Конечно, и о таком варианте своего существования я размышлял. Даже наметил определённые пути исчезновения из общества, продумал смену имени, внешности и отпечатков пальцев. Но всегда раньше я рассуждал об этом чисто гипотетически, на всякий случай. Всегда казалось, что могу легко уходить с места событий, как Вампир, и чётко убирать все следы, ведущие к Валентину Годвори. А тут вдруг обозначилась странная связь-ниточка между такими разными, но очень подозрительными женщинами в моей жизни. Повеяло опасностью.

Или всё это случайность? А то и банальное совпадение жизненных коллизий? Тогда почему Юлия скрывает свой истинный возраст? Ну это ладно, а вот как она отреагирует на прямой вопрос о сестре? Попробовать?.. Хм! Вроде ничего при этом не теряю. Или чуток выждать? Всё равно скоро из агентства и архива поступят доклады о Монике М. Чамзини. Наверняка и про семейное положение там будет.

Да и разговор коллег, пока я раздумывал, очень удачно коснулся семейного быта и родственных ценностей. Мэтт Бьюрни, наша технический редактор, с восторгом рассказала о вчерашней встрече со своей старшей сестрой, которая совсем недавно стала бабушкой. И как раз вчера состоялись первые смотрины родившегося младенца.

Да и Брикс Мелон поддержал тему ностальгическим тоном:

– А я вот уже полгода ни брата, ни сестру не видел. Надо будет с ними сегодня же созвониться.

– Какая приятная и глубокая тема, которую мы не затрагиваем, – вмешался и я в разговор. – Это ведь намного интересней для общения, чем надоевшая политика или обсасывание новостей о ДТП или убийствах. Решено! Устраиваем семейный час, и каждый пусть расскажет хотя бы немножко о каждом из своих родственников.

Я уже видел, как наш счетовод-толстяк собрался потребовать рассказ с меня, как инициатора, а потому опередил любые прения на тему очерёдности:

– Обычно первое слово всегда предоставляется самым молодым в коллективе. Таковой у нас является мадемуазель Санд. Вот мы её и попросим первой рассказать о своих сестрах или братьях.

И пока все уставились на Юлию, которая закусила губу и начала хмуриться, я мимикой и весьма интенсивными, понятными жестами попросил Мэтт, как самую старшую из женщин у нас в отделе, меня поддержать. Та не подвела:

– В самом деле, милочка, расскажите, – тон ей удался слащаво-требовательный. – А то мы ничего о вас не знаем, и вы поэтому никак толком не можете влиться в наш коллектив.

Здорово она припёрла к стеночке нашу стервозную художницу-дизайнера. Это на мою просьбу девица промолчала бы или ответила грубостью. А с женщинами она пыталась весьма активно наладить дружеские, доверительные отношения, а потому и не смогла отказаться.

– Да особо и рассказывать нечего, – пожала она плечиками. В то же время продолжала что-то чиркать грифелем по большому листу ватмана у себя на столе. – У меня в семье две сестры старшие, обе были неудачно замужем, развелись. Причём самая старшая настолько со мной похожа, что нас часто путают. Ещё одна сестра, младшая, пока учится на финансиста, мечтает стать банкиром…

– Не замужем? – тут же поинтересовался наш блондин Мелон. – А то я готов на ней жениться, уже предвкушая, насколько она прекрасна, девственна и притягательна!

– Не для тебя цветы растут! – зло на него глянула Санд и вновь вернулась взглядом на свою работу. – Ещё есть младший брат, учится в колледже и пока в своём будущем не определился.

Фрэд Куппо словно у меня с языка сорвал следующий вопрос:

– А чем твои старшие сёстры занимаются? – Как это у нас так мысли сошлись? Но прежде чем ответить, Юлия коротко покосилась в мою сторону и хорошенько подумала над своим ответом:

– Я бы не хотела распространяться про род деятельности моих сестричек.

– Ого! – подал голос и наш главный женоненавистник, Сава Митчелл. – Неужели они у тебя работают в тайной полиции? А то и вообще в службе государственной безопасности?

За что тоже получил злобный взгляд и расплывчатый ответ:

– Вполне возможно.

– А что, вполне нормальная работа! – похвалил Брикс Мелон, начавший прохаживаться по отделу. – Денежная. И очень многие красивые женщины работают на благо нашей страны на невидимом фронте борьбы со шпионами, наркодельцами и прочей преступной шушерой. Так что, Сава, вполне возможно, боевые сестрички и тебя вскоре разоблачат как злостного неплательщика алиментов, дилера по контрабанде детских игрушек и главного поставщика порномультфильмов в сеть Интернета. Ха-ха!

Ударил своим смехом по самому больному месту нашего гения-художника. Жена ему детей не давала по причине неуплаты алиментов, игрушки он детям передавал окольными путями через третьи руки, ну и не было ни для кого секретом, что некоторые герои мультфильмов весьма фривольного содержания принадлежали кисти именно Митчелла.

И он вскипел:

– А тебе не нравятся мои рисунки?! Завидуешь, что сам так не умеешь?!

– Спорим, что не подерётесь? – воспользовался случаем толстяк Куппо, примеряя на себя роль провокатора, обычно принадлежащую Митчеллу. Они сцепились между собой в перебранке, в которой и остальные приняли участие.

Тогда как мне стало понятно, куда передвигался Брикс. На самом деле целью своих перемещений он выбрал меня. И пока все переругивались, наклонился ко мне и взглядом указал на Юлию:

– Врёт она всё. Никакие её сёстры не супервумен. Обычные они, хоть и хорошо оплачиваемые проститутки.

И многозначительно хмыкнув, направился к своему рабочему месту. А мне только и оставалось, что задуматься:

«Он-то откуда знает? И почему со мной этими знаниями поделился? И как теперь смотреть на сложившуюся мозаику?..»

Галиар Шенски с каждым часом нервничал всё больше и больше. Всё у него валилось из рук. Чувствовал, что конкретно теряет бразды управления над складывающейся ситуацией. Конечно, для каждого момента, просчёта или оплошности имелись вполне веские оправдания. Но это они вескими выглядели в глазах самого директора по безопасности, а как на них посмотрит босс? И вообще: захочет ли выслушать эти оправдания?

Могло случиться и так, что его отстранят от дел, даже не пожелав пообщаться напоследок. Уж слишком много стало мелькать за спиной «невидимок», контролирующих каждый шаг и каждое действие директора.

Поэтому очередной срочный вызов «на ковёр», в личный кабинет босса, следовало расценивать двояко и ждать самых противоположных действий в свой адрес. Двойной игры Галиар не вёл, был предельно честен и искренен с нанимателем, и это при должной, беспристрастной проверке обязательно всплывёт. А лояльность ценится больше всего.

Но ведь совсем ничего Шенски не было известно о «друзьях и коллегах» босса. Что, как и за сколько они продавали друг другу, чем конкретно расплачивались и какие неустойки или санкции применяли в случае невыполнения заказов – это оставалось тайной. И спеша по вызову, только и оставалось выдвигать предположения: