– Ну да, а ты в это время, не притронувшись к пасте, мокнешь под душем и не слышишь звонка, – продолжал ехидничать Эдька. – Он, судя по всему, не дурак, должен был учитывать такие вещи…

Я сникла. Эдька опять был прав…

– Погоди, Эд, – вступил в разговор Витя. – Все может быть гораздо проще. Ты не учитываешь возможностей современной техники.

Он встал и, прихватив свою табуретку, подошел к окну. Там он взгромоздился на табуретку и стал внимательно разглядывать стену и карниз. Мы с Эдькой, ничего не понимая, смотрели на него.

– Угу, – сказал он. – Вот тут какой-то след на обоях. Вполне могла стоять видеокамера… Похоже, на присосках лепили… Надо в других комнатах посмотреть…

У меня по спине побежали мурашки. Я посмотрела на Эдьку – его тоже проняло, ехидная гримаса сползла с его физиономии, он явно был ошеломлен.

– Иди ты! – пробормотал он и, вскочив, тоже полез на табуретку.

– Витя, – дрожащим голосом спросила я. – А может, они и сейчас где-нибудь стоят, эти камеры, и он сейчас нас слышит?..

Витя слез с табуретки и снова сел к столу.

– Нет, Грунечка, – успокоил он меня. – Он должен был уничтожить все следы своего пребывания в твоей квартире, он, конечно же, все снял. Представь, если бы ты умерла… Извини… Словом, в этом случае здесь бы уже работала следственная группа, и она точно обнаружила бы эти камеры, и сразу версия самоубийства лопнула бы…

Эдька, угрюмо сопя, тоже уселся за стол, взял бутылку и потряс ее над своим стаканом. Но бутылка была пуста. Эдька вопросительно глянул на Витю.

– Я сбегаю?

– Нет, Эд, нам сейчас нужны чистые мозги, твои тоже… Будем думать… Творится что-то непонятное, Серега сидит в СИЗО, мы не можем бездействовать. Груня, как ты думаешь, там, в подвале, тебя пытались убить?

– Покажи шишку, – потребовал Эдька.

Я покорно позволила ему ощупать свой затылок.

– Били аккуратно, но сильно! – сострил Эдька. – Но вряд ли убивали, череп цел. Может, просто хотели тебя припугнуть?

– Я не знаю, – уныло сказала я. – Там, в подвале, я ни о чем не думала, просто спасалась. Потом тоже не думала, потому что ни о чем не могла думать, кроме Сережи. Но теперь мне кажется, что нет, не убивали, только оглушили. Ему ничего не мешало ведь меня добить…

– Может, он тебя изнасиловал? – деловито спросил Эдька. Я в упор посмотрела на него. Вот что за человек! Не может долго быть хорошим, не позволяет себе. Стесняется, что ли? Спас меня от смерти, а теперь изгаляется!

– Нет, не изнасиловали, – ответила я. – И тебе придется поверить мне на слово.

Эдька покраснел.

– Хватит вам, ребята, – взмолился Витя. – Давайте о деле. Я вот что думаю: если все эти события – звенья одной цепи, если на Груню напал тот, кто подставляет Серегу, то у него, действительно, не было намерения ее убивать. Ведь Серега сидит, на него убийство свалить нельзя, это вызвало бы подозрения. Но зачем тогда он следил за тобой, зачем заманил в подвал и оглушил?

– Я даже не знаю, мужчина это был или женщина, – сказала я. – На балконе была женщина, я видела юбку и светлые длинные волосы…

– Мужик мог переодеться бабой, – сварливо вставил Эдька. – Юбка, парик да накладные сиськи – вот и все дела. А по черепушке тебя бил мужик, это точно!

– Мужчина или женщина – сейчас неважно, – возразил Витя. – Главный вопрос: зачем? Что ему было нужно? Может, он что-то искал? У тебя ничего не пропало, Груня?

– Нет, – ответила я. – Да у меня ничего и не было. Серьги я в тот день не надела, часы не ношу, кольца тоже…

– А ключи? – опять встрял Эдька. – Может, тогда-то ключи и сперли?

– Ключи у меня в сумке были, а сумка на моем столе. Когда я вернулась, все было на месте – и сумка, и ключи, и телефон.

– Может, просто слепки сняли с ключей? – предположил Витя.

– Нет, – подумав, возразила я. – Ключи у него уже были. Это как раз в тот день шторы были задернуты. То есть, он побывал у меня дома раньше, чем я вернулась. Он бы не успел так быстро сделать ключи по слепкам.

– Да, ясности тут мало, – вздохнул Витя. – Ну, положим, к тебе он приходил, чтобы поставить скрытые видеокамеры. Наверное, он считает, что ты чем-то опасна для него. Открыто убить тебя он не мог, чтобы не вызвать лишних подозрений, поэтому решил имитировать самоубийство, для этого-то и камеры… Это более-менее понятно… Но зачем тебя тогда заманивать в подвал и бить по голове?

– Без бутылки не разобраться! – с мрачным удовлетворением заключил Эдька.

– Погоди с бутылкой, – остановил его Витя. – Давайте сейчас сделаем неотложные дела. Нужно срочно поменять замок. Эд, ты знаешь, где у вас тут можно купить замок?

– В универмаге на Пушкина, – уверенно заявил Эдька. – Тут недалеко.

– Сгоняй, а? – попросил Витя. – А я пока тут останусь. Груне нельзя одной…

Я думала, что Эдька заартачится, но он неожиданно быстро согласился. Я сунула ему деньги и попросила кроме замка купить кое-какие продукты. Я чувствовала, что парни зависнут у меня надолго, а значит, их придется кормить. Эдька скроил недовольную мину и заявил, что в таком случае он берет с нас обещание в его отсутствие ни о чем интересном не говорить. Мы с Витей пообещали, и он ушел.

По моей просьбе Витя облазил все возможные места в квартире, где могли бы стоять скрытые видеокамеры. Он искал обстоятельно и тщательно, хотя и был уверен, что ничего не найдет. Витя такой по натуре – ответственный и скрупулезный. Он действительно ничего не нашел, и я немного успокоилась.

– Грунечка, – нерешительно произнес Витя, отряхивая ладони, – мне кажется, что о том, что произошло с тобой, надо бы заявить в полицию. Ведь это свидетельствует в пользу Сереги.

Я испугалась. У меня даже руки затряслись.

– Витя, – я старалась говорить спокойно, но чувствовала, что голос у меня дрожит. – Вот ты знаешь меня два года, а Эдька так вообще с пеленок, но вы почти поверили в то, что я участвовала в убийствах, а потом, испугавшись разоблачения или раскаявшись, написала эту записку и приняла яд. Почти поверили, да ведь? А чужие дяденьки полицейские поверят в это безоговорочно. Сам посуди, раскрытие преступления само идет к ним в руки! Они меня тут же запрут и будут выбивать признание. И я признаюсь. Ведь Сережка признался! Да я просто последний гвоздь вколочу в Сережкин гроб! Умоляю тебя, не делай этого!

– Никто Серегу не бил, – угрюмо пробормотал Витя, но о полиции больше не заикался.

Я вспомнила свои вчерашние намерения и начала расспрашивать Витю, как можно устроить брак с заключенным. Уразумев, чего я от него хочу, Витя насупился и стал говорить то, что я от него уже не раз слышала – что отчаиваться рано, что следствие еще не закончено, что на суде обвинение может рассыпаться, и так далее…