– Ты предсказал мне гибель последнего из мужчин рода Кайонаодх во льдах Ильхада, – теперь голос Мартайн понизился, а вместе с ним вновь вздрогнула земля, – не ты ли клялся, что именно это сказали тебе звёзды, придворный Розаф? Ты забыл, какова цена твоей лжи, старик.

– Видимо это некое испытание нашей веры… посланное Богами… – прошептал маг, делая неуверенный шаг к своей хозяйке, – я видел, как сердце дракона остановилось, я видел его смерть…

– Но он жив! – Мартайн отпрянула от стола и огонь на свечах дрогнул, словно от внезапного порыва ветра, – и именно кровный наследник Бриартака сегодня принял меч из рук Идгарда!

– Девину Кайонаодху было предначертано умереть в Ильхаде, как должен был погибнуть весь его род. Но если бы вы не вмешались, эйслин… если бы не решили поторопить время… Ход истории был изменён, поскольку в судьбу юноши вмешались. Это повлекло за собой и другие события, которые звёзды не предвидели. Я не должен был оставлять свои книги юному Кайонаодху. Он бы и сам вскоре потерпел крушение среди снегов Ильхада…

– Ты смеешь винить меня в своём провале, старик? – зашипела Мартайн.

– Нет, я бы не посмел, эйслин… Но дитя Мейрна всё ещё может быть вам полезным, – Розаф протянул дрожащую руку к женщине, надеясь остановить гнев хозяйки, – всё ещё можно изменить!

– Душа, которая не числится среди живых в Камеладере – нашем мире. Тот, кто не был рождён под этим небом, и кто не имеет судьбы, записанной в книге Кахандт. Ты клялся мне, Розаф, что дитя окажется на руках последней из рода Кайонаодх, и ты снова солгал.

– Но обещанное дитя оказалось в Бриартаке, – порывисто заговорил Розаф, – судьба Варвары из Мейрна не предопределена в этом мире, как вы и желали… если бы только я мог иметь всю свою силу, ещё хоть каплю, то смог бы видеть большее. Молю…

Губы Мартайн презрительно изогнулись:

– Ты жалок, придворный Розаф. И не достоин даже того, что на тебя был обращён взор нашей верховной сестры.

– Пощады… – в ужасе пробормотал маг, всё так же протягивая руку к ведьме, – я молю о пощаде, эйслин Мартайн…

– Пощады? – проговорила женщина, – о Розаф, ты не в том положении, чтобы даже молить. Ты пыль, ты тень, ты ничто, бродящее по земле Роеланда лишь по причине того, что мои сёстры ещё нуждались в твоих знаниях. Но более в них нет прока. Прочь, старик! Твоё время давно истекло.

– Нет, молю! – придворный маг упал на колени, пытаясь схватить край одежд хозяйки. Он уже чувствовал, как всё тело охватывает знакомая дрожь, – молю… ещё не время…

Мартайн лишь опустила ладонь на голову Розафа, не внимая его мольбам:

– Жалкий трус. Даже после смерти страшишься её? Твоя душа давно покинула это тело, а оно всё продолжает трястись тенью. Придворный Розаф – мёртв!

Глаза старика затлели холодными углями, через мгновение остывая и угасая. Чёрный туман окутал всё его тело, которое подобно хозяйскому столу обратилось в прах, осыпаясь под пальцами ведьмы. Мартайн переступила через жалкие останки, не желая пачкать в пепел свою обувь. Она вновь повела рукой, заставляя дверь распахнуться, а влетевшему порыву ветра смести с пола всё, что осталось от мага. Женщина остановилась на пороге, и её губы вновь тронула улыбка:

– Косы огонь, в глазах огонь, в душе огонь. Твоё время пришло, Варвара из Мейрна.

Варя устроилась на подоконнике, и отрешённо глядела на сад, шумевший блестящей тёмной листвой. Окно было настежь распахнуто и впускало в комнату свежий порыв ветра. Несколько цветных лепестков опустилось на её сапог, и девушка протянула руку, пытаясь поднять их с обуви.

– Отчего столько грусти на таком прекрасном личике? – раздался рядом голос Девина и Варя встрепенулась.

– Да ладно тебе… – девушка смущённо отвела взгляд, когда дракон остановился у её окна и прислонился к нему боком.

Стоя там, на улице, брат склонил голову набок, разглядывая Варю. Она вынуждена была повернуться к нему, поскольку не желала быть грубой по отношению к этому юноше. Он был удивительно добр к ней, что порой даже пугало. Волосы Девина оказались влажными, видимо молодой хозяин недавно искупался, да и переоделся. Сейчас он не выглядел как восставший зомби, и это радовало. Значит, смог немного отдохнуть.

Ему стоило бы остаться дома, но вскоре вновь придётся посетить дворец. Жаль, что день рождения Кассии именно сегодня. Девин сорвал один из ярких жёлтых цветков, которые росли под окном, и протянул его Варе.

– Вечером они пахнут особенно сладко, зато днём раскрывают свои лепестки и так походят на солнце, – проговорил дракон.

Девушка приняла цветок и поднесла его к лицу, вдыхая тонкий аромат. Голова закружилась, но видимо от волнения.

– Я слышал от Реварда, что на аделхейтском рынке на вас напал макои, – теперь Девин стал серьёзным, – великое счастье, что ты не пострадала.

– Великое счастье, что Нейл оказался рядом. И… – Варя умолкла и отчего-то покраснела.

Ну почему брат смотрел так пристально?

– И? – брови Девина приподнялись.

– И «мистер-декабрь» был крут… да, так и есть.

Она ещё долго не забудет тот самый чудовищный грохот и страшного монстра, который вырвался, словно из преисподней. И того, как Трой Миклос схватил её, укрывая собой, защищая от летевших градом обломков и битого стекла.

– О ком ты говоришь, Варвара? – окликнул её Девин, поскольку сестра совсем ушла в свои мысли и только задумчиво крутила в пальцах подаренный цветок, – помощник матери упоминал сына Левена Миклоса, и утверждает, что без помощи этого леската не справился бы. Так ты говорила о Трое?

– Он действительно помог… Нейлу! – Варя соскочила вниз, на мягкую землю, не желая продолжать эту беседу.

Девин придержал девушку под локоть, давая ей возможность выровняться и стать удобнее в прекрасном саду. Он улыбнулся краешком губ, понимая, что упоминание о сыне снежного правителя привело его сестру в смятение. Неужели испытывала симпатию к Трою Миклосу?

– Это мой дорогой Нейл помог жалкому ледяному мальчишке! – пропищали где-то неподалёку.

Варя к своему удивлению не отстранилась от брата, позволяя ему поддерживать себя под руку. Странное чувство покоя охватывало от этого простого жеста, и было неожиданно приятным. Девушка посмотрела на Карамель, которая уселась на тонкую ветку ближайшего от них дерева и болтала ногами в блестящих башмачках.

– Ах, как он был прекрасен и мужествен… – фея продолжала нахваливать предмет своего обожания.

– Я даже не стану спорить, дорогая Карамелла. Наш Ревард – достойнейший из мужей, – Девин прокашлялся в кулак, сдерживая рвущийся смех, – но позволь просить твоей помощи.

– Что же угодно молодому господину? – настороженно поинтересовалась фея, сверкая сапфировыми глазами.