– И какой у нее период? ― внезапно спросил Громов, заворожено глядя на несимметричную кляксу.

Джамиль неопределенно повел плечами.

– Не знаете? Вы там шесть часов торчали!

– Период больше шести часов. Всплесков, как в день обнаружения, больше не было, ― ответила за передовой отряд Алия.

Повисла несколько неловкая тишина.

– Это не хорошо, что аномалия опускается, ― Герман почесал нос. ― Насколько глубоко вниз она идет?

Рик фыркнул.

– Хах, как ты это через скалу померишь?

– То есть, там сплошной камень, и не подобраться?

– Там всё тот же винегрет, мы спустились на семьдесят метров ниже Ковчега, ― Рене остановила вращение и ткнула пальцем в картинку, ― и возмущение в тяготении практически не изменилось. Мы вряд ли сможем подобраться к границе аномалии снизу, придется влететь в этот хвост и попытаться рассечь. Если отрезать источник, снизу квантовые колебания должны быстро затихнуть сами собой под действием поля Вудвейла.

– Ну, напряжение не то чтобы впечатляющее, асом для этого быть не нужно, ― Лера просматривал какие-то данные у себя в планшете.

– Ага, не нужно было бы. Если б это всё в вакууме висело! ― буркнул Рик, переключая модель.

И тут стало понятно, почему Рикардо и Рене называют аномалию Ковчегом. Корабль действительно частично сохранился. Обезумевшее тяготение смяло и изогнуло его конструкции самым причудливым образом. Огромные металлические лоскуты тянулись от эпицентра во все стороны, сливаясь-сплетаясь с языками застывшей лавы и пластинами гранита. Кое-где виднелись даже уцелевшие коридоры и какие-то внутренние помещения.

– Слушай, а может Арбогаст и прав, ― прервал потрясенное молчание Лера. ― Может, эта аномалия не так и опасна…

– Да, просто она тонет в коре Вудвейла, продвигаясь к ядру, и, когда достигнет магмы, всего лишь состряпает супер-вулкан, а не разнесет планету к чертям собачьим, ― подтвердил, криво усмехнувшись, Филип.

– Она вон уже чего-то поплавила.

– Это не новая лава, это выходы базальта. Старое извержение, миллионы лет назад, ― подал голос Джамиль.

– Не очень важно, как это получилось, гораздо важнее, что с этим делать! ― Рик вернул обсуждение в конструктивное русло. ― На гравидвижках там летать почти невозможно, а сканеры не пробивают остатки конструкций. Чтобы запустить полноценную нейтрализацию, придется лезть в тяжелые скафандры, и в атмосфере и гравитации топать туда, ― ткнул в один из коридоров, ― для сбора нормальных исходных данных.

Вернон прикрыл глаза. Обычно на аномалию сбрасывали рой очень маленьких шариков-датчиков и отслеживали их показания, скорость ответа и траектории. На Аделаире они еще и отсканировали все астероиды вокруг, чтобы иметь больше данных. “И уронили на ядро Ковчега катер с гравидвижком…” Это тоже оказалось на удивление полезным. Реализовать ту же стратегию в переполненном барионной материей месте, голограмма которого сейчас вращалась перед Ямакавой, практически нереально. “Слишком много факторов, даже компьютер базового корабля такое не обсчитает. Хорошо, что возмущение достаточно компактное и не слишком мощное. Скорее всего, нехватку точности можно будет компенсировать грубой силой”. Командир вейверов слегка нахмурился. У размеров аномалии было еще одно, причем весьма неприятное, следствие. “Если мы уроним на нее что-то крупнее кошки, она может потерять стабильность и пойти в разнос”.

– Завтра к Ковчегу летят Наум, Дебора и Филип. Цель – найти, где можно высадиться, чтобы попасть внутрь.

– Лучше пусть Мик летит вместо Наума, ― Титов мотнул головой в сторону Гамилькара. ― Атмосферный пилот там полезнее, чем ещё один наблюдатель, ― пояснил он в ответ на вопросительный взгляд командира.

– Хорошо. В наблюдении – Наум, Якоб и Джамиль. Надо разместить сейсмодатчики вокруг долины, ― Ямакава кивнул и поднялся со своего места, показывая, что совещание закончено.

Алия бережливо погасила голоплатформу, экономя мощность для вычислений. Прошлась вдоль окон, отключая затемнение на створках. В комнату ворвался уже привычный жемчужно-голубоватый свет лун. Тени сразу стали длинными и резкими.

Джамиль встал одним из последних, и Вернон как бы невзначай приотстал от остальных, чтобы поравняться с ним. Положил ладонь на универсальный карабин в руках первого и тихо, чтобы только держащие ствол пальцы услышали, поставил оружие на предохранитель. Оба сделали еще пару шагов вместе со всеми, а потом незаметно шагнули в сторону, став невидимыми из коридора.

“Что бы подумали психологи базовой экспедиции, узнав, что ты повсюду таскаешь с собой ружье?” Про Ал-Каласади нельзя было сказать, что он любил оружие. Он, безусловно, виртуозно им владел, но вовсе не из-за романтизации войны, восхищения старыми вещами или технологическими новинками. Оружие Джамилю нужно было для дела, как планшет или катер. Говорят, что огнестрел пробуждает в некоторых людях тягу к насилию. У блистательного доктора геофизики не было такой тяги. Только готовность это насилие применить. Сегодня готовность была повышенной.

Лицо первого в лунном свете было спокойным, словно сейчас его спросят об особенностях складчатости в окрестностях Винегрета. Он медленно моргнул и начал говорить. Без звука, одними губами.

– Видел человеческие следы на пятне плесени. В обуви, но не в скафандре. Не наши. Я буду на них охотиться.

Вернон кивнул, одними глазами. Заметить движение можно было только по блику на желтых радужках.

– Живого добудь. Мне тоже интересно.

Джамиль усмехнулся, выверенно и интеллигентно. Из-за густой тени со стороны черного глаза и особенности освещения, скрадывавшей шрам, Ал-Каласади выглядел почти обычно.

Два доктора наук обсуждали охоту на людей.

* * *

Вудвейл, 2550-06-35 22:03

Малиника глубоко вздохнула и села на кровати. Увидела свое усталое лицо в отражении на маленьком иллюминаторе. За толстым сэндвич-гласом светилась голубая жемчужина быстро удаляющегося Вудвейла. Айдын вытолкнул корабль на вытянутую эллиптическую траекторию под углом почти в пятьдесят градусов к эклиптике. Примерно так же, но с меньшим эксцентриситетом будет вращаться вокруг двойной звезды квантово-гравитационный ретранслятор. Обычно их выводили на дальние орбиты в основной плоскости системы, но здесь плотные пояса астероидов значительно усложняли навигацию и связь. По свежим оценкам Малебы, коммуникационный канал с Метрополией появится через пять с половиной месяцев, а возможность скачка ― через семь. Для Вязиницыной и ее команды ― это семь месяцев тяжелого и кропотливого труда по обеспечению людей едой. Для остальных ― балансирование между энергозатратами и производительностью.

Из всех ста восьмидесяти человек на корабле только Айдын, пожалуй, смог сохранить подобие если не оптимизма, то хотя бы спокойствия. Большинство ведь даже ни разу не побывали на поверхности планеты, и многие решительно отказывались понимать, почему это опасно. Некоторые открыто возмущались… Малиника же отчетливо помнила тот липкий страх, когда она открыла расшифровку генома очередных проб индикаторных водорослей, и увидела там ровно те паттерны изменений, против которых так отчаянно боролись вудвейловские грызуны.