Представившись по титулу, Уилл не стремится продолжать беседу.

– Ваши обвинения услышаны. Я здесь для того, чтобы помочь лорду Кэрью с расследованием.

Внезапно миссис Ингрем преграждает ему путь. В ее голосе сквозит отчаяние.

– Энн Грир убила моего сына. Прибегнув к магии, она сделала так, что он умер во сне.

– Вы уверены, что смерть вашего ребенка наступила по сверхъестественным причинам? – спрашивает Уилл.

Она раздувает ноздри.

– Вы мне не верите. Его светлость тоже. Он попросил меня самой разобраться в сомнениях.

Уилл уважительно склоняет голову.

– Я сожалею о вашей потере, – уходя, произносит он банальность, заставляющую женщину горько усмехнуться.

– Мы проведем тщательное расследование, – обещаю я. – Если Энн Грир виновна, ей от нас не скрыться.

– Благодарю вас, – произносит мистер Ингрем, но его жена, недовольная моим ответом, хмурится, услышав слово «если».

– Сэр, – говорит она тоном, заставляющим меня вспомнить юные годы, – Энн Грир – завистливое создание, отнявшее у меня сына, чтобы наказать меня за мое богатство, мои земли и моего супруга. Мистер Джон Раш, охотник на ведьм, будет выступать от нашего имени! – кричит она, пока мистер Ингрем ведет ее к карете.

Мистер Раш. Это имя мне знакомо, но я выкидываю его из головы, следуя за Уиллом в роскошный особняк. Пол выложен черным и белым мрамором, и мы поднимаемся по лестнице со ступенями в виде резных дубовых листьев. Длинная галерея, украшенная гобеленами, персидскими коврами и портретами предков лорда Кэрью, демонстрирует его богатство во всей красе. Мой отец, несомненно, почувствовал бы себя нищим по сравнению с ним. Золотые тарелки и предметы из серебра заставили бы отца испытать стыд за собственную коллекцию. Какими бы ни были опасения лорда Кэрью, он неплохо переживает эту войну. По указанию роялистов или сторонников Парламента многие знатные дома были вынуждены переплавить фамильное золото на пули, которые направлялись армиям их графств.

Идущий впереди нас Клементс бродит по главному залу: роскошному просторному помещению, впрочем, слегка подпорченному выставленным в нем оружием. Видимо, в свое время оно было изъято в качестве трофеев правящей армией. Наш хозяин, как с неохотой рассказал нам Хейл перед тем, как мы уехали из Йорка, – самый крупный землевладелец в этих краях, и, подобно Томасу Говарду, графу Арунделу, он тоже коллекционирует греческие скульптуры. Уилл оценивающе изучает статуи, украшающие зал, пока Клементс вытягивает шею, рассматривая голову мраморной весталки. Он переводит взгляд с огромных остекленных окон на изысканный лепной потолок, на котором изображено сошествие Орфея в подземный мир, чтобы спасти Эвридику, похищение Персефоны Аидом и злополучная поездка Фаэтона на колеснице. Прищурившись, он словно впитывает богатство дома лорда Кэрью и, сколько бы ему ни заплатили, наверняка проклинает себя за то, что не попросил гонорар побольше.

– Мы сами его найдем, – огрызается Клементс, когда слуга сообщает, что наш хозяин задерживается на охоте. Мы с Уиллом следуем за Клементсом, пока тот проходит мимо пытающегося задержать нас слуги в сторону леса.

– Он решил, что я уже не в лучшей форме, – бормочет Уилл себе под нос, пока я вспоминаю тот свой разговор с Клементсом.

– Я буду поощрять его иллюзии и завоевывать его доверие до тех пор, пока не обрету достаточных рычагов воздействия, чтобы заставить его уйти в отставку.

Уилл качает головой.

– Ты слишком амбициозен. В лучшем случае тебе удастся помешать ему вернуться в Йорк. А если ты рассчитываешь на большее, тебе придется его убить.

– Тогда я его убью, – заявляю я.

Поместье Кэрью окутывает легкий туман, и не успеваем мы пройти и несколько шагов, как он поглощает и нас. Лорд Кэрью, одетый в наряд из зеленого бархата, стоит на большой поляне за поместьем. Ни он, ни его спутница не одеты в охотничьи костюмы. Он держится непринужденно, несмотря на свой высокий рост и крепкое телосложение. Кэрью намного старше миссис Хейл, на висках у него уже седина, а лицо выглядит изможденным из-за недосыпания. Следующий за нами слуга вырывается вперед, и Клементс, отойдя в сторону, снимает правую перчатку в знак уважения к нашему хозяину, а затем поджимает губы, когда Кэрью не замечает, что мы пришли, и стискивает зубы, когда мы с Уиллом учтиво кланяемся в сторону его светлости.

Наша нетерпеливость разозлила лорда, хотя он из вежливости и не стал этого демонстрировать. В наказание он заставляет нас ждать на холоде, переключив внимание на молодую женщину всего на несколько лет старше меня. Должно быть, это кузина Альтамии, Грейс. Волосы у нее коричневато-золотистые, а щекам не хватает румянца, однако ее родство с Альтамией заметно по ее длинной шее, линии подбородка и форме глаз. Это едва уловимое сходство, и при близком рассмотрении оно уже не так заметно.

Лорд Кэрью оценивающе смеряет нас взглядом.

– Вы получили мое письмо, – говорит он, хотя это и так очевидно. Уилл кивает, и взгляд собеседника задерживается на амулете от ведьм, висящем у него на шее. – Вы занимаетесь соколиной охотой, судья Персиваль?

– Время от времени, – отвечает Уилл.

– Эта разновидность охоты уходит в прошлое, – размышляет лорд.

– Я вот предпочитаю оружие, – вклинивается Клементс.

Грейс пропускает наш диалог мимо ушей. Ее внимание сосредоточено на ястребе-тетеревятнике, сидящем у нее на рукавице. Грейс снимает с него клобучок, и я вижу светло-серую полоску на его коричневой голове. По ее команде сокольник выпускает цаплю. Не отрывая от нее взгляда, женщина выпускает ястреба, как только добыча набирает скорость. Птицы превращаются в яркую вспышку в послеполуденном небе. Я подхожу к ней ближе. Она – не такая, какой я ее себе представлял, и я вспоминаю, что Альтамия рассказывала мне о том, как она хитро притворилась вдовой, чтобы вернуть свои владения. Я думал, что она, как и Альтамия, будет обладать некоторой живостью, но она чересчур сдержанна. Впрочем, я признаю, что слишком рано навесил на нее этот ярлык, когда замечаю, как нетерпеливо она теребит черные ленточки на своем бодисе.

Она поднимает взгляд в поисках птицы, скрывшейся из виду в тумане. Вновь возникший ястреб кружит над цаплей, а затем пикирует, чтобы нанести смертельный удар. По команде своей хозяйки птица возвращается, вновь садясь к ней на кулак. Приближаясь к Грейс, я вижу мертвую плоть в когтях ястреба и ощущаю запах леса, теперь приправленный кровью.

Хищник, всегда находящийся настороже, замечает, что я за ним наблюдаю. Я поспешно отвожу от него взгляд. Они не любят, когда на них смотрят.

– Вы увлекаетесь соколиной охотой, – догадывается Грейс, заметив наше взаимодействие с птицей.

– У меня в детстве был кречет. – Ее насмешка заставляет меня испытать такие смущение и гнев, что к моим щекам приливает кровь. Отец разрешил завести ястреба только Фрэнсису. Иметь такую птицу – дорогое удовольствие, присущее знати, и даже тогда отец