— Потерпи, родной, потерпи, миленький, — приговаривала я, скорее чтобы утешить себя — вряд ли громко стонущий Георгий мог расслышать мои слова.

— Чего ты там возишься? — рявкнул он в тот самый момент, когда мне наконец удалось ухватить пулю и, потянув ее за кончик, извлечь на свет.

— Вот она! — Кажется, пригласи меня на свидание Леонардо Ди Каприо, и то меньше обрадуюсь, а ведь этот актер мне очень нравится.

— Замечательно. — Из груди пациента вырвался вздох облегчения. В тусклом свете настольной лампы мертвенная бледность лица Георгия особенно бросалась в глаза. — Теперь зашивай!

Вздохнув, взяла я чудом найденный крошечный набор швейных принадлежностей — из тех, которые обычно в хороших отелях можно найти в любом номере, — извлекла из картонной коробочки тоненькую иголку и не менее тонкую нить и, с трудом попав дрожащими руками в миниатюрное ушко, поднесла швейное орудие к вывернутой розочкой ране.

— Ну! — рявкнул мужчина.

— Баранки гну! — огрызнулась я в ответ. — Выпить дай!

Георгий протянул мне квадратную бутылку с кактусовым самогоном, из которого маркетинг сделал один из самых популярных и престижных алкогольных продуктов. Горькая жидкость обожгла пищевод и горячим теплом разлилась по желудку. Тот, будучи совершенно пустым, тут же впитал своими стенками спирт, отправив его в стремительное путешествие по кровеносным сосудам. В голову алкоголь ударил сразу, частично избавив ее от тяжелых мыслей и трудных сомнений.

— М-м-м. — Застонав от удовольствия, я сделала следующий глоток.

— Эй-эй. — Рука Конфетина взметнулась в предостерегающем жесте. — Ты бы так не налегала, подруга! А то строчка будет кривая. — Он усмехнулся.

— А ты рассчитываешь на красивый шов? — Мой язык слегка заплетался. Я сделала еще один глоток — бог, как известно, троицу любит.

— Не то чтобы очень, но был бы не прочь. — Веселье давалось Гоше нелегко — он хорохорился явно из последних сил. Понимая это, доктор в моем лице потерял последние остатки уверенности.

Закрыв глаза, я сделала вдох и выдох, а затем… Нечеловеческий крик огласил ванную комнату, и Гоша потерял сознание.

* * *

— Очнулся? — участливо поинтересовалась я, присаживаясь на кровать и беря пациента за руку. Тот резко поднялся и тут же застонал, хватаясь за ногу.

— Как я тут очутился? — спросил он, оборачиваясь по сторонам.

— Угадай, — усмехнулась я.

— Ты меня перетащила? — охнул мужчина.

— Да брось. Это не самое сложное. Забей! Сможешь встать или тебя здесь покормить?

Конфетин потянул носом воздух, вдыхая доносящиеся с кухни ароматы.

— Дойду. Что у нас на ужин? — поинтересовался он, сползая с кровати. Наблюдая, как раненый с трудом ковыляет в гостиную, я тихонько вздохнула — случись что, с таким грузом далеко мне не уйти.

Свое новое убежище мы выбрали случайно — из тех, что показалось необитаемым и самым доступным. Конечно, мы сильно рисковали, вламываясь в чужой дом через окно, — в конце концов, отсутствие освещения вовсе не гарантировало необитаемость жилища. Но табличка Sale, давно не стриженный газон, а также паутина на калитке вселили надежду и заставили рискнуть. Да и какой у нас был выбор? С трудом оторвавшись от преследователей, мы в любой момент могли вновь попасть если не в их лапы, то в поле зрение полицейского патруля — грязные и оборванные иностранцы, один из которых к тому же еще и явно нуждается в медицинской помощи.

Но звезды услышали мою мольбу и исполнили желание, предоставив шанс на спасение. Им стал крытый фургончик торговца фруктами, небрежно оставленный им у ночного магазина. Судя по тому, что мне удалось рассмотреть через давно не мытое стекло торговой палатки, молодой парень явно симпатизировал тамошней продавщице, что и стало причиной его халатного отношения к служебным обязанностям. А может, это пресловутая европейская беспечность, обусловленная низким уровнем бытовой преступности? Не важно. Главное, что пока водитель ворковал с развязного вида девицей, мы с Конфетиным не только успели забраться в его фургон, но даже неплохо замаскироваться среди ящиков с томатами и арбузами. Я также смогла перетянуть рану компаньона найденной тут же грязной, промасленной ветошью. Пусть и не стерильная, эта повязка, по крайней мере, помогла остановить кровотечение.

Самым сложным оказалось покинуть автомобиль незаметно — узнай водитель о попутчиках, и все оказалось бы зря. Но Гоша молодец — несмотря на ранение, сумел выскочить из машины, уложившись в ту минуту, которую она стояла на светофоре.

Да и потом, когда мы бродили по загородному поселку, вглядываясь во дворы многочисленных домов в поисках подходящего, ни разу ни стоном, ни вздохом не выказал своей боли и усталости. А ведь ему было очень тяжело!

— Откуда еда? — поинтересовался Конфетин, присаживаясь к столу и окидывая его поверхность любопытным взглядом.

— Не поверишь, у хозяев нашла. Удивительное дело — ни аптечки, ни инструментов, зато запас консервов, будто для нас специально.

— Ничего странного. — Гоша потянулся к упаковке с хлебцами. Достав из нее сухую галету, громко ею хрумкнул. — Судя по всему, дом гостевой. Что-то вроде дачного. Отсюда и запас еды. С одной стороны, для нас новость замечательная. С другой — нужно быть готовыми к тому, что хозяева могут заявиться сюда в любой момент.

— Не заявятся. — Я зачерпнула ложкой фасоль в томате и, подув на нее, аккуратно отправила в рот.

— Откуда такая уверенность?

— Пока ты… кхм… спал, я провела экскурсию. Нашла старый посадочный талон. Рейс Москва — Рим. Владельцы русские, дом продается, а это значит, что дела у его хозяев идут не очень хорошо. Кризис, сам понимаешь. Так что сидят они сейчас в России, проблемы свои решают. Вероятность внезапного их здесь появления стремится к нулю. Впрочем, сейчас в Италии, насколько я знаю, таких домов много. Если что, всегда найдем другое подходящее убежище.

— О, а ты молодец. — Георгий вновь хрустнул хлебцем. — Отлично, Холмс!

— Элементарно, Ватсон!

Тень от свечей (чтобы не привлекать внимание соседей, электричество в кухне мы решили не зажигать) плясала по стенам, создавая причудливые узоры. При прочих обстоятельствах обстановку можно было бы счесть романтичной, но только не сейчас. Встретив пристальный взгляд Георгия, я неожиданно смешалась и, отвернувшись в сторону, уставилась в задернутое тяжелой портьерой окно.

— Как думаешь, где сейчас Вовка с Кириллом? — Молчание тяготило, и я спросила первое, что пришло в голову.

— Надеюсь, в безопасном месте, — спокойно ответил Конфетин. — Будем верить, что они оторвались от преследования. Твой Севастьянов — мужик ушлый, с таким не пропадешь.

— Это да.

Печаль в моем голосе не укрылась от внимания собеседника, и он, протянув руку, накрыл ею мою.