Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я спускаюсь по лестнице ровно в семь, Сальваторе уже ждет меня в прихожей. Он разговаривает с Агатой, говорит что-то тихо, чтобы я не услышала, и когда мои каблуки щелкают по деревянным ступеням, он мгновенно поднимает глаза.
На краткий миг, прежде чем он успел сдержать свое выражение, я вижу ошеломленное желание на его лице. Его взгляд окидывает меня, вбирая все это в себя, и мой пульс подскакивает в горле. На мгновение я забываю о своих чувствах по отношению ко всему этому. Жар в его глазах притягивает меня, откровенный взгляд на его лицо заставляет меня почувствовать себя старше, увереннее, красивее. Он видит во мне совсем другую личность, чем та девушка, которую он когда-то знал. И это заставляет меня чувствовать себя хорошо.
А потом его лицо разглаживается, снова становится безучастным, и момент проходит.
Сальваторе прочищает горло.
— Я рад, что ты согласилась, — говорит он, когда я спускаюсь по лестнице, и протягивает мне руку. — Я думал, что ты будешь спорить, если честно.
И тут же я чувствую, как между нами снова возникает холодок.
— Я не во всем сложная, — бормочу я себе под нос. — Тебе так кажется, потому что ты требуешь всего.
Сальваторе хмурится, но ничего не отвечает. Вместо этого он выводит меня из дома и спускается по ступенькам вниз, туда, где ждет машина. Водитель открывает перед нами дверь, и я проскальзываю внутрь, сердцебиение учащается, когда я вспоминаю, когда в последний раз была в машине Сальваторе.
Всего несколько дней назад, в день моей свадьбы. Я была зла, напугана и растеряна, сопротивлялась всеми силами, как загнанная в угол, рычащая кошка. Прошло не так много времени, чтобы я не почувствовала все это снова, и мой желудок сжался от напоминания о том, как все должно было быть по-другому.
Сальваторе мгновенно улавливает мое настроение, как только садится в машину.
— Если ты собиралась мерзнуть всю ночь, могла бы просто отказаться, — язвительно говорит он, глядя на меня с сиденья напротив моего. — Тебе не нужно было соглашаться, а потом леденить меня своим взглядом всю ночь.
— А ты бы позволил мне отказаться? — Я откидываюсь на спинку прохладного кожаного сиденья, борясь с желанием поерзать. Вместо этого я скрещиваю руки под грудью, чувствуя, как шелк скользит по моим предплечьям. — Я не думала, что у меня есть выбор во всем этом.
— У тебя есть выбор, Джиа. Ты можешь выбирать, как реагировать на обстоятельства. Когда ты спустилась по лестнице в том, что я выбрал для тебя, я подумал, что ты выбрала другую тактику на сегодняшний вечер. Но, похоже, я ошибался.
— Куда мы идем? — Я меняю тему, не желая снова и снова возвращаться к вопросу о том, насколько велик мой выбор. — Полагаю, на ужин, судя по времени.
— Верно. — В голосе Сальваторе слышится намек на сухой юмор. — Среди моих многочисленных деловых предприятий я владею рестораном в Маленькой Италии, который, думаю, покажется тебе неплохим. Я распорядился, чтобы мой персонал закрылся сегодня вечером, так что он будет в нашем распоряжении.
— Отказался от целого вечера прибыли, чтобы поужинать со мной? — Я приподнял бровь. — Не думала, что я так много для тебя стою.
— Думаю, ты поймешь, что у меня нет недостатка в богатстве, — сухо говорит Сальваторе. — Но я с нетерпением жду вечера наедине с тобой, Джиа, вдали от дома и только вдвоем. Думаю, мы могли бы извлечь пользу из вежливой дискуссии за вкусной едой.
Он подчеркивает "вежливая", и я не упускаю из виду, как резко он это говорит. Он ожидает, что я буду вести себя хорошо, но я намерена говорить и делать все, что захочу. Это единственная свобода, которая у меня осталась, в этой новой жизни, которую Сальваторе выбрал для нас.
— Это мы еще посмотрим, — бормочу я, глядя в окно на затененную линию деревьев, по которой водитель везет нас с окраины города в центр.
Прошло всего несколько недель с тех пор, как я была в городе, но из-за стольких событий кажется, что прошла целая вечность. Я чувствую, как моя грудь сжимается от волнения, когда впереди появляются огни, горизонт сверкает в темноте, а водитель сворачивает в туннель и едет по нему, выезжая на забитые транспортом улицы.
Проходит еще полчаса, прежде чем мы пробираемся сквозь пробки к ряду предприятий, магазинов и ресторанов, где находится ресторан Сальваторе. Машина останавливается перед высоким кирпичным зданием, Сальваторе открывает дверь и придерживает ее, чтобы я выскользнула. Из низких окон ресторана льется теплый желтый свет, и Сальваторе снова протягивает мне руку. Я бездумно принимаю ее, внезапно испытывая любопытство. Я ожидала увидеть более современное, вычурное место, но здесь есть некий деревенский шарм, который манит даже снаружи.
Когда Сальваторе открывает черную деревянную дверь и вводит меня внутрь, на меня сразу же обрушивается аромат аппетитной еды. Жареный чеснок, сочное оливковое масло, свежий аромат помидоров и базилика, все это доносится из кухни, и я чувствую, как мой желудок сжимается от предвкушения.
— Шеф-повар великолепен, — говорит Сальваторе, и по небольшой полуулыбке на краешке его рта я вижу, что он заметил мою реакцию. — Сюда, Джиа.
Интерьер ресторана прекрасен. Потертые кирпичные стены, большой камин с одной стороны, маленькие черные столики со стульями и темные деревянные кабинки с мягкими сиденьями из черной кожи с другой стороны. Дальше есть зона с более разнесенными столами, с видом на кухню, и Сальваторе ведет меня туда.
— Этот ресторан был концепцией, которую я разработал сам, — непринужденно говорит он, выдвигая для меня стул. — Уютная, деревенская атмосфера, как в итальянском ресторане, с теплыми текстурами и старомодным декором, но с продуктами самого высокого качества. Все импортировано и приготовлено опытным шеф-поваром. — Он пересаживается за стол напротив меня, и я ищу меню. — Блюда уже выбраны — Эмиль сказал, что хочет сам разработать для нас сегодняшнее меню.
Еще одна вещь, выбранная для меня. Я начинаю ерзать, и Сальваторе испускает небольшой вздох.
— Это должен быть приятный вечер для нас, Джиа. Может быть, ты попытаешься воспринимать это именно так?
Я поджимаю губы.
— Почему? — Я бросаю на него вызывающий взгляд. — Почему тебя это волнует? Ты женился на мне, по твоим словам, Петр больше не
