– А что за ритуал? – неловко спросила Лиз, ощущая себя круглой невеждой, внезапно оказавшейся на видном научном симпозиуме, да ещё и на трибуне для выступлений.

– Это когда кто-то из старших членов семьи вливает в младшего собственную скверну точно в пустышку, дабы спровоцировать резкий скачок роста демонслейва до такой степени, чтобы показалась рукоять, с помощью которой можно будет его извлечь. Однако существует высокая вероятность превысить предел, и тогда запустится необратимый процесс отравления скверной. Думаю, не имеет смысла говорить, чем он в итоге обернётся.

– И вот ради этого ты притащился сюда, дурной пират?! Чтобы помереть?! – выслушав объяснение Чисы, возмущённо воскликнула Элизабет и негодующе воззрилась на Клауса.

– Кто знает, – хмыкнул тот в ответ. – Хотя, всё это уже не важно. Если отца нет в живых, то и провести ритуал некому.

– Не совсем, – поправила его Ульрика. – Как выяснилось, у нас есть ещё родной дед. Да, и я тоже была удивлена, когда он внезапно заявился три месяца назад, чтобы прилюдно поругаться с отцом. Отец позже, после того как отошёл, сообщил нам с Энрики, что ранее дед не одобрил отношений с мамой и вскоре уплыл с острова неведомо куда.

– Ну если это «неведомо куда» так и осталось неизвестно, то мы всё равно не сумеем разыскать его в открытом море.

– И снова ты не прав, – улыбнулась сестра. – В пылу их с отцом спора, дед бросил, что отправляется на остров Тинкертаун.

– Значит, отправляемся на Тинкертаун, – заключил великан и, прежде чем Лиз, у которой на лице всё написано, успела высказать свою, без сомнений, резкую отповедь, добавил специально для неё: – Просто, чтобы поговорить. Ритуал – это крайняя мера.

– Да делай что хочешь… – недовольно проворчала дозорница и демонстративно отвернулась вбок, сердито спрятав ладони в подмышки. Наёмница же встретила эту новость в свойственной для себя манере – с безразличным выражением на лице. Оставалось только гадать, что она на самом деле обо всём об этом думает.

– Ну раз уж мы закончили, Клаус не проводишь меня до кают? – поднявшись, спросила Ульрика и, получив положительный ответ, покинула камбуз вместе с ним.

На палубе их встретил кружащий вокруг корабля Шурх, который целый день только и делал, что прохлаждался в гнезде, свитом в тени марса прямо на месте крепления рея к мачте. Он уселся на плечо Клауса и пристально посмотрел на Ульрику. Вид её местами вульгарно изодранной одежды видимо натолкнул попугая на несколько неправильные выводы, в которых она представлялась квоплу в образе развратной портовой шл… Оконечность данного предположения была оперативно оборвана великаном, практически впихнувшим в разинутый клюв крупную сливу, завалявшуюся в кармане его штанов. Квопл издал нечленораздельные возмущённые звуки, хлопнул крыльями и улетел восвояси, а Клаус искоса проследил за реакцией сестры на это небольшое недоразумение, ведь она, в отличие от него, не питала большой любви к этим странным зверькам и вполне могла жёстко поквитаться с попугайчиком, однако Ульрика на первый взгляд выглядела спокойной. Может, просто не поняла в силу неглубоких познаний о внешнем мире, так как до сего момента никогда не покидала дом; а может взяла на карандаш, откладывая выволочку до лучших времён. Размышляя над этим, идущий к каютам великан всё же надеялся на первый вариант.

– Что происходит, Клаус? – спросила Ульрика, устало откинувшись на кровать, пока тот запирал входную дверь на щеколду. – Почему ты врёшь своей команде о том, что не умеешь извлекать демонслейв?

– Потому что я и не умею, – ответил великан, устраиваясь в кресле напротив.

– Но я же видела рукоять.

– Она появилась против воли. Дважды.

Ульрика резко выпрямилась. С присущим её характеру недоверием, граничащим с жаждой познаний, она внимательно всмотрелась в лицо мечника.

– Такого быть не должно, – наконец сказала она, но затем грузно вздохнула и добавила: – Хотя, не мне этого говорить. Особенно после того, что ты видел. До сих пор не понимаю, что произошло, и как тот колобок вернул всё в норму.

– Паф – загадка даже для меня, – согласно хмыкнул Клаус. – Но вот насчёт тебя… нет, скорее всех нас, детей Габриэль Ришар, у меня есть более чем достоверное объяснение. Сам Владыка поделился им со мной.

Ульрика облокотилась руками на колени и сосредоточенно свела ладони на уровне подбородка:

– Рассказывай, – оживлённо повелела она, и Клаус рассказал. Рассказал об совершенных демонслеерах и обстоятельствах их рождения, поведанных повелителем демонов. Также поведал о собственном предположении, кем на самом деле являлась Габриэль и даже объяснил на примере своих запутанных отношений с Морганной, почему отец ничего не заподозрил с самого начала. Ещё выдвинул теорию о том, что совершенные демонслееры не умирают от избытка скверны, а просто начинают обращаться в демонов, и они с сестрой – прямое тому подтверждение. Неразгаданным оставался лишь феномен с его демонслейвом, который по какой-то причине настойчиво требовал родственной крови.

Ульрика слушала брата очень вдумчиво, не перебивала и не задавала вопросов, потому что в этом не было никакой надобности. С того самого момента как на остров напали, она только и делала, что усиленно, но пыталась сложить в голове один большой запутанный пазл, который смог бы внятно объяснить всё случившееся. Так девушка надеялась удержать затухающий разум в узде, пока захваченное демонической сущностью – как это выяснилось буквально только что – тело бесцельно слонялось по округе и крушило всё на своём пути. Однако все её попытки были безуспешны, и пазл всё никак не желал складываться за элементарным отсутствием всех необходимых на то деталей. И лишь слова Клауса, подкреплённые безумными на первый взгляд теориями, помогли окончательно завершить эту картину, заполнив собой пустующие ячейки. Да вот только правда, к которой она так усердно стремилась, оказалась невыносимо горькой и мучительной, что не могло не отразиться на лице солёным проливным дождём.

– Ульрика? – Клаус с беспокойством уставился на рыдающую одними глазами сестру.

– Прости… – она смежила веки и изобразила ладонью жест, означающий не беспокойся. – Но я в порядке, правда. Просто позволь мне побыть одной.

Великан, выучивший на зубок все женские повадки в процессе своего становления мужиком, незамедлительно встал и без лишних слов покорно покинул каюту. Более того он не беспокоил её с расспросами – которые несомненно преумножились после данного инцидента – вплоть до следующего дня, пока они зачем-то вновь не отправились на остров вдвоём, причём по её же инициативе.

Затянувшееся возвращение домой. Заключительная часть: мрачные семейные тайны и скорое прощание.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – невесело промолвила Ульрика,