А сейчас Ефремову надо было отчитаться перед своим начальством. Не тем, которое сидит в штабе за Периметром. Как и любой здравомыслящий человек, он имел свое, нужное только ему, начальство. А здесь операция должна была принести солидные дивиденды. Только из-за этого он позволил себе зайти так далеко – нарушить Акт о Периметре. А тут санкция за нарушение была одна – расстрел. Даже без трибунала.

Об операции, конечно, знало и военное руководство, но, похоже, чины в погонах тоже были в доле. Или нет – тут знания Ефремова заканчивались цифрами собственного банковского счета. Не мешали – и ладно! Остальное ему было неважно.

– Они заглотили наживку, – сказал полковник, как только спутниковый телефон с зашифрованным каналом установил связь.

– Отлично-о! – пропел голос на другом конце. – Когда мы будем иметь то, что нас интересует?

– Все случится завтра. А дальше – зависит от каналов доставки. Но я прослежу.

– Отлично! Рад, что мы начали работать с вами, полковник, – ответил голос и отключился.

Просто песня, бальзам на душу. После этого можно было начать знакомиться с реальным содержимым Саркофага. Он вскрыл конверт, на котором было подписано «Совершенно секретно», и начал вчитываться в документ.

И пока он читал – волосы на его голове становились дыбом.

– Охренеть! – только и смог сказать он, когда дочитал документ до конца, и откинулся на спинку кресла. И почему бы этого не знать перед тем, как он согласился? Тогда бы он передумал – это точно. Но сейчас отступать было поздно, да и эти ребята промашек не прощают.

И полковник закурил сигару, которую прихватил у Шахтера. Ему срочно надо было снять стресс…

Срочно!

– Обряд Извлечения имеет очень важный для нашего народа смысл, – произнес один из безликих, представившийся нам Астуром.

Мы сидели в темной комнате, больше похожей на камеру. В углу блеклым светом горела масляная лампа, у дверей стояла охрана.

В голове у меня крутилось множество вопросов, хотелось задать их все и сразу, но раскольники – так они себя назвали – не дали произнести и слова, лишь жестом показав, что сами все расскажут.

– Обряд Извлечения имеет очень важный для нашего народа смысл, – повторил Астур, глядя то ли на меня, то ли на моих друзей, – тяжело было понять, когда на голове у твоего собеседника медное ведро надето. – Сердце курунга…

– Кого? – прыснув от смеха, переспросил Макс.

– Курунга, – терпеливо пояснил безликий. В голосе его отчетливо слышалось раздражение. – Крылатого чудовища, которое вместе со своей стаей обитает возле Скалы. Сердце этого самого курунга символизирует нашу защиту и спокойствие, потому что имеет такой же медный цвет, что и наш Город. А еще выжимка из сердца не дает нам умереть.

– Это как так? – насторожился я. – Вы бессмертные, что ли?

– Не бессмертные. И живем, по сравнению с вами, очень мало – не многие до двадцати доживают. Что-то съедает наш организм. Но если безликий будет принимать препарат, что изготавливают наши вожди, то спокойно себе живет и до семидесяти, и даже до восьмидесяти лет.

– То есть вы из сердца этого монстра штампуете таблетки и раздаете их людям, чтобы они жили дольше? – переспросил Макс. – Ну это же благородное дело!

– Не мы, как вы выразились, штампуем эти таблетки, – с явной злобой ответил Астур. – А правительство. И не всем раздает. Только тем, кто поддерживает их политику.

– А чего? Тоже нормально придумано, – хихикнул Макс.

Один из безликих, стоящий позади Астура, сжал кулаки, готовый наброситься на парня, но вожак остановил его жестом руки.

– Это ненормально! – терпеливо стал пояснять Астур. – Доступ к препарату должны иметь все – независимо от того, на чьей они стороне. Нельзя манипулировать жизнями в угоду своим целям.

– Так вы, значит, типа оппозиция? – спросил я.

Астур кивнул.

– Мы не разделяем политики Верховного и хотим его свергнуть.

– Свергайте, нам-то что с ваших внутренних разборок? – теряя терпение, ответил я. – Мы пришли сюда, только чтобы найти помощь для нашего друга Ожогина. Вот и все. А что тут у вас творится – это уже дело ваше, и мы сюда нос не…

– Лекарство для Ожогина – это и есть этот препарат, – перебил меня Астур. – И вам его, как вы, я надеюсь, поняли, никто не даст.

– Это почему же?

– Потому что чужакам запрещено давать препарат.

– Почему? – спросил я. – Мы ведь не просто так, можем и заплатить.

– Деньги не имеют значения. Таков закон – чужакам не полагается препарат.

– Фиговые законы, – нахмурился Макс.

– Но есть ведь что-то еще? – догадался я. – Ведь не просто так вы нас схватили и сюда привели? Я правильно понял?

– Правильно, – кивнул Астур. – Нынешние законы не разрешают использование препарата чужакам. Но я могу изменить эти законы – как только сам стану Верховным. И вы можете мне в этом помочь.

– Пополнить ряды оппозиции? – хмыкнул Саня.

– Да. Помогите нам, и мы поможем вам.

– Вот так дела! – выдохнул Макс.

– А если мы откажемся? – спросил я.

– Тогда не получите препарат, – пояснил Астур и так же спокойно добавил: – И мы вас убьем.

– То есть выбора у нас нет?

– Нет, – ответил Астур и ухмыльнулся.

– Ну это как обычно, – вздохнул Макс. – Либо пляшите под нашу дудку, либо прирежем.

Охрана Астура вновь подорвалась накостылять зарвавшемуся парнишке, но вожак остановил их, сказав:

– Понимаете, у меня просто сейчас нет времени действовать по-другому. Да, это насильственное принуждение, да – это не те методы, которыми нужно убеждать людей. Но сейчас выбора у меня у самого нет. По-другому я поступить не могу. Вы будете очень большим подспорьем в нашем правом деле. В войне, где каждый солдат на счету, любая помощь может изменить исход противостояния. Дали клич – скоро свершится ритуал по извлечению сердца зверя, и так необходимый всем препарат окажется в руках Верховного…

– Так в чем проблема?! – возмутился я. – Возьмем и добудем другое сердце!

– Вы не понимаете! – Астур начал терять терпение. – Остался последний самец…

– Возьмем самку!

– Только из сердца самцов можно извлечь необходимую выжимку. Самки для этого непригодны. Верховный знает, что это сердце последнее. Представляете, какой будет ажиотаж на препарат? Его будут продавать втридорога!

– Так вы его еще и покупаете?!

– Конечно, а как же иначе? – казалось, мой вопрос смутил безликих.

– Весело вы тут живете!

– Поэтому и появились мы – раскольники. Терпению простых людей пришел конец. Пора разорвать этот порочный круг.