Я качаю головой и поднимаю рюмку.

— Не ради ордена, а только из уважения.

— Юра, можешь… дать… орден.

Мы все смеёмся и заливаем в себя коричневую настойку. Уххх!

— Хорошее кино, — качает головой Ильич, — но надо в положительном ключе. Верно… Привезти этого… режиссёра и… сделать. Наше кино… как «Белое солнце»… Вот ты чем занимаешься… на своей фабрике?

— А я не только на фабрике, Леонид Ильич.

— Да? А… где ещё?

— Мы несколько месяцев назад выступили с нашим первым секретарём горкома Ириной Новицкой с инициативой создать молодёжное военно-патриотическое движение «Пламя».

— Молодцы…

— Сейчас возвращаются бойцы-интернационалисты из Афганистана.

При слове «Афганистан» генсек напрягается и взгляд у него из тёплого как у дедушки, становится жёстким, как у генсека.

— Многие из них совершили подвиги и получили серьёзные ранения. Они не могут больше служить в Вооружённых Силах, но помогать воспитывать подрастающее поколение вполне в состоянии. Передавать боевые навыки, но, главное, учить Родину любить.

Ильич внимательно слушает и ничего не говорит.

— Первый секретарь горкома КПСС товарищ Захарьин нас поддержал. Создали рабочие места, сначала на базе городского Дворца пионеров, а потом и ДОСААФ подключили. Выделили нам транспорт и место. Сначала в фокус попали трудные подростки, а потом мы это дело расширили и на другие сегменты школьников. И не только школьников. Сейчас у нас занимаются и допризывники закончившие школу и ПТУ.

— И… что же… они там делают?

— Изучают боевые умения, историю Родины, проводят слёты, приглашают фронтовиков Великой Отечественной. Учатся, не болтаются по улицам, а занимаются делом. И главное, ветераны-афганцы получают возможность вернутся к полноценной жизни. Эту тему не принято поднимать в прессе и вообще на государственном уровне о ней стараются не говорить, чтобы не создавать напряжение, видимо. Но если проблему не решить то она выльется в то, что через несколько лет мы не будем знать, что делать с этими героями.

— Почему это? — удивляется генсек.

— Потому что их станет много. А если не будет заранее подготовленной государственной программы, будет возникать недовольство. Даже если сейчас говорят, что раненых много не будет, всё равно, это дело важное. Оно, в первую очередь, проблемы молодёжи решает. Патриотическое воспитание, занятость, профилактика правонарушений. Целый комплекс. У нас с Новицкой есть серьёзное предложение. Но пока мы в этом направлении больших успехов не добились.

— А чего… вы… э-э-э… предлагаете?

— Мы уже расширили опыт на всю область. И уже можем доложить о конкретных результатах. Наши бойцы работают и в детских домах, и в интернатах. Нам есть, что показать. Так вот, мы хотим применить эту идею во всесоюзном масштабе. Сейчас Ирина Новицкая работает инструктором в ЦК ВЛКСМ и она могла бы заняться этим важным делом. Нужно ещё привлечь ДОСААФ и все заинтересованные структуры и создать единое всесоюзное движение.

— А почему… в прошлый раз… не доложил, когда целовался?

— Неудобно было… — запинаюсь я. — У вас и так дел много, всё же должно в системе работать, а не в режиме ручного управления. Нельзя же на первое лицо абсолютно все проблемы вешать.

— Молодец… — резюмирует он, будто сказку рассказывает. — Государственно мыслишь. Молодой… да ранний.

— Гайдар в пятнадцать лет полком командовал, — улыбаюсь я.

Мы ещё какое-то время говорим об этой идее, а потом переходим на комсомолок-ткачих, настроения среди молодёжи и прочие вопросы, занимательные с точки зрения кормчего. В конце Леонид Ильич, снова превратившийся в дедушку Лёню передаёт привет Наташке, и мы уезжаем.

— Ну, Егор, — перед прощанием качает головой Чурбанов. — Нагрузил ты Леонида Ильича. Ты прямо во всех сферах хочешь себя проявить. В генсеки не метишь, случайно?

— Нет, — смеюсь я. — Это вряд ли. Ну, и я не планировал. Разговор так повернулся. Дело-то хорошее. Если одобрит царь-батюшка, всем ведь хорошо будет

— Ты смотри, нигде не ляпни про царя, а то будет тебе на орехи.

— Юрий Михайлович, а как так вышло, что вы учились на философа, а стали милиционером, да не простым, а золотым?

— Философия, дорогой юный друг, пронизывает всё. Это основа.

— И даже марксистско-ленинская?

— Якобинец. Всё, я поехал. Времени много.

Я тоже поехал.

Утром я просыпаюсь рано из-за разницы во времени. Решаю позвонить Наташке. Спускаюсь в переговорный пункт и заказываю разговор.

— О, Егор! — радуется она. — Привет. Как у тебя дела? Ты меня прямо на пороге поймал, я на консультацию собиралась.

— Нормально дела. Тебе привет от дедушки.

— От какого дедушки? — удивляется она.

— От Лёни. Я вчера снова его видел. Он сто раз про тебя спросил. Теперь-то я знаю, что такое ревность.

Она сначала замирает, а потом начинает смеяться.

— Ну вот, понял наконец?

— Понял. Ну ладно. Позвони как-нибудь. Давай, беги. Целую тебя.

Поднимаюсь к себе в номер и уже из коридора слышу, как разрывается телефон.

— Алло! — успеваю уже в самый последний момент.

— Брагин! — раздаётся раздосадованный голос. — Ну, ты и спать! Из пушки не разбудишь!

— Нет, Борис Маркович, я в переговорном пункте был, на родину звонил.

— Ясно. Ну ты и устроил шухер. Весь ЦК на ушах стоит. Готовят расширенное совещание, чтобы твоё предложение обсуждать. Генеральный секретарь такого нагоняя дал, что все как бешеные закрутились.

Он усмехается.

— Но смотри, не подавай виду, что я тебя уже проинформировал.

— Конечно, — обещаю я.

— В общем готовься, позвонят тебе скоро и пригласят доклад делать. Там и министерство обороны, и ДОСААФ, и ВЛКСМ — все будут. Смотрите, не провалитесь с Ириной.

— А когда, сегодня?

— Завтра, я думаю, или послезавтра, точно не знаю, но на днях. Леонид Ильич огромное ускорение придал.

— Борис Маркович, спасибо за информацию и за поддержку.

— Пожалуйста, Егор, — говорит он с лёгким сомнением в голосе. — Не забывай своих, в случае чего.

— Вот что-что, а неблагодарность среди моих грехов не замечена, — отвечаю я.

— Ну и молодец.

— Борис Маркович, я ещё раз прошу прощения, что подвёл вас вчера…

— Ничего, я всё уладил, — отвечает он. — Потом как-нибудь вернёмся к этому вопросу.

Я вешаю трубку, делаю растяжку, принимаю душ, умываюсь и собираюсь идти завтракать. Подхожу к телефону, чтобы позвонить парням, но раздаётся новый звонок.

— Алло…

— Егора Брагина, пожалуйста, — говорит строгий мужской голос.

— Я вас слушаю.

— Вам звонят из ЦК КПСС. Завтра в одиннадцать часов состоится совещание по вопросам патриотическо-воспитательной работы с молодёжью. Вы заявлены, как докладчик. Подготовьте выступление максимально на тридцать минут. Кто ещё с вами будет?

— Инструктор ЦК ВЛКСМ Ирина Новицкая и руководитель областного военно-патриотического объединения «Пламя» Виталий Скачков.

Далее следуют инструкции, куда и когда нужно явиться и прочие организационные моменты.

Поговорив с цекашником я тут же звоню Новицкой.

— Ир, привет, хорошо что застал.

— Я через десять минут ухожу, — торопливо отвечает она. — Говори скорее, я не накрашена ещё.

— Тебе из ЦК звонили?

— Зачем? — недоумевает она. — Я через полчаса сама там буду.

— Нет, Ириш, из партейного ЦК.

— Не звонили. Ну, Егор, я опаздываю, говори скорее.

— Короче, завтра на Старой площади в одиннадцать часов мы с тобой докладываем о перспективах всесоюзного движения. Ты меня слышишь?

— Серьёзно? Это тебе Гурко сказал?

— Нет, он здесь вообще не при чём. Мне сейчас звонил организатор. Инструктор какой-то, я не запомнил. Ты поняла? У нас реальный шанс появился. Поэтому сегодня надо готовиться к выступлению, чтобы всё чётко было и от зубов отскакивало. Ты слышишь вообще?

— Ой, — выдыхает она. — Ты не разыгрываешь?

— Блин, Ирка! Короче, давай пораньше сегодня линяй с работы, будем репетировать с тобой.

Поговорив с Новицкой, я снова несусь вниз и заказываю разговор со Скачковым.

— Виталий Тимурович, привет, это Брагин. Бросайте всё и срочно прилетайте, я сейчас билет вам закажу.

— Куда прилетайте? — не может понять он.

— В Москву. Вас Паша в аэропорту встретит.

— Не, Егор, не получится. У меня на завтра плотный график. Мне надо в Гурьевск ехать и…

— Всё отменяйте, вас вызывают на совещание в ЦК, лично генеральный секретарь. Приезжайте в парадке и, чтобы все до одной награды были прицеплены.

После этого я заказываю ему билет. Получается только на утренний рейс, то есть с корабля на бал, но это ничего, ему лишь на вопросы отвечать придётся, в случае чего. Ещё на завтра я на всякий случай вызываю Сергея Сергеевича и только потом иду на завтрак.

— Так это уже обед, можно сказать, — ворчит Пашка и с аппетитом уминает яйца всмятку.

После завтрака еду к Айгюль. Но её не оказывается дома. Она живёт не в гостинице, а в своей квартире на Патриках. Вчера мы договорились, что я приеду, но её не оказывается. Блин… Ветреная девчонка! Хотел же позвонить, но вроде