— Как? — удивилась она. — Никто ничего незаметил?

— Меня старались не замечать, — усмехнулсяон. — Как дыхну чесноком, так прямо шеи сворачивают, только бы не видеть…Уронил я ему на грудь полотенце, сам вытащил пистолет, в том же полотенце ивзял, завернутым. А ему на ухо шепнул, чтобы сидел и не рыпался. Мол, у группы,что летит в этом же самолете, задание поважнее, чтобы дать им сорвать. Ну, ондаже в туалет боялся после этого выйти.

Юлия посмотрела в зеркальце заднего вида. Позади двигалсяогромный красивый грузовик. Из высокой трубы попыхивал сизый дымок.

— Надо бы сообщить в полицию, — сказала онасерьезно.

Он отмахнулся:

— Нам эти мелочи важны?

— Конечно, — удивилась она. — Они жпреступники!

— Да ладно тебе, — буркнул он. — Неужели всеженщины такие мелочные? На вот, потри харю.

— Ты сама вежливость!

— Я такой, — сказал он довольно. — Поверишьли, два дня правила этикета учил, хотя любую математическую формулу запоминаюза пару секунд!

Жидкость пахла отвратительно, но в зеркальце с каждымвзмахом появлялось ее настоящее лицо. Когда провела по зубам, золото исчезло,фальшивые нашлепки растворились, зубы снова встали ровным рядком,жемчужно-белые, просто великолепные.

— А как с носом?

Вместо ответа он срулил на обочину. Юлия задержала дыхание,однако Олег действовал как хирург, умело и спокойно. Нос принял прежнюю форму,пластмассовую распорку Олег выбросил в окно, содрал нашлепки на скулах, сампровел остро пахнущей жидкостью по ее лицу, потрогал подбородок:

— Да, линия Гедимингов… Слушай, я бы тебя не назвалуродиной. Правда, вот эти бородавки…

— Мотор остынет, — напомнила она сухо.

Однако он сперва почистил лицо и себе. Она невольнозалюбовалась, когда из широкоскулого азиата появился нордический красавец,белокурый, с белыми бровями, холеный и надменный. Пока он ехал, она поглядывалана свое преобразившееся лицо, растягивала губы в улыбке, чтобы снова и сноваубедиться в белизне зубов.

— Там в бардачке твой паспорт, — сказал он. —Нас вряд ли кто остановит, но на всякий случай посмотри, запомни свое новоеимя.

В бардачке оказался целый ворох пластмассовых карточек на ееновое имя. От прав на управление автомобилями, вертолетами и самолетами, атакже катерами и яхтами до множества кредитных карточек с серебряными изолотыми полосками.

— Стефания Алонза, — произнесла она вслух. —Это что же, я — гречанка?

— Курдка, — обронил он. — А среди курдовбудешь баскиней. Или ирландкой, не важно. Держись, здесь поворот.

Тормоза взвизгнули. Машину занесло, всего на миллиметр неударилась бортом о бетонный столб, но выровнялась и понеслась с той жескоростью по направлению к пирсу.

— А кто ты? — поинтересовалась она.

— Здесь Греция? — ответил он. — Значит, я —грек.

— А в Ирландии?

— Ирландец, ессно, — ответил он.

Она наморщила лобик, поискала, чем уесть, предложила:

— А скажи что-нибудь… по-хеттски?

— По-хеттски? — удивился Олег. — Почемупо-хеттски?

— Ну, просто так.

Он пожал плечами:

— Я жил среди хеттов, но почему должен помнить ихязык?.. Ага, понимаю… А ты помнишь все телефоны школьных подруг, с которымираньше лялякала часами?

Она наморщила лоб, подвигала кожей на лбу, рассмеялась:

— Сдаюсь!.. Действительно, забыла. А прошло каких-тонесколько лет…

Дорога пошла вниз, открылся захватывающий вид на широченнуюбухту. Настолько синюю, чистую, радостную, что Юлия заверещала от восторга. АОлег поглядывал на молодую женщину искоса. Случайно ли о мечах или что-точувствует? Ведь для женщин головной мозг не главное, зато у спинного та-а-акиевозможности…

На причале он с полнейшим равнодушием поставил машину настоянку. Юлия подумала, что больше за этой машиной он не придет. Что по чужомупаспорту и что эти гады меняют их чаще, чем она колготки. Все-таки шпионывходят в ту же категорию, что и фотомодели, манекенщицы, поп-звезды, — жизньих коротка, зато какая!

Был прилив, волны почти заливали пирс. Ее каблучки стучалипо мокрым бетонным плитам, на их стук оборачивались, но никто за задавалвопросов. Лишь в одном месте Олег кому-то помахал, Юлия оглянулась, но никогоне увидела, кроме будки охранника и нацеленного в их сторону объективапортативной камеры слежения.

Вдоль ровного бетонного берега стояли красавцы катера, яхты,настоящие корабли. Олег, естественно, провел ее к самому крупному, чтонапоминал обводами лебедя, случайно затесавшегося в стаю гусей.

— Ты же сказал катер, — поймала она его на слове.

— А это что? — удивился он.

— Это… не катер!

— А на что похоже?

— Не знаю, — ответила она неуверенно. — Катерэто что-то маленькое…

Он засмеялся. Она не услышала, как заработали моторы, но еевжало в мягкое сиденье и не отпускало долгую пару минут. Все это время катернабирал скорость, наконец поднялся над волнами и полетел, едва задевая днищемгребешки волн.

Море было чистое и свободное. Иногда она видела пенистыйслед за промчавшимся катером или скутером… море не стесняет размерами корабли,как городские улицы накладывают ограничения на габариты автомобилей, и сколькоона ни глазела по сторонам, не увидела двух одинаковых по оснастке или поразмерам.

Осмелев, она провела пальцами по приборной доске. Множествоциферблатов, все на электронике, чувствуется дружеская поддержка компьютеров,что следят за двигателями, осадкой, расходом топлива, локаторами прощупываютпуть впереди и заранее меняют курс, чтобы не столкнуться с чем-то крупнее комара.Хотя какие комары над морем, здесь такой гнуси не встретишь…

— Что ты ищешь? — поинтересовался он.

— Бардачок, — ответила она. — Новый паспорт.Новые водительские права. Может быть, даже парик… Хорошо бы на этот разпепельного цвета.

— Перебьешься, — ответил он. — А вот ввертолете…

Она подозрительно посмотрела на его чересчур серьезное лицо:

— Шутишь?

— А что, получилось? — удивился он.

На той стороне бухты начал вырастать берег. От сверкающегозолотого песка она снова ощутила восторг, хотя темные очки пришлось все женадеть. Олег заложил крутой вираж, понесся к самому кончику мыса.

Там вырисовывалась слегка приподнятая над морем широкаябелоснежная площадка. То, что показалось присевшими передохнуть перед дальнимполетом белыми утками, оказалось стаей сверкающих, как алебастр, вертолетов.Теперь она рассмотрела и ажурные винты, и элегантно обтекаемые кабины, иогромные лобовые окна. Вертолеты выглядели празднично, настоящие прогулочные,похожие на хрупкие елочные игрушки, совсем не те бронированные чудища, которыев новостях с ревом проносятся над горными террористами и осыпают их бомбами.