– Перестань, это на тебя не похоже, – сухо заметил Клаус, отстранив от себя переключившуюся на тихие всхлипывания девушку.

– Но я же… ведь я чуть не… – Ульрика стыдливо отвела взгляд вниз, против воли наткнулась им на уже побелевшие под воздействием регенерации рваные клочки шрамов на братской груди, ужаснулась, всхлипнула и стремительно нырнула лицом в сведённые ладони, начав по новой вымаливать прощение.

Великан начал закипать. Слишком много постылых воспоминаний оживил остров за короткое время, чтобы воскресший внутри мальчик смог поверить в крокодиловы слёзы сидящей напротив сестры, которая умела лихо притворяться там, где это было необходимо, а в перерывах с садисткой улыбкой на лице вдали от посторонних глаз ломала маленькие детские пальчики, прикрываясь изучением регенеративных возможностей тел демонслееров. И ведь прекрасно знала, что эти самые возможности, к которым также можно отнести и увеличенный болевой порог, развиваются и крепнут соразмерно с возрастом, но всё равно продолжала причинять младшему брату страшные страдания. Да чёрта с два он поверит такой как она!

Воспоминания наседали, давили, жонглировали правдой как хотели, напрочь перечёркивая все те немногие, но действительно хорошие моменты последних трёх лет жизни на острове, и в конце концов слились в один сплошной поток грязной шипящей злобы, степенно заполоняющей разум и сердце Клауса. Медленно утопая в нём, он даже на секунду пожалел, что не расправился с ней в обличии демона, но тут же внутренне содрогнулся от данной мысли, потому как, даже несмотря на всё пережитое, никогда не желал ничьей смерти, уповая на безоговорочную незыблемость родственных связей. Таково было его видение мира, и благодаря ему же Клаус успешно взял себя в руки, а затем привёл в чувства и Ульрику, прибегнув к старому как мир, проверенному временем лекарству против истерик, а именно к отрезвляющей пощёчине.

– Ты не виновата в том, что случилось, – уверенным тоном твёрдо внушил он ошарашенной сестре, взирающей на него глазами, полными застывших слёз и неподдельного изумления.

Ульрика ещё с минуту потрясённо смотрела на брата, после чего вздохнула полной грудью так, будто только что сбросила камень с души, смахнула рукой остатки слёз, слабо улыбнулась и коротко кивнула, сопроводив кивок одиночным глухим угуканьем.

– Спасибо. Я уж было решила, что ты снова возненавидишь меня…

– Перестань, – Клаус пренебрежительно махнул рукой. – И это после всего, что между нами было.

Ульрика потупила взгляд. Видно и об этом она тоже сожалела.

– Прости… Если бы я могла вернуть время назад, я бы обязательно всё исправила…

– Проехали. А где… – великан завертел головой в поисках своей напарницы, о появлении которой вспомнил буквально только что. – Паф?

– Паф? – Ульрика изогнула бровь, но быстро сообразила о ком идёт речь, скосила глаза вниз к своим ногам и весело хихикнула. – Ты не исправим. Постоянно выдумываешь им всякие глупые клички.

– И ничего не глупые, – проследив за направлением взгляда сестры, проворчал великан, бережно беря в руки дремавшую рядом с её босыми пятками квопл, и тихо добавил: – Просто практичные.

– Стало быть это твой корабельный квопл? – осведомилась Ульрика, проигнорировав последнюю реплику.

– Нет. Это моя первая помощница Паф. Корабельного зовут Шурх, и он попугай.

Девушка снова не сдержалась и несколько раз хихикнула в кулак, однако быстро посерьёзнела и озабоченно посмотрела на брата:

– Зачем ты вернулся?

– Это мне тут в пору вопросы задавать, – хмыкнул Клаус и поднялся на ноги. – Однако этот пропитанный скверной остров уже успел порядком осточертеть, поэтому пойдём-ка отсюдова на мой корабль, – он протянул руку сидящей девушке и, бегло пробежавшись глазами по руинам отчего дома, уточнил: – Остальных, я полагаю, дожидаться не стоит?

Ульрика вздрогнула как от удара током, побледнела лицом, а протянутая в ответ рука замерла на полпути и заметно задрожала.

– Н-нет… – борясь с горьким комом в горле, выдавила она, сильно сутуля свои красивые женственные плечи.

Великан мрачно цокнул языком и поднял сестру на ноги, но они тут же подкосились. Чтобы не упасть, Ульрика обвилась руками вокруг шеи брата, а он, в свою очередь, подхватил её за талию, и надо же такому случиться, что именно в этот момент из кустов чуть поодаль от главной тропинки выскочила запыхавшаяся Элизабет и громко окликнула Паф по имени, словно та заблудилась где-нибудь в лесу. Окликнула и изумлённо уставилась на столь интимно обнимающихся родственников, интенсивно поглощая воздух приоткрытым ртом. И чем дольше она на них смотрела, успокаивая потревоженные лёгкие глотками живительного кислорода, тем отчётливее блестели голубые глаза в тени насупленных бровей. Клаус, понимая, чем в итоге всё это может кончиться, отбросил первоначальное удивление и решил действовать на опережение:

– Лиз это Ульрика, моя родная сестра, – произнёс он, делая жирнючий акцент на последнем словосочетании. Дозорница малость недоверчиво сощурила глаза, но потом мотнула головой, сделала финальный глубокий вдох, шумно выдохнула и распрямилась, возвращая своей статной фигуре благородное изящество. Великан тоже мысленно выдохнул, но, повернувшись лицом к отпрянувшей от него Ульрике, которая пристально изучала глазами Элизабет, осознал, что малость поторопился с этим, напрочь позабыв об её несколько нестандартных наклонностях касательно сексуальных предпочтений. Ну хоть отвлеклась от своих тревог. – Ульрика это Лиз, капитан моего корабля.

– Мм, капитан… – плутовато протянула она, чуть прикусив левый краюшек нижней губы, чем только подтвердила опасения Клауса в отношении своих намерений. Скользнув взглядом ещё раз вдоль всех изгибов тела девушки, Ульрика вдруг непонятливо посмотрела на брата. – Но если корабль твой, почему капитан она?

– Потому что этот дрянной пират не в состоянии позаботиться даже о себе, какой уж тут корабль, – фыркнула Элизабет и позволила себе осмотреться. Правда, дальше развалин не продвинулась, напряжённо схватившись за рукоять сабли. – Что здесь произошло? – обратилась она к великану.

– Мне бы тоже хотелось это выяснить, – согласился тот. – А ещё я бы не преминул узнать, как здесь оказалась ты, леди «по-моему, всё до ужаса очевидно».

Лиз пристыженно потупила лицо, словно проказливый ребёнок, пойманный с поличным родителями. Грациозность её словарного запаса, вдалбливаемого ей многочисленными учёными гувернантками, несколько подрастерялась. В который уже раз.

– Ну я это, за Паф побежала, в общем. Она вдруг ни с того ни с сего выбежала на палубу и как сиганёт в воду. Я быстрей за ней, подумала, утонет, ан нет – плыла так шустро, словно заправский пловец. Тогда я решила, что случилось чего, ну и вслед за ней прыгнула. С помощью Силы добралась до острова, избегала его вдоль и поперёк в поисках её. А она вон наелась небось и спит. Зря только переживала.

– Сомневаюсь, что