вопит об их нестабильном состоянии — страх вперемешку с раздражением и едва сдерживаемой агрессией. Да, не самый приятный коктейль.

Подключаю Струны сердца, чтобы разобраться, что за история скрывается за этими измождёнными лицами. И тут же меня будто окатывает ледяной волной — боль, отчаяние, безнадёжность. В этом омуте бьётся лишь одно желание — получить дозу, забыться, унять ломку хотя бы ненадолго. Всё остальное отходит на второй план.

Вот значит как. Наркоманы, причём Клэр уже пыталась слезть, но сорвалась. Видимо, пристрастилась к какой-то дряни ещё до Сопряжения, а после в её жизни стало слишком много триггеров. Парень же, напротив, конченный торчок. Я практически кожей чувствую его неуёмную жажду, готовую вот-вот прорваться наружу безобразной сценой.

В его рюкзак охрана нашла инъектор и явно не с витаминками. К сожалению, Магазин легко продаёт наркотики, были бы деньги.

Оба на взводе, злые и отчаявшиеся. Того и гляди, натворят что-нибудь. С одной стороны, такие пассажиры мне в городе не нужны, с другой, их личные пороки не представляют большой общественной опасности. Пока что. Если им не будет хватать арканы на дозу, ситуация может повернуться другим боком, совсем неприглядным.

При виде этой парочки в памяти сам собой всплывает Лёшка. Он также боролся с собственными демонами и проиграл этот неравный бой. Отцу было плевать… Ему всегда было плевать на нас. Не нашлось никого, кто сказал бы: «Твоя жизнь имеет ценность. Остановись». Ему никто не помог, но я могу помочь этим двоим…

Решение приходит внезапно. А что, если попробовать Ментальную реконструкцию? В конце концов, наркозависимость — это ведь тоже своего рода поводок, удерживающий разум в заложниках. Чем-то похоже на одержимость ребят из Самума. Только вместо петли, наброшенной Шехеразадой, вполне реальная химия.

— Так, ребятки, — произношу спокойно, но с нажимом. — Сейчас займёмся работой над собой. Пора завязывать с вредными привычками.

И, не дожидаясь ответа, активирую способность. Мир вокруг плывёт, тускнеет. Я снова погружаюсь в сумрачные глубины чужого разума. Передо мной настоящие джунгли, буйные заросли первобытных страстей и инстинктов. Всё здесь пропитано одним всепоглощающим стремлением — получить кайф, утолить извечную жажду. Ментальные лианы опутывают сознание девушки, не давая и шагу ступить без одобрения внутреннего чудовища.

Медленно, осторожно пробираюсь сквозь этот морок, стараясь отыскать корень проблемы, источник заразы. Тот ускользает, прячется в дебрях искажённых мыслей и фантазий. Раз за разом я натыкаюсь на тупик, или того хуже — возвращаюсь к началу.

Это совсем не похоже на работу с последователями Амиры. Там всё было ясно — вычленить инородные конструкты, нейтрализовать их, вернуть рассудку ясность. Здесь же сама личность изменена до неузнаваемости, опутана корнями пагубной страсти. И я пока не понимаю, как отделить зёрна от плевел.

В какой-то миг мне кажется, что я что-то нащупал — некий узел, средоточие заразы. Действую аккуратнее, не тороплюсь. Осторожно, будто по тонкому весеннему льду ступаю, внимательно прислушиваясь к каждому импульсу.

Постепенно из разрозненных образов и эмоций начинает складываться цельная картина. Вот Клэр — совсем ещё юная, напуганная и одинокая. Сбежала из дома от пьющей матери и побоев отчима. Пыталась устроиться, но кругом равнодушие и отторжение. И так, шаг за шагом, она оступается, скатываясь в бездну.

Кажется, само подсознание девушки противится вторжению, сопротивляется из последних сил, но я упорно, микрон за микроном, разделяю больное и здоровое. Отсекаю гнилые ветви, вычищаю скверну. Рву путы зависимости раз за разом, пока, наконец, ядро не поддаётся с протяжным стоном.

Меня вышвыривает из чужих воспоминаний резко, почти болезненно. Поднимаю взгляд на Клэр и сразу подмечаю изменения. Её лицо осветилось изнутри, в глазах будто бы рассеялась мутная пелена. Она таращится на свои руки, словно впервые их видит. Недоумённо трогает лицо, озирается по сторонам. Будто заново родился, честное слово.

— Как ощущения? — спрашиваю я. — Ты в порядке?

— Д-да, — запинаясь, отзывается девушка. — Такое чувство… Будто груз с плеч свалился. Или, не знаю, цепи спали. Чего-то подобного я ждала всю свою жизнь. Спасибо! Господи… Спасибо!!

Повторяю этот же процесс с её спутником и отправляю измотанных, ошарашенных людей к Мириам. Она поможет исцелить зависимость физическую, снять симптомы ломки.

В комнату для допросов, тем временем, заходит четвёртый. Грегори, и правда оказывается работягой. Всю жизнь горбатился на лесопилке, пока в день Икс её не разнесли монстры. Мужик он честный, но сейчас в полной растерянности. Хочет начать новую жизнь, вот только не знает как. Да кто ж сейчас знает?.. С оружием действительно умеет обращаться — служил. Ладно, пусть обживается пока, а там посмотрим.

Настоящий сюрприз преподносят близнецы и их подопечный ботаник. Качки раньше работали на подхвате в ломбарде, а задохлик по имени Тедди был их боссом. После Сопряжения бизнес естественно накрылся, и троица теперь промышляют мелкими претсуплениями. Теодор — мозг, а братья — мускулы. В основном отнимают провиант и аркану у тех, кто находится ещё ниже их в пищевой цепочке.

Хм, ситуация и правда непростая. С одной стороны, эти ребята явно не подарок. Грабежи, разбой — за такое и в прежние времена по головке не гладили, а сейчас и подавно. С другой стороны, крови на них нет, это ощущаю чётко, и в ответах на этот счёт не было лжи. Поэтому в расход их пускать как-то чрезмерно.

Проводить воспитательные и душеспасительные беседы бесполезно. Скорее озлобятся ещё больше. К стенке их поставить тоже всегда успею.

— Значит так, — серьёзно говорю я, обведя компанию тяжёлым взглядом. — Устраивать беспредел на своей территории я не позволю. Особенно сейчас, когда у многих каждая крошка на счету. Уж на что я человек терпеливый, но всему есть предел.

Близнецы опускают глаза, явно чувствуя себя неуютно под моим пристальным взором. Тедди нервно облизывает губы и порывается юлить. Наверняка объяснить, как тяжело им жилось, и как ошиблись, но сейчас всё осознали. Да-да…

— Сейчас объясню расклад, — продолжаю я ровным тоном. — Ситуация такая: вы встали на очень скользкую дорожку. Каждый следующий шаг по ней приближает вас к точке невозврата, — киваю на револьвер на моём бедре. — Многие думают, что выхода нет, и выбирают лёгкие пути, но это иллюзия. Жить честно всегда сложнее, чем быть паразитом.

Вижу, как до них постепенно начинает доходить. Переглядываются, сглатывают. Осознание собственного незавидного положения медленно пробивается сквозь пелену бравады и равнодушия.

— Я дам вам ровно один шанс. Шанс искупить вину трудом и потом. Я определяю вас на тяжёлые