уже ждет вас, леди, – строго напомнила Мария Амелии про вечернее занятие, и та нехотя слезла с кровати.

– Доброго вечера, госпожа Карина, – покосившись на Марию, чинно попрощалась со мной девочка, но не сдержалась и дополнила: – Я ещё приду к тебе, и ты сможешь закончить рассказ!

– Буду очень ждать тебя, маленькая, – искренне отозвалась я, смотря, как они выходят из спальни.

Мысли моментально свернули в сторону герцога.

Зачем я продолжала оставаться в его спальне? Ведь последние дни чувствую себя прекрасно. И я хотела бы сказать, что дело только в Амелии, но…

Это было не так.

Мне нравилось чувствовать заботу Ройда.

Нравилось ловить на себе его взгляды.

Нравилось просыпаться среди ночи и интуитивно осознавать, что он был здесь. Стоял у кровати и смотрел…

– Я сошла с ума, – прошептала я, уходя с головой под одеяло, пытаясь спрятаться от собственных чувств.

– Скорее влюбилась, – прокомментировал Миллилитр, появляясь на подушке, и попытался залезть ко мне. – Но одно другому не мешает…

– Мил! – недовольно протянула я, скидывая одеяло, и с укором посмотрела на мыша.

– Что? – с самым невозмутимым видом плюхнувшись попой на подушку, он похлопал лапкой мне по лбу. – Глупо отрицать очевидное. Тем более если чувства взаимны…

– Много ли ты знаешь о чувствах, – прошептала я, отвернувшись от мышонка.

– А я на редкость наблюдательный, – Мил положил лапки мне на голову и перевесился вперёд, заглядывая мне в глаза. – Герцог отдал тебе свою спальню. Мог спать где угодно. И даже с кем угодно, – протянул он с непередаваемыми интонациями. – Но он с тобой. Всегда. То стоит под дверью, то у кровати. А иногда, присев вот сюда, тянет руку к твоему лицу и…

– Прекрати, пожалуйста, – попросила я, облизнув пересохшие губы.

Каждый раз, стоило мне вспомнить наш с Ройдом поцелуй, сердце начинало с силой колотиться в груди. Но от слов Мила меня сейчас бросило в жар. Стоило представить, как Ройд склоняется надо мной. Как его рука…

– Хватит, – выдохнула я, скинув с себя одеяло, и поднялась с кровати.

– Эй! – возмутился мышонок, наблюдая за тем, как я накидываю на ночную сорочку халат и начинаю обыскивать пол в поисках своих тканевых туфелек. – Ты куда?

– В свою комнату, – отчеканила я, подрагивающими пальцами натягивая обувь. – Это всё слишком далеко зашло и… ни к чему не приведёт. Понимаешь? Ну кто я и кто он? Это в моём мире не так важно социальное неравенство, а здесь… Надо приводить в порядок оранжерею, мыло варить. Как-то на ноги вставать в материальном плане. Я… Мил, мне очень нравится Амелия, она чудесная девочка, которую просто нельзя не полюбить. Но я никогда не стану ей чем-то большим, чем… Да и герцог не допустит. Может, его и влечет ко мне, но… – от осознания у меня на глазах выступили слезы. – Я не хочу быть просто любовницей хозяина. Пусть между нами лучше вообще ничего не будет, чем так.

Миллилитр притих, слушая мою спутанную речь. Лишь когда я подошла к двери и взялась за ручку, он тихо произнес мне в спину:

– Ройд тебя не отпустит.

Обернувшись через плечо, я лишь грустно улыбнулась мышонку. Нельзя отпустить то, чего у тебя нет.

Распахнув дверь, я застыла, смотря на хмуро смотрящего на меня Ройда.

– Ты… – прошептала я.

– Твой фамильяр прав, Карина, – тихо произнёс он, делая шаг вперед и вынуждая меня отступить обратно в комнату.

– Кто… – едва слышно выдохнула я, чувствуя, как внутри всё обрывается от страха.

– Твой фамильяр, – повторил герцог, закрывая дверь и проворачивая в замке ключ. – Он прав. Я тебя не отпущу.

Глава 40. Запасной головы у меня нет

– Какой фамильяр? – спросила я, удивленно вскинув брови. – Вы о чем, ваша светлость? Это что-то из вашего мира? Животное? Оно опасное? – я тараторила без умолку, выдавая себя с каждым словом больше и больше. – Я вас не понимаю, – закончила я, невинно похлопав ресничками.

– Именно так делает Амелия, когда хочет схитрить, – усмехнулся герцог. – Поговорим, Карина? – предложил герцог, указывая мне на кровать.

– Давайте, только я могу разговаривать и сидя в кресле. Я благодарна за заботу и внимание, но больше не могу вам мешать. Мне не позволяет совесть. Я иногда с ней разговариваю. Вслух, – добавила я, решив, что нашла прекрасную причину монологов с самой собой.

– И она отвечает тебе писклявым голоском?

– В своем мире я закончила актерские курсы. Театральные. А еще курсы пародий.

– Я понял, о чем ты говоришь, – сказал он, присаживаясь напротив.

– Вы любите театр? – я решила ненавязчиво перевести тему разговора.

– Не отказываюсь от посещений, когда бываю в столице.

– А вы больше любите комедии или драмы? – спросила я, посматривая на постель, где несколько секунд назад лежал Миллилитр.

– Карина, – герцог оборвал меня.

– Да, лорд Гарнетт.

Он подался ко мне.

– Так наша беседа ни к чему не приведет. Позволь, я буду говорить, а ты слушать. Хорошо?

– Да, – я кивнула.

– Тебе не стоит опасаться меня. Это первое, что я хочу сказать. Я знал о природе своей жены и о ее способностях. Но она так и не смогла мне довериться. И я понимаю, почему Камилла так сделала. Беспокоилась обо мне. Иногда знания могут нанести вред, – я продолжала молчаливо сидеть, не представляя, как можно отреагировать на услышанное, не выдать себя или не усилить подозрения. – И если бы я не знал, что моя Камилла была ведьмой, то принял некоторые моменты, связанные с тобой, за причуды чужого мира. Но вы слишком с ней похожи.

– Знаете, – пробормотала я, – какой-то не очень удобный разговор, не находите?

– Не нахожу. Я прошу тебя быть осторожнее. Если я мог услышать вас, – последнее слово он выделил интонацией. – То и кто-то другой вполне может подслушать. И пусть твой друг  перестанет наведываться в мою комнату. Будь осторожна, Карина. В желании сделать добро легко навлечь беду.

– Все верно, – согласилась я. – Я обещаю, что обязательно сообщу, если вдруг моя помощь понадобится за пределами замка, – продолжала настаивать на позиции “Я ничего не знаю и не понимаю”. Как бы мил и красив ни был герцог, но запасной головы у меня не имелось.

– Я рад, – ответил он с легкой улыбкой на губах, как бы показывая: я принял твои правила игры.

– Я действительно благодарна вам за помощь и заботу, лорд, – я готовила путь к отступлению, – но больше не смею мешать. Спасибо, ваша светлость. Надеюсь, я смогу видеться с Амелией и впредь.

– Я не против ваших встреч, тем более она их очень любит.