вдруг из глаз слезы. Она шептала мне слова спокойствия и тепла, пока мои слезы не иссякли. Мне казалось, что я пропах дурманящими травами, похотью и потом, и, совершая вечерние омовения, тер и тер все тело, отскребая коснувшуюся меня мерзость.

Это чудовище просто не могло быть моей матерью.

На следующий день наш экипаж отправился рано поутру в дорогу.

Тогда мне потребовалась неделя, чтобы подавить в себе зарождающийся гнев, пока мы ехали со слугами и верной Сейей до Академии.

А уж в Академии я дал себе волю, направив все усилия на фехтование, физическую подготовку, ежедневную зубрежку книг по истории, стратегии и военному делу. Чтобы стать не просто образцовым воином – стать лучшим и получить звезду командира. Стать гордостью отца и забрать власть у той, что ее недостойна.

Ежедневные тренировки выматывали физически, льстивое окружение – душевно.

И гнев прорвался на свободу.

Я старался не пропускать приглашения от знати, но тщательно отсеивал любой сомнительный кутеж. Я старался отвечать с улыбкой, но в сердце не впускал никого.

Мне было достаточно общения с Сейей, Аджитом и Таном, никогда не смотревшими на меня с презрением и не искавшими от меня выгоды.

С каждым годом я все сильнее осознавал, что отличаюсь от обычных людей внешностью и способностями… Я был сильнее. Я мог видеть в темноте. Я остро ощущал все запахи.

«Принц носит рога! Какое извращение! Неужели верны… те слухи?»

Эти ненавистные рога порождали еще больше слухов. Я порывался избавиться от них, но Сейя всегда останавливала мою руку.

Редкие письма от отца поддерживали меня: я с надеждой ждал дня выпуска, зная, что не посрамлю честь династии Фуркаго. И мне было плевать на то, как шепчутся обо мне за спиной. Придет время, и я займу место подле отца, а о большем не стоило и думать.

А пока я должен оставаться лучшим во всем.

В затухающий костер подбросили дрова, отчего вверх взвились яркие искры. Тан, смиренно молчавший, похлопал меня по плечу:

– И дался тебе этот экзамен… Ты и так один из лучших выпускников за последние двадцать лет. Небольшие проблемы с контролем… с кем не бывает? – хихикнул Тан.

Его пару раз ловили с хорошенькими служанками, наказывали, отправляли на отработку, читали нотации, что не дело такому многообещающему юноше позорить знатный дом, но Тан каждый раз отшучивался и ухитрялся найти новую пассию. Но немного поумерил пыл, встретившись с моей охранницей. Сейя дала ему от ворот поворот несколько лет назад, когда шестнадцатилетний юноша решил полапать ее в шутку за задницу и назвал «экзотической штучкой».

Он долго восстанавливался в лекарской, а поддевки от курсантов не прекращались весь следующий месяц.

– «Один из», – угрюмо ответил я. – Но «один из» – это не лучший. Это всего лишь тень, идущая за чужой спиной. Аджит справился, я – нет.

Поутру мы оседлали лошадей и отправились в Академию. Тан всю дорогу травил шуточки, и в ответ раздавался громкий смех. Аджит ехал рядом со мной и негромко обсуждал предстоящее назначение.

Я старался не обращать на него внимания, отвечая односложно. Друг видел, что мне тяжко, и не сдавался в попытках разговорить меня. Но мыслями я был уже далеко.

В Академии меня ждала Сейя, которая перед экзаменом дала обещание выслушать мое признание.

– Ваше Высочество желает найти утешения? Или хочет вновь сойтись в поединке?

Сейя лениво чистила меч, сидя на моей постели. На ее татуированном лице не читались никакие эмоции. Бритый череп блестел в утреннем свете. Одетая в свободные черные штаны и белую рубаху, невысокая Сейя производила обманчивое впечатление хрупкой девушки, но я знал, как тяжела ее рука и стремительна мысль. Под одеждой скрывались отточенные тренировками мышцы.

Я снял пояс с мечом и стянул потную рубаху. Вытер ею лицо и бросил на стул возле окна. Остановился перед Сейей и, сложив руки на груди, спросил:

– Так ты уже в курсе?

Она подняла голову. Глаза вспыхнули зеленью, когда солнечные блики отразились от зеркала, висевшего в углу, и остановились на лице Сейи.

– Я ожидала этого. Они бы не позволили вам стать лучшим. Сторонников императрицы в Академии намного больше, чем вы думаете.

По ее губам скользнула усмешка. Она вложила меч в кожаные ножны и, грациозно потянувшись, встала. Рубашка встопорщилась, облегая ее грудь.

Я замер, чувствуя, как напрягаются мышцы.

Она прекрасно знала, как я на нее смотрю последние два года, и при этом продолжала каждый раз дразнить меня. Сейя любила играть. Раньше ее забавы были вполне невинны. Но она каждый раз подлавливала меня. Когда я увлекся фехтованием, Сейя дразнила меня неумехой: к среднему курсу я фехтовал лучше всех на потоке. Когда стал краснеть при ней, с хитрой улыбкой заходила в комнату и чистила при мне оружие.

Когда я попытался поговорить с ней, предложила пари.

Только вот первым мне было не стать, о чем она знала с самого начала.

– Ты не останешься? – тихо спросил я, смотря ей в глаза. – Ты обещала выслушать меня.

Раньше я смотрел снизу вверх, но теперь был на целых две головы выше. Ее влажные губы, манящие, приоткрылись на выдохе, и она тихо произнесла:

– Нет, Ваше Высочество. Вы проиграли, и наш уговор больше не действителен.

Сейя прошла мимо меня, толкнув плечом.

Я посмотрел на потолок, а затем, развернувшись, схватил ее за руку. Она вывернула мне руку в ответ, одновременно метя ногой в голень – я согнулся и упал на колени.

Мягкая и упругая грудь коснулась моей спины, сладкий шепот Сейи дразняще скользнул в ухо:

– Ваше Высочество так стремится упасть передо мной на колени. Что бы сказали ваши подданные, увидев вас, а?

По спине пробежала блаженная дрожь, отзываясь напряжением в рогах. Я мог среагировать и не поддаться ее приему. Она знала это, но игра…

Сейя слишком любила играть.

А я и правда был готов упасть на колени перед ней.

Помедлив, она отстранилась и бросила, уходя:

– Подотрите слюни, Ваше Высочество. Я не сплю с теми, кто младше меня, а уж с подопечными – тем более. Вам пришло письмо от отца, я оставила его на столе.

Дверь скрипнула и захлопнулась. Я сидел, не оборачиваясь.

Она знала, что эти слова не остудят мой пыл. И знала, что я не стремлюсь получить ее в любовницы. Мои чувства были намного глубже.

В конце концов, именно она провела возле меня больше всего времени и знала мой характер.

Поднявшись, я подошел к