Да неважно! Сходиться с ними по-молодецки, пеше, так, как брали на севере бородатых зубров, или с разгона, в копьё, Игоревы охотники не рисковали.

Отозвали и взяли на сворку собак и пошли каруселью вокруг ощетинившегося рогами небольшого, голов в двадцать, стада.

Когда же разьярённый многочисленными ранами вожак покидал строй и бросался в атаку, охотники удирали вскачь.

Лошадки у Игоря и ближних были резвые. Быку не догнать. Так что он снова возвращался к «семье».

Варяги в обстреле не участвовали, а киевляне, как отметил Сергей, из луков били так себе. Коровам и телятам хватало, а вот быку – нет. Вожаку стрелы только шкуру и мышцы дырявили. То ли луки оказались слабоваты, то ли стрелки. Скорее последние, потому что стреляли издали, с безопасного расстояния.

Когда вся его «семья» уже пала, вожак ещё стоял. Кровь струилась по истыканному стрелами горбу и шее, но – не сдавался. Только подойди – он встретит.

– Возьмёшь его, брат? – предложил Игорь, подъезжая к Рёреху.

Княжич отрицательно мотнул головой.

– Ты его палкой толкни, он сам и упадёт, – проговорил вполголоса кто-то из варягов за спиной Сергея. Кажется, Настав.

Киевский князь нахмурился, но ничего не ответил.

Сам, впрочем, тоже добивать вожака не стал. Махнул одному из отроков.

Тот радостно гикнул, опустил копьё и галопом – к туру.

И тут тяжелорогий показал, что он даже израненный опасен. Мотнул башкой разок – и всё.

Заржала, опрокидываясь на бок, раненая лошадь. Вскрикнул всадник, ударившись оземь, и задергался, пытаясь выбраться из-под бьющейся лошади.

Тур снова ударил, разрывая кишки несчастной лошадке. И ещё раз.

Тут бы и всаднику замереть, прикинувшись мёртвым. Но он, видно, ошалел от боли и перепугался, потому что продолжал орать, дёргаться.

Тур поддел рогами лошадь, да так, что отбросил её на пару метров. Отрока поволокло за ней. Видимо, нога в стремени застряла.

Псари спустили собак. В быка снова полетели стрелы.

Бык мотнул башкой – и бедолага отрок, взлетев метра на три, шлёпнулся наземь.

Два самых храбрых пса, кинувшись с разных сторон, вцепились туру в морду. Остальные накинулись сзади, хватая быка за ноги.

Тур развернулся стремительно. Свора шарахнулась. Одна из собак завизжала, угодив под копыто. Тур снова мотнул башкой, поймал одного из сорвавшихся с морды псов рогом. Второму повезло. Теперь он исходил лаем на безопасном расстоянии, не решаясь напасть.

Зато бык – решился.

Охотники кинулись врассыпную.

Не все.

Один – ждал. Князь Игорь.

Ударили они почти одновременно. Тур – рогами, всадник – копьём. Конь прянул в сторону почти одновременно с ударом. Князь успел. Тур – нет.

– Добил, – резюмировал кто-то из варягов за спиной Сергея. – Сразу взять – кишка слаба.

Рёрех промолчал. Не вступился за родича. Хотя видел, что удар хорош. Интересно, что за кошка пробежала между ним и Игорем?

* * *

А вечером следующего дня в Киев вернулся Олег.

– Хузары прибыли, – сообщил Сергею и прочим отрокам Шибрень. – Желаете поглядеть?

«А то я хузар не видел», – подумал Сергей.

Но всё равно пошёл. Со всеми.

И с первого взгляда понял, что ошибся.

Таких хузар не видел.

* * *

Чем-то главы хузарской делегации напомнили ему Ольгиных бояр из прошлой жизни. Или ромейских дворцовых чиновников. Важные-преважные. Разодетые в бархат и парчу, увешанные золотом с ног до головы. Бороды седые, длинные, похоже, сроду не стриженные, морды широкие, как у кастрированных котов. Оружие… От камней на ножнах и навершиях аж глаз слепит.

Но главное то, как они, представители великого хакана Хузарии, держались здесь, в Детинце великого князя киевского. Словно боярыня, ненароком наступившая новеньким сапожком на собачью какашку.

Разговаривали, впрочем, вежливо. И Олега именовали уважительно. Хаканом. Точнее, хаканом русов. И дары вручили. Довольно скромные.

Хузарская делегация, как Сергей узнал позже, торчала в Киеве уже неделю. Ждала, когда вернётся Олег. И это тоже кое о чём говорило. В частности, о том, что решать какие-либо дела с Игорем им было невместно.

Посланцы общались с князем в большой палате. В принципе, присутствовать при разговоре Сергею было не по чину, но его привёл Рёрех. Как знатока хузарского. Не то чтобы у князя и послов не было толмачей, но лишние уши не помешают. На мальчишку, который разносит напитки, кто обратит внимание?

Впрочем, то, о чём хузары говорили вполголоса, не отличалось от того, что они вещали не таясь.

А говорили они о деньгах. Будущих. О таможенных пошлинах с мирных караванов. И о дольке, которую великий хакан хотел получить с прочих дел. В том случае, если великий князь киевский для очередного немирного мероприятия выберет южное направление.

По понятиям времени, в котором Сергей был князь-воеводой, это была несусветная наглость. Но, судя по спокойному лицу Олега, здесь подобные требования были нормой.

Олег терпеливо выслушал долгую речь о силе хузарского хакана, обширности его владений и о том, что безопасное перемещение по ним возможно лишь благодаря неусыпным трудам хузар и заплатить за эти труды – почётная и справедливая обязанность народов, перемещающихся по водным и сухопутным дорогам.

Насколько было известно Сергею, многие из этих дорог уже нельзя было назвать безопасными. Потому что по ним невозбранно шлялись печенежские орды, управиться с которыми у хузар никак не получалось.

Олег мог бы об этом напомнить делегатам, но не напомнил.

– Я обдумаю предложение, которое вашими устами сделал мне мой добрый друг Беньяху, многославный хакан Хузарии, – не повышая голоса, очень вежливо сообщил великий князь.

И всё. Аудиенция окончена. Официальная аудиенция.

Сергей предположил, как конкретика будет обсуждаться в другое время и в другом месте. Без публичности.

Хузары, переговариваясь, неторопливо потянулись на выход.

Рёрех пихнул Сергея локтем:

– Иди послушай, о чём они меж собой толковать будут.

* * *

На подворье Детинца послам подвели коней.

Кони были замечательные. И охраной при послах были совсем другие хузары. Куда больше похожие на тех, с кем Сергей когда-то ходил в битву. Настоящие воины.

К сожалению, подслушать ничего не удалось.

Делегация хакана Беньяху сразу двинулась к себе в резиденцию. Сергей последовал за ней. Даже попробовал проникнуть на территорию хузарского подворья, представившись человеком новгородского боярина Братимира, желающего наладить прямые торговые связи с каганатом.