Ладно, идем ва-банк! Как оно тебе будет?..

– Мы пришли… не люблю этого слова, издалека.

– Пришли к хордингам, – вставил Мишка.

– Вы решили помочь им, – опередил нас Скел. – Значит, все верно. Это должно было произойти. Вот почему мне так спокойно. Мир меняется… что-то уходит, что-то приходит. И места старому больше нет.

Я внимательно смотрел на Скела. Впервые вижу живого пророка. Да, пророка! Чем он хуже земных, реальных и вымышленных? Почему не заслуживает такого титула? Он тоже несет добро, тоже говорит о духе, о заповедях. Пусть не прямо, но говорит! Тоже хочет сделать людей лучше. Не зря его в империи считают мессией. И магики, и простые люди. И способности у него вон какие!

Ведь меня он просчитал. Увидел, узрел, почуял – как точнее сказать? Смог залезть в душу, вытащить сокровенное и найти слова, которые (вот охренеть-то!) словно сняли тяжесть, вернули на место выбитое, утихомирили боль.

Не знаю, но по мне он так точно пророк. Или подвижник. Но не магик! Вот тут загадка. Ведь его умения сродни умению магика.

И как быть? Вон Михаил смотрит, ждет. По уму его надо к нашим. Но тащить через переход? Как воспримет? Не, ну на фиг! Всех не перетаскаешь.

Я вытащил коммуникатор и обратился к Скелу:

– Не против, сохраню твой портрет?

Скел не понял, с любопытством посмотрел на аппарат. Михаил уже откровенно лыбился. Я сделал несколько снимков, потом поставил видеозапись.

– Куда ты шел, странник? – спросил я.

– На закат.

– В Ошеру?

– Через нее и дальше.

Я поднял бровь. Это что-то интересное. Странник-пророк хочет покинуть империю?

Скел словно прочитал мои мысли, грустно вздохнул.

– Пора. Выходит мой срок.

– Ты умирать, что ли, собрался?

Скел улыбнулся:

– Смерть – не конец жизни.

– Философ.

Я еще соображал, щуря глаза, потом встал.

– Тогда доброго тебе пути, Скел. Желаю дойти и обрести покой.

– И вам доброго пути, люди. Ваш путь длиннее моего и сложнее.

– Это точно, – пробурчал Михаил. – Нести разумное, доброе и вечное хорошо, когда в руках есть что-то, кроме котомки.

– Хорошо сказано, – ответил Скел. – У вас были мудрые наставники.

– Почему наставники? – нарочито надулся Мишка. – Может, это мои мысли?

– Потому что умные мысли приобретают точную форму, только побывав во многих головах, – усмехнулся Скел.

Михаил хмыкнул, но промолчал. Странник был прав и неправ одновременно. Но спорить с ним не хотелось.

– Ну? – спросил Михаил, когда мы отвязывали лошадей. – Забираем его?

– Нет. А что?

– Да он фонит, как сто реакторов! – прошипел Михаил, показывая анализатор. – Куда там магикам!

Я круто развернулся, нашел глазами неторопливо уходящего за озеро Скела. Ну разве могло быть иначе! Не магик, а творит чудеса. И язык хордингов ему знаком. Значит, есть что-то такое, что делает его особенным. Проницательность, интуиция, способности… Без влияния извне такое не получишь. Да, интересный экземпляр. Но…

– Нет, – повторил я. – Не трогаем. Не мешаем. Но проследить надо.

Михаил тоже проводил взглядом высокую фигуру.

– Мы раскрылись на все сто.

– Думаешь, проболтается?

Михаил мотнул головой:

– Этот? Нет. Но подкинутую загадку постарается разгадать.

– Не загадку, а загадки. Пусть разгадывает. Это, Миша, не просто странник-лекарь. Это нечто большее. Намного.

Михаил с удивлением посмотрел на меня, прищурил глаз, присвистнул, но промолчал. Сам понял, что Скел – еще та загадка.

Когда Макс и Витя прибыли к месту встречи, я еще говорил с Бердиным.

– …И пусть не трогают его ни под каким видом!

– Да понял я, – второй раз уже повторил Бердин. – Мы засекли его. Проведем сколько сможем. Хотя он топает напрямик к горам, где второй источник излучения.

– Хорошо.

– Вы там не тяните. Хватит на странников и пророков отвлекаться, – напомнил Бердин. – Дело еще не сделано.

– Помним. Выходим уже.

– Ну тогда ни пуха!

– Кхм! К черту!

Префект Никамер мог хоть сейчас рекламировать средство от старения. Годков ему стукнуло шестьдесят семь, однако выглядел он на полтинник от силы. Рост метр восемьдесят, мускулистый торс, литые бицепсы, гордая осанка. Спина прямая, плечи развернуты. Молодец-легионер, а не префект!

Бритая наголо голова, трехдневная щетина (черная как смоль), широкие скулы, большой лоб с сильно развитыми надбровными дугами. Глаза зеленые, горят, словно пропитаны фосфором.

Темно-синяя тога, укороченная по местной моде, под ней тонкого сукна синие штаны, на ногах мягкие сандалии. Сохранившие следы загара руки обнажены по плечи, перевиты мускулами и венами. Ладони как лопаты, привыкли держать меч и топор.

Когда-то Никамер командовал легионом и, по слухам, показал себя не только хорошим воином, но и отличным командиром. Отец нынешнего императора лично поставил заслуженного ветерана на провинцию, и Никамер ни разу не дал повода усомниться в правильности такого выбора.

Провинцию Никамер держал так же твердо, как когда-то меч. Авторитет префекта был непререкаем. Даже император не пробовал лезть в дела провинции, хотя она занимала одну из ключевых позиций в Скратисе.

Со слов пленного префекта Даббана, Никамер кроме семьи содержал что-то вроде сменного гарема. Юные девицы жили на вилле, периодически меняясь. Каждая «отставница» получала приличное пособие при выпуске и имела отличные шансы построить свою семью. Ее место занимала новая красотка, и так далее.

Правда, в последние пять лет гарем сократили, но парочка девушек там еще жила, не зная отказа ни в чем. Вот такой аналог земного султана или паши.

О, какие дифирамбы спел! Чесс-слово – заслуженно. Понравился нам префект, чего уж там. Настоящий мужик! Характер кремень, но без спеси и самодурства. В армии подобных командиров называют «батя».

Да, префект нам понравился. А вот прием – не очень. Столица провинции незваных гостей встречала отнюдь не фанфарами и здравницами…

Еще на подъезде к Лонотору дорогу перегородил конный разъезд. Три всадника, вооружены и настроены весьма решительно. Видно, что не номер отбывают, а несут службу как положено.

Одежда гражданская, двое при мечах, у одного топор. В седлах сидят уверенно: ясно, что не простые работяги от сохи.