Люди на рынке всегда хорошо отзывались о Рене Эке, говоря, что он был добрым и миролюбивым. Что он всегда старался найти компромисс. Ложь.

До сих пор я не понимала, насколько ужасной была история моего отца – что она на самом деле значила. Мой живот сжимается от страха, когда я вспоминаю годы бесчисленных ехидных замечаний и оскорблений от моей матери. Ее разочарованные взгляды – и пустые усталые глаза. Или как временами она терялась в своих мыслях. Или когда она тихо сидела в гостиной и пила чай. Помню, как я постоянно надеялась, что между нами все станет лучше. Не стало. И не станет.

Трудно осмыслить сказанное и эти недостающие детали от Руджека о том, что приказ отдал его отец. Что же такого жрец Ка сделал с Арти? Зачем же превратил милую невинную девушку, которую мой отец любил, в монстра? Каков бы ни был ответ, он не оправдает того ужасного поступка, который она совершила…

На празднике Кровавой Луны одна женщина сказала, что Арти могла бы выйти замуж за Всемогущего – будь она достаточно умна. Тогда я не придала этому особого значения. Все видели, как он смотрел на нее на собрании. Но он смотрел так на многих. Какое отношение имеет давняя история с участием Всемогущего, визиря и жреца Ка к похищению детей? В этом нет никакого смысла. Тут есть что-то еще… что-то большее. Я не сомневаюсь, что моя мать способна на жестокую месть – но ведь жрец Ка уже мертв. Возможно, похищение – это всего лишь уловка, чтобы отомстить визирю и Всемогущему? С их антимагией и стражниками она не может нанести им прямой удар. Неудачи властей уже вызвали возмущение всего города – а ведь это только начало того, что задумала моя мать.

– Не могу поверить, что ты знал об этом и не сказал мне.

Я не могу смотреть ему в глаза. Дело не только в этом. У меня есть и собственная тайна. Я никогда не говорила ему, что у моей матери есть шпионы, работающие в доме визиря. Я больше не могу выносить секретов, лжи и обмана. Я в них утопаю. И хотя я хочу быть с ним честной, сейчас это невозможно – и все из-за этого ужасного проклятия.

– Арра, прости, – говорит Руджек низким голосом. – Я думал, что…

– Что же ты думал?! – огрызаюсь я, зло поглядывая на Руджека.

– Я думал, ты возненавидишь меня, – признается он.

Жар растекается внутри, но его слова выбивают из меня всякое желание злиться. Соперничество наших родителей всегда стояло между нами. Мы просто стараемся не говорить об этом.

– Я не ненавижу тебя, но меня бесит, что ты не сказал мне об этом раньше.

Проведя целый день в поместье визиря, я возвращаюсь домой в компании его слуг. Близится закат, и Нези ковыляет к воротам, чтобы впустить меня внутрь. Она качает головой и молча возвращается на свое место. Где они были прошлой ночью? Нези, Тай и Терра – кто-то из них должен был находиться в поместье. Неужели они не слышали моих криков? Возможно, кто-то из них подобрал меня у дерева Гаэр после ритуала.

Я смотрю на наше поместье, крепко стиснув зубы. Коричневые кирпичные стены, землистые ставни, белые занавески на окнах. Арка, ведущая во внутренний двор, где мой отец выращивает свои травы. Каждая деталь нашего дома воплощает безмятежность – но это, конечно, ложь.

Я обхожу здание по пути к черному ходу и встречаю Терру, которая несла ведро с овощами. Она подбегает ко мне, и я не могу не заметить, как солнце освещает ее распущенные золотистые кудри.

– Мы перевернули Тамар вверх дном, разыскивая тебя, – говорит она, задумчиво нахмурившись. – Где ты…

– Моя мать дома? – спрашиваю я, прерывая ее.

– Да. – Терра прижимает ведро к груди. – Она в хорошем настроении, и на то есть причина.

Я делаю глубокий вдох. Меня охватывает желание умчаться из города на первом же пароме, но я же не идиотка. Проклятие не отпустит меня так далеко, я скорее разорвусь на части. Моя мать не упустила бы эту деталь.

– Тогда я лучше зайду в дом.

Я шагаю прочь, когда Терра шепчет:

– Что с тобой случилось?

Ее взгляд скользит по цветам, которые расцвели в ручье. Водяные лилии блестят жирными яркими листьями, а розы переливаются дождевыми каплями. Ирисы, которые я растоптала в спешке, пересекая сад прошлой ночью. Они невредимы. Я сжимаю губы в тонкую линию, сдерживая неверие. Арти не упустила ни одной мелкой детали, убирая за собой беспорядок.

– Жрица Ка дала нам вчера выходной и несколько медных монет, но я свои не тратила. Я спустилась в подвал, чтобы почитать… Я люблю читать, когда у меня есть свободное время, – рассказывает Терра, бледнея. – Оттуда я услышала твои крики, но когда я поднялась наверх, твоя комната была пуста. Я пошла за твоей матерью, но не смогла ее найти.

Как бы мне хотелось сказать ей правду и не оставаться наедине с этой ужасной тайной. В отличие от Тай и Нези, которые близки с моей матерью, мы с Террой всегда доверяли друг другу. Она была хорошей подругой и никогда никому не рассказывала о том, что я прогуливаю уроки. Но я не утруждаю себя объяснениями – магия все равно меня остановит.

– Мне приснился плохой сон.

– И все? – Терра вскидывает бровь. Она не поверила мне, но не лезет не в свое дело.

Я киваю, и она поворачивается на каблуках, направляясь на кухню. Надеясь избежать встречи с матерью, я иду вслед за Террой, шурша слишком большими туфлями серебряного цвета, которые подарил мне один слуга из поместья Омари. Арти нигде не видно, пока я крадусь в свою комнату. По стене вслед за мной крадутся нарисованные танцоры. Терра принесла свежую воду для моей ванны, но она остыла – вероятно, ее налили туда еще на рассвете. На моей кровати лежит платье ярко-белого цвета.

Арти знала, что я вернусь. Ей ни о чем не нужно беспокоиться, пока у меня в крови сидит это проклятие. Я посмотрела в зеркало и нахмурилась, уставившись на то место, где должен был быть шрам. Так и хочется швырнуть что-нибудь в стекло, чтобы оно разлетелось на тысячу осколков – примерно так со мной поступила моя мать. Примерно так жрец Ка разбил ее саму на мелкие кусочки.

Око Ре’Мека висит высоко в небе над Всемогущим дворцом, и я медленно одеваюсь после умывания. Я снова провожу пальцем по невидимой змее, вырезанной у меня на груди. На этот раз шрам не светится от моего прикосновения, и, хотя на моей коже нет ни порезов, ни пятен, я точно помню его изгиб. Невозможно притворяться, будто бы моя мать не сделала ничего плохого. Она отказалась отвечать на мои вопросы о Кофи, и это беспокоит меня гораздо больше какой-то несчастной змеи.

Я боюсь идти в гостиную и есть с Арти, но ее магия тянет меня за невидимый поводок. Я спускаюсь в основную комнату, и по моей спине пробегает холодок. Во главе стола сидит отец. Расположившись на мягкой подушке, он пьет свою обычную порцию пива перед ужином. Он точно поймет, в чем дело. Он сможет остановить Арти. Она сидит справа от него и грызет жареный инжир и грецкие орехи. Ее магия привела меня сюда, но она даже не удостоила меня взглядом.