— Ровейн, я же много не прошу, так? Создай мне три платья, которые я представлю, и иди, выясняй, что, где и с кем я планировала не понятно что. А пока, молчи… Прошу, помолчи. Я думаю, — сказала я, отпустив его руку и направилась в комнату, где хочу обдумать песни, платья…

" Да, я стану думать о платьях. И проведу это время так, что даже в следующей жизни смогу вспомнить его с улыбкой", — подумалось мне, пока, резко рисуя шаг, топала к примерочной.

"До-ченька моя"

"Мама?"

Всхлип и слезы текут по щекам.

"Мама…"

"Вивьен. Доченька моя родная, я скоро приду за тобой. Ты только жди".

Сорвавшись на бег, больно наталкиваюсь на дверь, рывком открываю её и слезы пеленой застилают глаза.

" Сесть, нужно сесть…" — лихорадочно подумала я.

Войдя в комнату, словно пьяная, пошатываясь, я отступила к стене, прислонилась спиной и медленно сползла по ней на пол.

"Мама меня искала. Я нужна ей… — созрела радостная мысль, а за ней такой досадный за много лет вопрос. — Тогда почему она меня бросила?"

Уйдя с головой в свои переживания, я не замечала ни как после меня резко отворилась дверь, скорее всего с ноги, ни Ровейна, что опустился на колени рядом, шепча слова утешения и поглаживая по голове. Возможно, это меня крайне повеселилл бы. Да что бы мертвый бог преклонил колени перед человеческой девушкой… Немыслимо!

Но нужно ли объяснять, насколько от веселья я в тот момент была далека. Я не могла собрать воедино рой мыслей, витавших, как пьяные феи, в моей голове. Но их объединяло одно слово — мама.

Еще в раннем возрасте я пряталась в приюте и мечтала… Мечтала хотя бы увидеть маму. А детская фантазия рисовала картины, в которых мы с ней возвращаемся домой, где меня любят. Наверное, лишь эти придуманные сказки давали взрослеть доброй девчушкой, лелея надежду в добро.

А сейчас я не могла решить — злиться мне на неё или радоваться, что искала? И как так вышло, что нашли маленький сверток, а в нем меня, в чёрной ткани, словно хотели… похоронить?

И зачем было оставлять меня? Что могло сподвигнуть на это столь сильную магичку, которая на расстоянии владеет мысленными передачами? Не хватало денег? Смешно, с такой силой о работе не беспокоятся. Что же ее заставило? Не хотела меня? Тогда зачем искала или это ложь?

С каждой мыслью сердце разрывалось на куски. Не хотела… Не нужна была… Я хотела прекратить думать, закрыть глаза, попытаться сосредоточится на чем-то ином. Конкурс — то что нужно… Текст песни, платье. Открыв глаза, я, наконец, заметила стоящего на коленях Ровейна и устало улыбнулась, вытирая слезы.

— Тушь растеклась, да? — спросила я мужчину. Растерянность ли мелькнула в его глазах? Не померещилось ли мне?

— Все… нормально. Ты прекрасна и с красными от слез глазами, — спокойно ответил он — Но в чем их причина?

— Я просто… — и замолчала. — Это сейчас не важно…

— Не важно? Ты. Плакала. На моих глазах. Думаешь, в мире существуют проблемы существеннее этой для меня? — взяв меня за плечи, прошептал Ровейн, и от его вкрадчивого шепота захотелось спрятаться.

Черт, почему я все время забывала, кто передо мной. Он — не обычный человек, демон и т. д. по списку, а бог мёртвых. Сильнейший из сильнейших. И он — мой жених. Высшие, в тот день, когда решили сплести наши судьбы, употребили слишком много спиртного. Иначе я все эти фокусы объяснить не в силах.

" Так, думай о песне… Песня… Да, почему же его глаза такие страшные, сверкающие алые и в них отражаюсь я, маленькая и испуганная".

В таком состоянии я не могла ни о чем думать, кроме устремленного на меня взгляда, пронизывающего душу. Мне казалось, что Ровейн узнает обо всех наших замыслах с Амадео и тогда… Смерть была бы мне освобождением. Но я знала и то, что так просто не сдамся, и без мести Акватору не умру. Не могу… Память об Алеке не даст спокойно жить, зная, что его убили из-за меня. Месть — все, что я могу.

— Прекрати. те так на меня смотреть. Я перед вами ни в чем не виновата так, что нечего… — пролепетала я и не узнала собственный голос. Устыдившись своего праведного, но не нужного в данный момент, страха, я опустила глаза.

— А теперь, пришло время для второй участницы… и ею будет… — послышался голос Теодора. Стоп, блондинка уже спела? Но почему я не услышала? Время вышло? — Вивьен. Итак, давайте же попросим девушку выйти к нам и спеть.

Спеть? Черт, у меня и платья то нет, как и песни.

— Я помогу, закрой глаза и представь его… — наклоняясь ближе, прошептал Ровейн.

— Но времени нет, я просто не успею переодеться…

— Тссс, — улыбнулся он, прикоснувшись пальцем к моим губам. — Закрой глаза, ангел мой.

А перед глазами почему-то появилось белое платье в пол и кружевное, со шлейфом. С длинным ажурным рукавом, V-образным глубоким вырезом.

" Ангел…" — мысленно подумала я, улыбаясь.

— Все готово, Вивьен. Ммм… — резко выдохнул мужчина, словно сквозь стиснутые зубы.

Медленно открываю глаза и…

— Как… Спасибо…

Я стояла в белоснежном одеянии из своих детских грёз.

"Ангел…"

Покружилась, прикасаясь к ткани, не до конца осознавая его реальность.

— Вивьен… — мужчина неожиданно схватил мою ладонь и стиснул ее, что есть силы. — Я… провожу тебя… Скорее, а иначе передумаю и тогда… Ох, Вивьен, мой грешный ангел, ты даже не представляешь, что творишь со мной… Беги и пой, ангел и умоляю, запомни, ты моя… НАВЕЧНО И ВОПРЕКИ — последние слова он прорычал, так как ни одной живой человек не смог бы. Глаза Ровейна горели адским огнём и смотрели они только на меня, а спустя секунду его губы расплылись в плотоядной улыбке.

Я не помню, как добралась до возвышения в зале. Сердце раненой птицей рвалось из груди. Понимание того, как близко я была к вечной золотой клетке, пугало. Но еще страшнее было бы повернуться назад и увидеть обещание в огненных глазах бога мёртвых.

Когда чья-то рука тронула моё плечо, то подумала, что разрыв сердца неизбежен.

— Извините, девушка. Не хотел напугать, но какую песню вам сыграть…? — и молодой рыжеволосый парень отлетел от меня, снося своим телом декорации.

А позади послышался звериный рев:

— Моя! — а через минуту, совершенно спокойно, Ровейн поправил свой смокинг и сказал:

— Я буду тебе аккомпанировать.

" Раз ступенька, два ступенька, три… я хочу его крови". — думала я, ступая на возвышение.

Расположившись посередине, я подняла голову, и в предвкушении мести зажглась кровь в венах. В трех метрах стоял Акватор. Белый плащ, вышитый золотыми нитями. Белый костюм, красная роза пристегнута на булавке около груди. Он смотрел на меня и Ровейна. И взгляд был такой поникший, обреченный. Морской бог знал, что-то такое, чего не понимала я на тот момент. Принесла бы мне та информация изменений в будущем? Увы, не думаю…