– О «Беспалых» заговорили только после убийства Орехова, следовательно, идею позаимствовал тот, кто знал хотя бы об одном таком преступлении еще до его совершения, – уверенно заявил Гуров. – И я склоняюсь к мнению, что этот кто-то находится в Москве. Инициатор убийства тоже наверняка московский. Отсюда вывод: концы нужно искать здесь, в столице.

– У тебя есть план. – Генерал не спрашивал, а констатировал факт.

– Есть, – подтвердил его догадку Лев. – Нет только разрешения на его реализацию.

– Считай, оно у тебя уже есть, – помедлив, произнес Орлов. – Только действуй осторожно, не лезь на рожон и не подставляй ни меня, ни себя.

Больше они этой темы не касались. Поужинали в спокойной, дружеской атмосфере и разошлись. Орлов поехал домой, Гуров с Крячко отправились в Главк. Там разыскали капитана Жаворонкова, вытребовали с него отчет по Андрею Орехову и вместе засели за его изучение. По материалам, которые еще при первом запросе собрал Жаворонков, выходило, что Андрей Орехов в определенных кругах считался честным и неподкупным человеком, несмотря на то что принадлежал к чиновничьему аппарату и априори входил в группу бюрократов и мздоимцев.

С такой репутацией Орехов просто не мог не иметь врагов или хотя бы недовольных его принципиальностью людей. Таковые, разумеется, имелись. В средствах массовой информации время от времени проскальзывали статьи, где сообщалось, что такой-то проект решения социально-экономических проблем Москвы был отклонен ввиду его неактуальности. И дальше ссылка на экспертную оценку начальника управления по связям с органами законодательной и исполнительной власти Правительства Москвы Орехова Андрея Васильевича.

И это только то, что касалось обсуждения и экспертной оценки проектов законодательных актов. А были еще заседания всевозможных комитетов и комиссий, участие в которых по долгу службы принимал Орехов, и депутатские слушания по вопросам, затрагивающим интересы города Москвы. Орехов же занимался аналитическим и экспертным прогнозированием возможных последствий, социально-политических и экономических, которых можно ждать от готовящихся решений, принимаемых законодательными и исполнительными органами. А не он, так люди, подведомственные ему.

За каждым отклоненным проектом, за каждым не получившим поддержки заседанием комитета стояли конкретные люди, наделенные властью или деньгами, а порой и тем и другим. Только навскидку за последний год Орехов отклонил порядка двух десятков не устроивших его проектов. Сколько денег потеряли те, чьи проекты оказались не у дел, сложно было даже представить. Сколько проклятий высыпалось на голову Орехова, сколько угроз он выслушал в свой адрес! Вполне резонно предположить, что один из тех, кому отказали благодаря Орехову, решил избавиться от проблемы кардинальным способом.

Смерть Орехова в свете новых данных выглядела скорее закономерностью, нежели случайностью. Вот почему представитель аппарата ратовал за версию банды отморозков. Такой расклад являлся самым безопасным в плане общественного мнения и последствий для определенного круга лиц, заинтересованных в смене начальника управления. Более конкретной информации из аналитических выкладок Жаворонкова Гуров получить не мог. Нужно было искать другие способы. Не мог он обратиться и к родственникам Орехова. Туда только сунься, сразу станет известно тому же представителю аппарата, он поставит на вид Орлову, а генералу придется снять Гурова с расследования. К коллегам Орехова тоже не пойдешь, и все по той же причине. Друзья, соседи, знакомые – все отпадали.

– В списке преступлений, совершенных бандой «Беспалых» до убийства Орехова, есть эпизод, который произошел в Московской области, – вспомнил Гуров. – Есть смысл покопаться в старом деле, найти фамилии тех, кто занимался расследованием, выезжал на место преступления, производил вскрытие, и пообщаться с ними.

– Официально ты сделать этого уже не можешь, – напомнил Крячко. – Дело уже не твое.

– Неважно, доступ к архивным делам я получу, – возразил Лев. – Если не официально, то по старой дружбе.

– Чревато, – вздохнул Стас.

– Ничего, прорвемся. С чего-то же нужно начинать. Сейчас самое время.

Лев проигнорировал удивленные взгляды Жаворонкова и Крячко, достал телефон и на память набрал номер.

– Вечер добрый, Константин Алексеевич, Гуров беспокоит. – На другом конце что-то ответили, и он улыбнулся. – Так точно, пашем круглые сутки. У меня к тебе просьба, Константин Алексеевич. Нужно в архиве покопаться, а времени ждать официального разрешения нет. Могу я воспользоваться твоей благосклонностью?

Какое-то время Гуров только слушал и кивал головой, изредка вставляя междометия типа «а как же», «ну да», «без этого никак», потом заговорил более внятно:

– Бумага потом придет, это уж непременно. Спасибо, Константин Алексеевич. Я твой должник. – Выслушав ответ, он громко рассмеялся и дал отбой. – Всё, дело в шляпе, можем ехать в архив.

– Ну, Лева, вот гусь! – то ли пожурил, то ли похвалил Крячко. – Только знаешь что, в архив без меня. Я в отличие от тебя не железный, из плоти и крови состряпанный. Мне отдых необходим. Короче, ты в архив, а я – в люлю. Утром встретимся.

Не дожидаясь возражений Гурова, Стас махнул рукой и выскочил из кабинета. Гуров и Жаворонков переглянулись.

– Могу я с вами съездить, товарищ полковник, – предложил свою помощь безотказный Жаворонков.

– Нет нужды, Валера, – отказался Лев. – Но за предложение спасибо. Иди отдыхай. Крячко прав, живым людям нужен отдых.

Жаворонков ушел, а он выключил компьютер, убрал бумаги со стола и тоже вышел. К девяти вечера он был уже в архиве, а к часу ночи имел на руках все сведения по убийству шестимесячной давности. Жертвой «Беспалых» стал пьяньчужка-безработный Чувилин Геннадий, шестидесяти четырех лет. Проживал Чувилин не в самой Москве, а в подмосковном районе Люберцы, с населением более двухсот тысяч человек. Жилье свое у Чувилина имелось, комната девять метров в коммунальной квартире, в которой он проживал вместе с престарелой матерью и ее сестрой. Записана комната была на мать, поэтому пропить ее Чувилин не сумел.

Мать же сына жалела, кормила и время от времени снабжала одеждой. Убили Чувилина в местечке под названием «Зеленая зона». Чувилин частенько туда захаживал. На территории «Зеленой зоны» располагалось сразу несколько гостевых домов, и он приспособился помогать приезжим с багажом, за что неоднократно получал по голове от парней, обслуживающих эти дома, и копеечку от благодарных приезжих. Копеечек было больше, поэтому от промысла своего Чувилин не отказывался и после тумаков.

Дело передали в люберецкую полицию, по месту прописки погибшего. Вел его молодой следователь Мурашов Кирилл, двадцати восьми лет, проработавший в органах на момент убийства Чувилина чуть меньше трех лет. О нем Гуров тоже навел справки. Никакими выдающимися делами Мурашов себя не зарекомендовал, но и негативной информации о нем тоже не было. Среднестатистический сотрудник областного масштаба. Проживал Мурашов там же, в Люберцах, в ведомственной квартире и, по сведениям,