Николаю приходилось заниматься многими деликатными, весьма конфиденциальными делами, но сейчас он уже догадывался, какого именно предмета он у себя не обнаружит. Он достал из сейфа дерматиновую папку со всякой ерундой: счетами, записными книжками, в которых были номера телефонов людей, в которых нет ежедневной нужды, фотографиями, которые хранились тоже так – на всякий случай. Пошарил на дне: все верно, микрокассета исчезла. Он не ошибся. Пленка с записями, которые он аккуратно сделал при переговорах представителя «Энкура» с Леонидом Вешняковым, была похищена.

Много раз в жизни Николаю Босому доводилось преступать закон, разводить людей, обманывать, часто он ходил по лезвию бритвы, когда затевал более чем опасные дела с хитрыми преступниками. Но его самого вот так, как мальчишку, как последнего лоха… Да как красиво его на выходные из города убрали! Как изящно все провернули! Да, спецы у Грача работают. Ну почему он не проявил осторожность, почему был так уверен в себе?

«Самоуверенность – сестра гордыни, вот что вас и подвело, Николай Алексеевич», – сказал он себе и самым грязным образом матернулся в свой собственный адрес.

Глава 15

С самого раннего детства Никита очень любил рисовать. В свободное от учебы и домашних хлопот время он прятался где-нибудь в укромном уголке со своим альбомом и красками, на которые сам же и зарабатывал. На его рисунках не было людей, зато это могла быть обрушившаяся кирпичная кладка, ограждавшая церквушку, которую в былые годы совсем забросили, а теперь пытались восстановить. Кирпичи ветшали, между ними пролегли глубокие трещины, в которых по весне начинали струиться зеленые ручьи плюща… Или он шел на соседнюю улицу и писал старую ротонду, которая давно уже превратилась в развалину. Однако у Никиты эта развалина приобретала какой-то совершенно иной смысл: это было не просто полуразрушенное архитектурное строение, у него на картине обязательно присутствовало что-то живое – птица, кошка или цветы. И это будто давало развалине надежду на жизнь. Свои работы Никита никому не показывал, а когда его мама, Вера Ивановна, увидела их, ахнула: у ее сына настоящий талант, и если он его не реализует, это будет большой грех.

Когда пришло время поступать в институт, Никита нисколько не сомневался в своем выборе: он будет архитектором. Он будет строить новые красивые дома, но в его душе и на его картинах все равно будет жить и дышать история его города, самые укромные и скрытые от людских глаз уголки. Это то, что он должен сохранить для истории.

Он очень быстро обратил на себя внимание профессора Беляева, у которого было нечто вроде творческого кружка для талантливой молодежи: студенты приносили ему свои эскизы, наброски, живо обсуждали их. Никита обладал фантазией, творческой смелостью, но вместе с тем Виктора Вениаминовича очень тронула его любовь и внимание к истории города. Это и положило начало их дружбе. Никита своего учителя боготворил, и когда Виктор Вениаминович понял, насколько талантлив его любимый ученик, он даже выделил пятикурснику часть своей большой мастерской, вход в которую можно было назвать «черным» – со двора то есть. Это было царским подарком, о котором Никита не мог даже и мечтать. Ну и, конечно же, после окончания института Беляев взял Никиту к себе на работу.

Никита Дружинин был очень хорош собой. Как будто удивленные, открытые, почти черные глаза и капризный изгиб рта придавали ему совсем мальчишеский вид, и даже некоторая угловатость движений его совсем не портила. В институте самые эффектные девушки западали на редкого красавца, но почему-то довольно быстро отшатывались от него. Да и сам Никита за красотками особенно не гонялся. Не то чтобы он не замечал или не считал важной внешнюю красоту – нет, его эстетическое чувство, наоборот, тянулось к прекрасному. Дело было в другом. Во-первых, красивые девочки требовали большого внимания, они знали себе цену, за ними нужно было ухаживать, одним словом, с красивой девушкой он должен быть охотником, она – выступать в роли дичи. Ему так не хотелось.

На красивую девушку всегда находилось много претендентов, а Никита абсолютно не выносил никакой соревновательности, особенно в личных отношениях. Даже сама мысль об этом была для него невыносима: никакого соперничества, никакой ревности! Никогда! Поэтому какие-то требующиеся молодому здоровому организму приключения у него, конечно, случались, (да и то не так уж часто), но для серьезных отношений ему требовалось нечто другое.

Светка Лебедева была влюблена в Никиту с первого курса, это было видно невооруженным взглядом. Но он поначалу совершенно не придавал этому значения: на него многие девушки смотрели такими же восхищенными глазами. Да у нее и не было особенных надежд на взаимность, она трезво оценивала свою внешность и понимала, что Никита вряд ли когда-нибудь обратит на нее внимание. Она обожала его молча. Света обладала самой заурядной, даже, правильнее сказать, простецкой внешностью: была несколько крупновата, у нее были задорные зеленые глаза, но довольно невыразительные рыжеватые брови, большой нос, тонкие губы, щеки, более пухлые, чем нужно. Она, конечно, не была уродиной и на нее обращали внимание молодые люди, но, конечно, не такие, как Никита. Кроме того, ее семья после развода родителей находилась в весьма стесненных материальных обстоятельствах, и она не могла себе позволить модные шмотки, в которых щеголяли другие девушки, и подать себя хоть как-то поэффектнее не получалось. В общем, Лебедева была самой что ни на есть обычной, ничем не примечательной девушкой. Может быть, Никита так никогда и не взглянул бы на нее, так никогда и не оценил ее любви, если бы на одной вечеринке, которая устраивалась по случаю окончания третьего курса, они не оказались рядом одни и ее, наконец, не прорвало. То ли под влиянием выпитого вина она набралась такой смелости, то ли просто не могла уже носить в себе свои эмоции, но она открыто, без всяких недомолвок призналась ему в любви.

– И ты столько лет молчала об этом? – удивился Никита.

– Никита, ну а как я могла? – с обожанием глядя ему в глаза, отвечала Света. – Ты красивый, как ангел, у меня в груди все обрывается, когда я тебя вижу, и ты такой талантливый! А я? Я обычная девчонка, каких тысячи, я же понимала, что у меня нет никаких шансов.

Эти слова решили ее судьбу на ближайшие два года. Вот такой девушке, которая так преданно его любит, которая уж точно не посмотрит больше ни в чью сторону, которая готова ловить каждое его слово и замирать от счастья в его присутствии, он, пожалуй, готов сделать царский подарок.

С того дня Никита и Света стали встречаться. Лебедева не верила своему счастью, никогда, даже в самых смелых своих мечтах, она не предполагала, что станет девушкой Никиты Дружинина, и не просто на одну ночь, а единственной. Света была на вершине блаженства, она гордилась собой и своим новым статусом, вся светилась, смотрела свысока на самых хорошеньких девиц курса, она даже похорошела. Лебедева была готова сделать для своего любимого все, что он только пожелает. Впрочем, их отношения на этой основе и строились. Никита не задавал себе вопроса: а любит ли он свою подругу? Ему самому не требовалось испытывать этого чувства, достаточно было, что его любили, чтобы он для кого-то был центром вселенной.