– Фальшивый, – напоминает ему Уилл.

– И ставящий его выше тебя, – усмехается Клементс.

– За этот титул он требует плату, – сетует лорд Кэрью, – грабительскую сумму, в растрате которой обвинят меня, когда расходы на его расследования будут покрываться за счет приходских налогов. Ходят слухи, что он повесил как минимум пятьдесят ведьм, а еще приложил руку к тому, чтобы положить конец делу ведьм из Слэйдберна, – сообщает он, имея в виду ковен, который признали виновным в оживлении усопших, в том числе джентри, и превращении их в своих слуг. – Есть те, кто утверждает, что именно из-за него король потерпел поражение на Севере. Я имею в виду победу Парламента, – поправляет он себя.

– Говорят, что близ Соули он помешал одному ковену послать своих бесов на помощь принцу Руперту во время сражения при Марстон-Муре, – фыркает Клементс. – Он разоблачал колдунов, прячущихся под личинами священников и даже охотников на ведьм, – добавляет он, и от этой подробности его приподнятое настроение вдруг резко улетучивается. – Он бесстрашен, когда речь идет об охоте, и для него не играет никакой роли положение человека в обществе или его ранг.

– Он окажется в компании себе подобных, – хмурится Кэрью.

– Он такой же, как все мужчины, – протягивает Грейс. – Пытается сделать из себя легенду.

– Легенда, не легенда, но он настроил против меня мой собственный народ. Сам священник принял его так, словно это второе пришествие Христа, а люди теперь каждый день толпятся у моих ворот, – бурчит Кэрью.

Мы с Уиллом снова переглядываемся. Как же нам обуздать Раша и Клементса, если горожане так же жаждут охотиться на ведьм, как и сам охотник?

– Ингремы, – вспоминает Уилл, и лорд Кэрью этим явно недоволен.

– Они сошли с ума от горя после того, как два года тому назад потеряли сына, – рассказывает Грейс. – Они убеждены, что виной всему – проклятие ведьмы, а поскольку мистер Ингрем – церковный староста, то ему верят.

Лорд Кэрью стискивает зубы.

– Я хочу, чтобы этот человек уехал. Он давит на меня, чтобы я брал у людей показания.

– А раньше вы этого не делали? – спрашиваю я.

Лорд Кэрью заливается краской. Будучи мировым судьей, он должен был сначала заслушивать показания как обвинителей, так и обвиняемых и лишь потом решать, снять ли обвинения, или начать судебное разбирательство. Он либо глупец, либо сумасброд, раз игнорирует жалобы людей. А может, просто испугался, что против него ополчатся его собственные соседи. Какими бы ни были его мотивы, он зря решил, что бездействия достаточно, чтобы спастись.

Он поворачивается к Уиллу:

– Люди с уважением относятся к вашей репутации, судья Персиваль. Если бы вы провели расследование и выяснили, что все в порядке, то они поверили бы вам, а не мистеру Рашу. – Лорд Кэрью рискует, пойдя на эту бессмысленную уловку. Если бы он был откровенен с самого начала, то Уилл бы с меньшей вероятностью отклонил его первое приглашение.

Клементс раскрывает рот от удивления.

– Милорд. Вы не об этом писали, когда предлагали мне работу.

– Значит, вы неправильно меня поняли. Вас наняли, чтобы доставить сюда судью Персиваля, – напоминает ему Грейс, а затем жестом подзывает слугу, и тот приближается к Клементсу с тяжелой мошной.

Я приподнимаюсь, и Уилл протягивает руку, чтобы меня остановить. Если мы позволим сейчас уволить Клементса, то он направится прямиком в Йоркшир, к Альтамии. Он все сильнее давит на мое плечо, и я неохотно сажусь.

– Я здесь, хотя и без особого желания, благодаря усилиям Клементса. Он играет крайне важную роль в нашем расследовании, – подчеркивает Уилл, совершенно не смутившись, когда Грейс одаривает его продолжительным взглядом. – У него большой опыт в разоблачении ведьм.

По ее кивку слуга отходит, но затем резко останавливается, когда Клементс выхватывает у него кошелек:

– Я выполнил первую половину моего контракта и приму это в качестве аванса.

Грейс оставляет его жест без внимания, в то время как лорд Кэрью морщит нос. Жадность Клементса его оскорбляет, хотя охотник на ведьм всего лишь хочет забрать то, что ему и так причитается. Я изучаю окружающий нас роскошный интерьер. Легко обижаться, когда стольким обладаешь.

Клементс убирает одну ногу с другой.

– Мы собираемся охотиться на ведьм или на мистера Раша?

Лорд Кэрью встает.

– В Роутоне нет ни одной ведьмы. Я прошу вас избавить город от мистера Раша. Моя племянница займется этим делом от моего имени.

– Рады вам служить, – скалит зубы Клементс, как только лорд Кэрью выходит из комнаты.

– Альтамия мне о вас писала, – говорит Грейс, и Клементс бросает на девушку неодобрительный взгляд, когда та небрежно кладет руки на подлокотники стула. Женские стулья не предполагают подлокотников, ведь они мешают заниматься шитьем на досуге. Она заняла мужское место. Сладкими речами ее оттуда не выманить. Взгляд Клементса перемещается от декольте ее платья к ее лицу. – Я тут не для того, чтобы угождать, а чтобы приказывать. Через два дня состоится городское собрание. Мистер Раш там будет. Это стало бы идеальным моментом для вашего появления.

Уилл кивает в знак нашего согласия.

– Пойдет ли туда ваш дядя?

Грейс отрицательно качает головой.

– Он переживает, что его присутствие заставит народ осмелеть. Он – единственный мировой судья. Остальные сбежали, когда город захватили парламентарии.

– Его отсутствие их разозлит, – объясняю я. – Если мы хотим, чтобы дело увенчалось успехом, то он должен сыграть определенную роль. Мы сделаем вид, что проводим расследование, а он должен изображать, что слушает нас.

Уилл оценивающе на меня смотрит. Как и я сам, он удивлен тому, как легко я вжился в роль охотника на ведьм.

– Я его уговорю, – обещает Грейс. – Вам заплатят шесть фунтов, если вы гарантируете нам результат. – Улыбка сползает с лица девушки, когда она обращается к Клементсу. – У нас не так много места. Полагаю, вы будете не против постелить себе на чердаке. Вверх по лестнице, перила не позволят вам заблудиться.

Недовольный ее пренебрежительным отношением, Клементс покорно уходит.

– Я провожу вас обоих в ваши комнаты, – предлагает Грейс, а затем останавливается на лестнице возле портрета, скрытого за шторой из пурпурной тафты. – Это моя тетя, покойная леди Кэрью. – Она отодвигает ткань, чтобы мы могли рассмотреть портрет.

Молодая женщина, пожалуй, даже девушка, изображенная на нем, выглядит как живая благодаря карим глазам, которые словно следят за нашими движениями, и руке, которой она обнимает выпуклый живот. На портрете слева от нее – лорд Кэрью. Только вступивший в пору юности, он смотрит на свою молодую жену.

– Мой дядя снискал расположение покойного короля, и тот вознаградил его своей наследницей. Она умерла во время родов вместе с ребенком. – Своей откровенностью Грейс немного напоминает мне Альтамию, однако девушке не хватает ее мягкости. – Я еще не родилась, когда она умерла, – рассказывает Грейс, пока Уилл бормочет себе под нос соболезнования. Затем она останавливается на лестничном пролете