но много лет назад они переехали, начав все сначала в совершенно новых штатах по своим собственным причинам.

Именно Наследие поддерживали процветание всего сообщества, создавая возможности для трудоустройства. Мы владели Ист-Бэй, и это не было претенциозно. Виды бизнеса, которыми управляли наши родители, были теми, которые находились у власти, и некоторые использовали их скорее для коррупции и жадности, чем к лучшему. Но это связывало их через семейную историю и авторитет, которым они пользовались в Ист-Бэй.

Я слышала истории о том, что некоторые поколения были близки, а другие — хладнокровными врагами. Поколение наших родителей, казалось, ладило довольно хорошо, некоторые больше, чем другие. Семья моего отца была унаследованной, когда мама вышла замуж, и он держался на расстоянии, появляясь только на тех встречах, которые были необходимы. Он оставался на своей полосе, ведя свой бизнес, не связываясь еще больше с другими нынешними лидерами. И хотя он понятия не имел о моей ситуации, я была бесконечно благодарна за то, что ему, казалось, не нравились определенные люди в этих семьях.

— Правда? — папа усмехнулся, вставая из-за стола и отбрасывая салфетку. — Думала ли ты о том, чтобы учесть в этом своего мужа или дочерей? Что мы, возможно, предпочли побыть дома, всей семьей, впервые за многие годы, только вчетвером, вместо того, чтобы скакать вокруг да около и вынужденно обсуждать дела и ненужные вопросы на празднике? Ты думаешь, я хочу так проводить свободное от работы время? — он покачал головой с явным разочарованием, и я не винила его.

Он работал и обеспечивал, в то время как она с радостью снимала деньги с его кредитных карт в каждом доступном магазине и спа-центре. Мама не была ужасной, но, на мой взгляд, для родителя она неправильно расставляла приоритеты. Она хорошо вписалась в жизнь высшего общества, прекрасно играя свою роль и будучи идеальной женой-трофеем. Это заставило меня задуматься, что папа нашел в ней столько лет назад, что заставило его жениться на ней, потому что я не могла представить, чтобы он был влюблен в кого-то настолько поверхностного, какой она представлялась в наши дни. Они начали перебрасываться словами, и я отключилась от них.

У меня в кармане завибрировал телефон; я восприняла это как отвлекающий маневр и, извинившись, вышла. Делейни последовала моему примеру, и мы вышли из кухни, направляясь в гостиную. Я опустилась на один из диванов, достала телефон и ввела пароль, чтобы открыть сообщение.

Престон: Что ты делаешь?

Тот же вопрос, который я задала ему ранее. Я прикусила нижнюю губу, размышляя, должна ли я ответить или просто проигнорировать его. Игнорировать это было бы лучшим вариантом, самым безопасным вариантом — ответить означало бы открыть шлюзы и позволить тому, что с нами происходило, продолжаться. Мне хотелось хоть раз побыть жадной, эгоистичной, поэтому я отбросила свои сомнения и набрала ответ.

Милла: У моих родителей. Хочешь позже потусоваться в моем общежитии?

Престон: Да. Я буду около шести. Я возьму нам что-нибудь на вынос.

Милла: Хорошо.

— Ты думаешь, мы все равно должны пойти на Рождество, хотя папа и не хотел? — спросила Делейни.

— Боюсь, что так, — я громко вздохнула.

Это был один из немногих случаев, когда я видела, как он настаивал на своем с мамой. Но я могла гарантировать, что мы все равно пошли бы. Как будто она наложила на него какие-то чары. Я сморщила нос, понимая, как именно она его убедила бы. Фу. Мне было все равно, что мне девятнадцать. Мысль о том, что мои родители занимались сексом, вызывала у меня рвотные позывы. Неоднократно.

Я оторвалась от глубокого кресла, когда начали давить боли после занятий в тренажерном зале. Оставив сестру, я схватила свою сумку и направилась наверх, в отведенную мне спальню.

Я ненавидела находиться здесь, в этой комнате. Я выглянула в окно, заметив вдалеке домик у бассейна. Это вызвало воспоминания, которых я старалась избегать. Насилие никогда не происходило в пределах моей спальни. Нет, для него это было бы слишком просто. Он упивался тем фактом, что я слепо доверяла ему, наивно последовав за ним в домик у бассейна, расположенный в дальнем конце моего дома. Вне поля зрения.

Сняв пропотевшую одежду, я направилась в ванную и включила переключатель. Я подождала минуту, прежде чем встала под душ. Закрыв за собой дверь, я стояла под струями теплой воды, наклонив голову, позволяя ей облегчить боль в моем теле, пока мыла себя и свои волосы. Я переоделась в свежее нижнее белье, а также натянула обтягивающие синие джинсы-скинни, набросив на них мятно-зеленую футболку большого размера. Я высушила волосы полотенцем, позволив им высохнуть естественным путем.

Побросав все обратно в сумку, я рискнула спуститься вниз, крикнув "всем пока" и закрыла тяжелую входную дверь. Я скользнула в машину водителя и положила голову на подголовник, на мгновение закрыв глаза, когда он начал наше тридцатиминутное путешествие обратно в кампус.

Я склонялась без дела несколько часов, теряя время, и не успела я опомниться, как в мою дверь постучали. Рискнув, я открыла ее, зная, что это Престон. Он с важным видом вошел, пройдя прямо мимо меня с такой энергией, что я просто уставилась на него, когда тихо закрывала дверь. Прислонившись к стене, я наблюдала, как он доставал контейнеры из пластикового пакета и переходил от шкафа к шкафу, наконец хватая несколько тарелок.

— Продолжай пялиться, Милла, и о китайской еде можно забыть. Вместо этого я разложу тебя и полакомлюсь тобой, — похвастался он с весельем в голосе, раскладывая еду по тарелкам.

Я вырвалась из странного момента, в котором оказалась запертой, и покачала головой, когда он усмехнулся. Я схватила свою тарелку и добавила еще кое-что, прежде чем отнесла ее на диван, скрестив ноги и поставив тарелку сверху.

— Ужинаешь на диване? Ты дикарка, — протянул он, доставая из холодильника две банки лимонада. Он поставил их на кофейный столик и сел рядом со мной.

— Заткнись.

Я показала ему язык, прежде чем схватила кусочек тоста с креветками и откусила с закрытыми глазами, наслаждаясь вкусом. Это был один из моих любимых блюд на вынос.

— Ммм.

Я открыла