Россоха прошептал:

— Ты всегда говоришь о нем как о едином организме!

— Я его так и воспринимаю. Я не знаю, кто я: кровянойшарик или лейкоцит в теле человечества, но знаю, что организм растет,обновляется, ежесекундно умирают тысячи клеток, взамен костный мозг илиселезенка рождают новых… Я думаю, и бессмертных тоже. Или очень долго живущих.Ведь мы хоть и живем долго, но погибаем тоже. Автокатастрофа, падение лайнера,крушение в метро, пьяный лихач врезается в толпу пешеходов… Один мой знакомый,чтобы всего этого избегнуть, поселился в горах. Я говорил ему: что за жизньсреди заснеженных вершин? Не послушал… Через неделю он мне понадобился, но яобнаружил только замерзший труп. Нет, погиб не от холода, он мог управлятьтемпературой… своего тела, понятно, но кто предугадает падение метеорита? В егочерепе зияла дырка, куда пролез бы ботинок горнолыжника.

Россоха зябко передернул плечами:

— А в городе с балконов горшки падают реже!

— Как кирпичи с крыш, а то и просто сосульки.

Россоха снова повел плечами, чувствуя, как по коже бегутпупырышки.

— Но как?.. Почему? Людям не дано жить так долго!

— Кем не дано?.. — поинтересовался Олег. — Ядумаю, человек и есть тот одичавший бог, который мог бы жить вечно. Раньше ижили долго, пока не погибали. Помню, в нашем племени невров никто не умирал отстарости. Все когда-то да погибали. Природа берегла самое ценное, что могласоздать… Но потом люди размножились, и природа, чтобы ускорить бег к совершенству,сократила жизнь любимому детищу… Нет, неверно. Она не сократила, ибо ее любимоедетище — род людской! А род людской стал развиваться быстрее, когда отдельныелюди стали умирать рано. Зато новое быстрее находило дорогу!.. Кстати, человеки сейчас живет дольше всех известных тварей земных. Род людской — это единыйорганизм. Все человечество, что бы о нем ни говорили, едино. Наверное, всезвери и птицы с рыбами и насекомыми — что-то вроде мышц и мяса, сама планета… иостальные планеты, звезды — скелет этого организма…

Россоха сказал шепотом, боясь, что голос дрогнет, и Олегустанет видно, насколько ему страшно:

— В моем теле кровь меняется за неделю, плоть за парумесяцев. Даже кости целиком меняются за два-три года. Но я все тот же, верно?

— Верно, — согласился Олег.

— Но есть и нервные клетки, — продолжилРоссоха. — Те самые, с которыми человек рождается. И которые остаются доего смертного часа. Мы они и есть, да? Хотя и нервные клетки мрут в концеконцов. Как ты… к этому?

— Ужас смерти? — перепросил Олег. — Стараюсьо ней не думать.

— Разве такой ужас тебе знаком?

— Ну… мне страшно подумать об озоновой дыре, что можетпогубить человечество… С ужасом представляю движение огромных ледников,человечество может погибнуть целиком. Да и воздушная оболочка земного шараистончается с каждой минутой. Очень скоро, через каких-нибудь десять-двадцатьтысяч лет человек начнет задыхаться… Еще мне страшно представить угасающеебагровое солнце над опустевшей землей, холодной и безжизненной…

Он зябко передернул плечами. Россохе показалось, что всегданепоколебимый и ровный Олег-богоборец, как его называли в старину, побледнел.

— И ваши националисты и ненационалисты…

Ему показалось, что в зеленых глазах мелькнул огонекблагодарности.

— Россоха, говорю же тебе, ты зря надолго выходил изСовета Тайных и вообще ушел от активной работы… Сидишь тут, всякие мысли вголову лезут. А так за делом было бы не до самокопания. Понятно же, что мы,долгоживущие, больше, чем кто-либо, заинтересованы, чтобы человечество жило ипроцветало. У простого человека жизнь коротка: ему хватит и запасов нефти, и наисследования космоса наплевать — даже на Марсе побывать не успеет, а вот нам влом через какие-нибудь сто лет бродить по выжженной пустыне среди миллиардоввымирающих людей! Потому именно мы стараемся что-то делать.

Россоха проговорил жалко:

— Да знаю, знаю… Но иногда среди бела дня как будтоморозом осыплет! Как, думаю, они обходятся в этом мире без рабов,жертвоприношений, хлеба и зрелищ?.. Долго ли это продлится? Не вернется ли снована круги своя?

Олег помолчал, прошелся по комнате. Россоха неотрывносмотрел, как он подошел к окну, распахнул створки. Заговорил, не поворачиваяськ Россохе:

— Ты загнул… И рабы на месте, только по-иномуназываются, и шаманы по-прежнему в силе, разве что вместо людей жгут в своихкапищах ладан, а уж хлеб и зрелища так и вовсе раздают, куда ни глянь!.. Мызнали, что земля плоская, а накрывает ее твердый хрустальный купол. Верно? Таки было. Потом начали считать, что земля круглая и стоит в центре мира, а вокругползают звезды, солнце и планеты. Хотя для большинства людей Земля и донынеплоская и стоит в центре мира, а Солнце встает с востока и заходит на западе…Мир таков, каким воспринимаем. А каким воспринимаем, таков он и есть. Человек иесть бог, только сам этого не знает, всего боится и все ищет если не бога, тохотя бы надсмотрщика… Ты уверен, что мир на самом деле таков, каким считаемсейчас?

Он не видел глаз Россохи, но чувствовал ответ. Конечно, мирне останется таким: машины станут еще крупнее, их станет больше, компьютерыстанут мощнее, телефоны появятся в наручных часах… К сожалению, всего лишьэкстраполяция. Как с механическими часами, которые Россоха может понять в любомвиде, но для электрических требуется некий скачок в понимании…

— Да нет, — ответил Россоха неохотно, даже головувтянул в плечи. — Боюсь, что на это вот время скоро станут смотреть как насредневековье.

— Если не на пещерное, — отозвался Олег без всякойжалости. — Тут уже бабушек считают едва ли не ископаемыми. Только потому,что не знали телевизоров и холодильников. Не говорю уже о компах иливидеомагах! Этих людей назовут дикими… даже вот те назовут.

Он кивнул на экран телевизора. Звук был отключен, но быловидно, как переходят дорогу малыши из детского сада. Они держались друг задруга, шли торжественно и важно.

Россоха сказал дрогнувшим голосом:

— Но все-таки… Ты там держишься уверенно! Ты живешь вих огромных городах, пользуешься банковскими счетами, управляешь самолетами,снимаешь по Интернету деньги, перебрасываешь на другие счета… Тебе не странно втаком мире?

Снова Олег не повернулся, только слегка сдвинул глыбамиплеч. Волна мускулов прокатилась по широкой спине, выпячивая каждую жилку, покане затихла на уровне узкого пояса.

— Странно? — прозвучал его равнодушный голос. —А чем эти люди отличаются от тех же древлян? Те в лесу родились, пням молились,верили, что рождаются под знаками их лягушек, рыб, головастиков, и потому ихсудьба предопределена. Дикие люди, верно? А когда я вижу по телевидению, какведущая на полном серьезе спрашивает государственного деятеля, под каким знакомтот родился, а идиот так же серьезно рассказывает, что он Свинья или Козел… явижу, что он, в самом деле, и свинья, и козел. А прогнозы астрологов в газетах,журналах? По телевидению. Да это еще нелепее, чем верить деревенскому волхву.Тот хотя бы исходит из местных реалий, а нынешний дурак считает себя тоОбезьяной, то Козерогом, хотя в его местностях таких зверей отродясь не было…