Ее руки дрожат, когда она наливает себе еще вина и подносит бокал к губам. Я хочу запихнуть этот бокал ей в глотку. Эта мысль застает меня врасплох, и страх пульсирует в моих венах. Даже если бы я и смогла это сделать, нет никакого способа узнать наверняка, разрушит ли ее смерть наши проклятия. Моя мать могущественна, и она уж точно не дура.

– Это ты во всем виновата, шарлатанка, – шипит она, закончив пить вино. – Не сунь ты нос не в свое дело, все было бы хорошо и с тобой, и с твоим отцом.

Она снова хватает кувшин с вином, проливая немного на скатерть.

– Я была так близка, – рычит она. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе разрушить годы тщательного планирования? События уже происходят, остановить их невозможно.

Она говорит загадками похлеще старейшин племени. Пусть она продолжает говорить, чтобы я могла придумать способ остановить ее. Она щелкает пальцами, и Оше делает резкий вдох.

– Садись, муж мой, – говорит ему Арти своим певучим голосом, похожим на яд, – и давайте насладимся хорошей едой как одна дружная семья.

Оше без колебаний поднимается на ноги, отшвыривая меня в сторону, как назойливого комара. Слезы буквально душат меня. Это не мой отец. Лицо Оше осунулось и посерело, его глаза блестят от восхищения Арти. Мой отец силен – он сын племени Аатири, его мать не только великая колдунья, но и их вождь. У моего отца теплая улыбка и большое сердце. Он – осторожный садовник с бесконечным терпением. Он не боится противостоять Арти, когда она ошибается. Этот человек – не мой отец. Кто-то другой в его коже.

– Пойдем, Маленькая Жрица. – Он похлопывает по подушке рядом с собой. – У меня есть для тебя история.

Для постороннего человека этот глубокий тембр прозвучал бы в точности так же, как и несколько минут назад. Но в его голосе больше нет искры. Нет скрытого обещания, что он всегда будет оберегать меня. Он ведет себя как очень талантливый театральный актер, который выступает в роли моего отца и способен убедить публику в своей искренности. Но только не меня. Я не буду играть в эту игру. Я не двигаюсь, даже когда он зовет меня.

– Разве не достаточно того, что ты его прокляла? – Я смотрю на Арти, крепко сжимая кулаки. – Зачем нужно было делать из него ходячую марионетку?

Арти стряхивает пылинки со своего кафтана, словно отмахиваясь от моих слов.

– Связав его ка, я сделала так, что он будет подчиняться мне беспрекословно. Ему не придется страдать из-за правды, – объясняет она, как будто на самом деле она пожалела отца. – Он будет знать только счастье. Разве тебе этого не достаточно?

– Достаточно? – Я вся содрогаюсь от отвращения. – Мы должны купаться в твоей милости. Так ты считаешь?

Наконец-то я сказала что-то, что привлекло ее внимание. Она наклоняется вперед, ее кольцо жрицы Ка переливается от сапфира к лунному камню. Принадлежало ли это кольцо Рену Эке? Ужасно думать, что она носит что-то из его вещей. Первый жрец Ка пустил корни в почву и вырос в дерево – а Рен Эке сделал то же самое с Арти. Оба избежали смерти по-своему. Быть может, он вырезал в ее сознании место, где мог бы продолжать жить?

– Садись, дочка, – приказывает она.

Мое тело дрожит, когда я сопротивляюсь притяжению ее магии. Затем мои мышцы напрягаются и заставляют меня подняться на ноги. Я стискиваю зубы, пока мои ноги волочатся по комнате и опускают меня на подушку.

– Все это время, – медленно произносит мать, – мы думали, что у тебя нет никакой магии.

Я не отвечаю ей. Будь у меня настоящая магия, я бы не оказалась в этой ситуации. Впрочем, это не совсем так. У моего отца много магии, и он тоже не смог остановить Арти. Какие у меня шансы?

– Ты не должна была сопротивляться моей магии даже в малейшей степени, – говорит она, и я вижу в ее глазах блеск. – Я впечатлена.

Эти слова бьют меня больнее пощечины. Сколько лет я ждала хоть намека на одобрение с ее стороны? Я ждала хотя бы теплого взгляда – а теперь получаю ЭТО? Она впечатлена тем, что я могу дерзить ей, бороться с ее магией и потерпеть неудачу. Она впечатлена тем, что мне пришлось ползти на четвереньках за амулетом, который даже не сработал. Я не могу не задаться вопросом: вдруг я проявила бы способности к магии, не окажись моя мать монстром? Я знаю, что в этом нет смысла, но вдруг.

– Возможно, магия, которая связывает тебя со мной, ослабла, – размышляет она. – Но не заблуждайся: ты не предашь меня, дочь моя. Старайся сколько влезет, ты все равно потерпишь неудачу. К сожалению, в этом ты действительно хороша.

Лучше потерпеть неудачу в магии, чем сделать с ней что-нибудь злое. Я не высказываю своего мнения. Перечить матери нет никакого смысла. Мне нужна информация о Кофи и остальных.

– Я знаю, что с тобой сделал жрец Ка… это было неправильно, – пробую я. Мне кажется, что Арти вновь спрячется за маской безразличия, но ее глаза полны голода и ярости, и я начинаю сожалеть о сказанном. – Он заслужил то, что с ним произошло, – добавляю я, и она склоняет голову набок. – Но дети… зачем они тебе? Они ведь ни в чем не виноваты.

– Ты за кого меня принимаешь, девчонка? – огрызается Арти. – Конечно, дети ни в чем не виноваты.

Неужели я слышу сожаление в ее дрожащем голосе? Арти опускает взгляд.

– Именно по этой причине мне и пришлось их забрать.

– Но зачем? – вырывается у меня. – Разве не достаточно было смерти жреца Ка? Зачем красть этих детей?

Оше отрезает себе кусок пряной баранины и сыра с травами.

Он не обращает внимания на наш разговор и просто ест.

– Думаешь, я убила его? – В ответ Арти смеется.

– А разве не так? – отвечаю я сквозь стиснутые зубы.

Арти наливает себе еще один бокал вина. Я вижу на ее лице румянец.

– Нет, – отвечает она после паузы. – Убить его было бы слишком великодушно.

– Ешь, Маленькая Жрица, – уговаривает меня Оше, набивая рот едой. – Ты неважно выглядишь.

По моим щекам катятся слезы. Эта марионетка так похожа на моего отца.

– Делай, как говорит твой отец, – тихо шипит Арти. – Ешь.

Ее магия вновь вспыхивает под моей кожей, и я хватаюсь за вилку. Еда на вкус как пепел.

– Мало кто знал предыдущего жреца Ка, – говорит мать. – Суран Омари проделал отличную работу, сохранив репутацию Рена. Он добился этого с помощью ложных слухов. Отчасти он сделал это ради того, чтобы насолить мне, но у него были и другие причины. Хотелось оставить руки чистыми. Жрец Ка страдал от ужасной болезни духа. – Она берет пальцем кусочек козьего сыра. – В последние годы жизни он был буквально прикован к постели.

От моего внимания не ускользает, что она вычеркивает звание Эке из его имени – проявление неуважения по традиции племени Лито. Не то чтобы такой мерзкий человек, как он, заслуживал чести даже после смерти.