голова тяжело упала на грудь.

– Петруша! – крикнула девушка и начала трясти его за рукав. – Что с тобой?! Что?!

Но сколько ни хлопала она его по щекам, сколько ни трясла и ни призывала очнуться, Петерс Янович не подавал признаков жизни. Он был мертв.

Успокоившись, девушка подняла с пола стерилизатор и шприц и обстоятельно сложила все в сумочку. Потом быстро надела сапоги и выбралась из машины на снег. Там надела и застегнула пальто, схватила сумочку и, хлопнув дверцей, побежала по неглубокому снегу к дороге.

Москва, Замоскворечье

Наше время

Той же ночью Ираида Самсоновна уехала в Брянск, с тем чтобы на следующий день осмотреть швейную фабрику, где планировался пошив школьной формы. Надежда и Виктория остались на хозяйстве одни.

Утром Надежда на время заняла место администратора. К ней подошел Тищенко:

– Прошу прощения, Надежда Алексеевна…

– А разве вы не должны были уехать с Соколовым в школу-пансионат? – с удивлением спросила Надежда.

– Обстоятельства изменились, и мне пришлось остаться.

– У вас что-нибудь случилось?

– Вчера не явился Шелегеда, и примерка не состоялась. Вечером на мой личный мобильник позвонили из его секретариата и перенесли примерку на сегодня. – Тищенко развел руками: – Поймите, Надежда Алексеевна, у меня не было выбора.

– Откуда у них ваш личный номер? – поинтересовалась Надежда. – И почему они не позвонили на телефон ателье?

– Ума не приложу! Я ему своего номера не давал, – заверил Тищенко.

– Когда придет Шелегеда?

– В два часа.

– Значит, Соколов уехал один?

– Ну почему же? – Тищенко сдержанно улыбнулся. – Мы договорились с Вилмой Карклиней. Сегодня с ним поехала она, завтра поеду я.

– А вот это вы сделали правильно, – сказала Надежда. – Если не возражаете, я загляну к вам на примерку. Мне нужно поговорить с Шелегедой.

– Как же я могу вам запретить? Милости прошу. Ваше право.

Оставшись в одиночестве, Надежда набрала номер Льва. Его телефон, как и ожидалось, был отключен. Вскоре пришла Виктория, и Надежда отправилась на склад фурнитуры, чтобы поговорить с Протопоповым.

Она вошла в комнату, когда Иван Макарович говорил по телефону:

– Лучше вам записать, не то позабудете. Повторяю: Петерс Янович Лиепиньш. Умер в начале восьмидесятых. Председатель колхоза в деревне Средние Буланки. Герой соцтруда. Да он у вас в области в национальных героях должен числиться. Неужто не найдете? Что интересует? Причина смерти. Если возбуждалось уголовное дело, пришлите копии документов. Да, и хорошо бы заключение судмедэксперта. Контакты вам перешлет мой помощник. Буду ждать, и, пожалуйста, не задерживайте!

Протопопов закончил разговор и взглянул на Надежду.

В ответ на ее молчаливый вопрос покачал головой:

– Пока ничего. Вечером встречаюсь со следователем.

Надежду не удовлетворил этот ответ. По ее убеждению, Протопопов не слишком старался, чтобы освободить ее Льва.

– Надо же что-то делать, Иван Макарович!

– А кто сказал, что я ничего не делаю?

– При всем моем уважении к вам… – начала Надежда.

– Надежда Алексеевна! – прервал ее Протопопов. – Позвольте мне делать то, что я должен. Прошу не мешать и не вовлекать меня в пустопорожние разговоры! – Он вышел из-за стола, энергично прошелся по комнате и остановился напротив нее. – Вы что же думаете? Что я не переживаю за Льва?

– По крайней мере, сейчас это не так заметно, – набравшись дерзости, сказала она.

– Обидеть меня желаете? – Иван Макарович пристально поглядел ей в глаза.

– Хочу, чтобы вы освободили Льва Астраханского.

Протопопов отстранился и с горечью воскликнул:

– Опять двадцать пять! Да что же это такое? За кого вы меня принимаете? Я вам не Андерсен и сказок не рассказываю. Послушайте, милая барышня, в таких делах чудес не бывает. Процесс вызволения человека из СИЗО может продлиться недели и даже месяцы. Чего уж там… Есть вариант, что наши с вами усилия не принесут результата.

– Принесут, – уверенно проговорила Надежда. – Я не позволю, чтобы Лев остался в тюрьме.

– Мне бы вашу уверенность.

Дверь склада приоткрылась, и в щель просунулась голова Виктории:

– Надежда Алексеевна, у вас примерка.

– Что? – не сразу сообразив, уточнила Надежда.

– Калмыкова пришла на примерку. Ждет вас в примерочной.

– Простите. – Кивнув Протопопову, Надежда вышла за дверь и в коридоре набросилась на Викторию: – Почему вы не предупредили меня заранее?! Почему я узнаю о примерках, когда клиентка уже в примерочной?!

– Вы же знаете, что все впопыхах. Перед отъездом Ираида Самсоновна забыла вписать в журнал.

– А платье Калмыковой? Оно готово к примерке?

– Соколов сметал его вчера вечером.

– Один вменяемый человек из всей вашей компании! – резко проговорила Надежда, но уже через мгновенье пришла в себя. – Простите меня, Виктория. Я не должна была так говорить.

В ответ Виктория по-доброму улыбнулась:

– Просто тяжелый день.

– Здравствуйте, Надежда Алексеевна! – Калмыкова стояла перед зеркалом в сметанном платье.

– Добрый день. – Надежда притворила за собой дверь примерочной и спросила: – Ну как?

– Ткань красивая, остальное пока неясно.

– Это первая примерка, что здесь увидишь. Знаете, как говорят? Первая примерка – для закройщика.

– А вторая для клиента? – Калмыкова повернулась спиной к зеркалу и оглянулась назад: – Вот здесь что-то морщит. Не находите?

– Это потому, что вы повернулись. – Надежда взяла со стола зеркальце и вручила его Калмыковой. – А теперь посмотрите на себя, но только не оглядывайтесь.

Калмыкова изучила себя в зеркальце и, кажется, успокоилась.

– По-моему, не так уж плохо.

– А по-моему, очень хорошо. – Надежда прихватила парой стежков вытачку и пояснила: – Раствор вытачки маловат, но это не ошибка закройщика. Это из-за подвижной структуры ткани. В целом платье село удачно.