— Потом мы пришли в Заречье... — Дарëна замолчала, сглотнула комок в горле.

— Охохо... — протянул старик, поднялся и, налив воды, снова поставил на печку некое подобие чайника. — Непростые времена нынче в Долине Тихой реки.

— Себасть... То есть, Никита сказал, что это колдовство. Это правда?

— Правда, — сокрушенно опустил голову старец. — Чёрный колдун в этих местах поселился. Велимира обхитрил, сгубил и сам хочет властвовать единолично.

— Велимир — это бывший правитель? — спросила я, только сейчас понимая, что даже названия этих мест не знала, кроме маленьких деревень. Ни политического устройства. Ни территории. Ничего.

— Правитель. Мудрый и справедливый. Царь истинный, — старик замолчал, и в глазах его сверкнули слезы. — Да не увидел он зла. Ошибся. И жизнью своей за это поплатился.

Так. Ясно. Борьба за власть. Не понятно одно — чего ради изводить жителей, насылать на них голод и болезни? Неувязочка.

— От реки до вашего дома три деревни. Жителей в них почти нет, а те, что есть — больны, при смерти почти. Зачем это новому правителю? — спросила я. — Это бесполезная жестокость.

— Когда в душе зло живет, до чужих страданий дела нет. А колдун в долину пришёл, потому что ключ волшебный ищет, который силу великую дарует. Стар Градияр, немощен. Силу ему черпать где-то надо. Вот и прознал он про секрет Велимира. Свиток тайный выкрал.

— Если он свиток выкрал, зачем же над людьми издеваться? — вспылила Дарëна.

— Выкрал то выкрал. Да свиток тот непростой. Особым образом прочесть его можно. Велимир когда про ключ прознал, сокрыл его в Нюркином лугу, а вход колючим забором огородил.

— Так этот ключ в нашей деревне спрятан?

— В вашей, в вашей.

— А мы? Как же нам теперь домой попасть?

— Вас двоих отправить я могу. Да зверей ваших. Остальным путь туда закрыт. Только тот, кто в Нюркином лугу родился, с моим снадобьем пройти сможет.

— И где Велимир волшебный ключ спрятал?

— А этого, милая, не знает никто. Велимир один и знал. Спрятал, да стража рядом поставил, а старостам другие ключи раздал. Восемь всего. Чтобы не искушать. Чтобы никто в одиночку ключом не завладел. Так и хранили старосты ключи до этих пор...

— А теперь Градияр их отнял? — спросила я старика. Даже не верилось, что все сказанное им реально.

— Хитрый Градияр. Созвал он старост, чтобы с царем почившим проститься, да пленил их в замке. Там и держит всех. Надеется, что ключи они ему отдадут. Вот он жителям хворь и неурожаи и посылает, чтобы сжалились старосты и отдали ключи. Кто мог в лес ушёл, спрятался. Кто не захотел — остались.

— И жители не знают ничего? — удивилась я. — Все только про неурожай говорят, а о колдовстве ни слова.

— Не знают. Да и ни к чему им знать.

— Почему старостам не отдать ключи?! Ведь он всех изведет! — я не узнавала рыжую. Она хлопнула со злостью ладошками по столу и вылупилась на старика.

— А как отдать? Коли слабый он такое лихо творит. А-ну как силой обзаведется?

— Значит надо бороться! Свергнуть его. Рассказать.

— Он — колдун, милая, — ласково посмотрел на неё Добромир.

— Он — старик дряхлый! Ууу, изверг! Да я сама ему глазюки выцарапаю! Приду в этот замок и выцарапаю!

— Ты думаешь, он сам к тебе выйдет? — подал голос Себастьян, который все время разговора сидел чуть в стороне.

Мы одновременно обернулись. Лицо охотника было мрачным и серьёзным, каким прежде никто из нас его не видел. Он оторвался от стены, сложил руки на стол.

— Ну и не выйдет. Значит, сама к нему пойду. В окно влезу. Мне не привыкать.

— Сказали же тебе — колдун. Не своими руками он все это творит.

— Прав охотник, — вмешался старик. — Стая волков у Градияра есть. Пробежит по деревне с воем, зло совершит и в пыль рассеется. А знает друг ваш, потому что сам видел, на что колдун способен и стая его чёрная.

Себастьян опустил голову, помрачнел ещё сильнее. Мне стало больно. И стыдно. Потому что побоялась тогда, в лесу у Медвежьей горы расспросить о том, что случилось с его деревней. Ещё и злилась, когда он почти силой увёл нас из Осиновки от постели больного. Сейчас же ругала себя почем свет.

Дашка виновато посмотрела на охотника, пожевала губу и дрожащим от слез голоса хныкнула:

— Ну нельзя же ничего не делать! — она смахнула выкатившуюся слезинку со щеки, шмыгнула носом и подняла на Добромира влажный взгляд. — А вы? Вы помочь можете? Вы же тоже...

— Я могу домой вас отправить. Тебя — в твой мир, — он посмотрел на меня и перевел взгляд на Дашу с Тимофеем. — Вас двоих — в деревню родную. А тебя... — Добромир посмотрел на Себастьяна и от его взгляда, сочувственного, скорбного, по спине прошёл холодок. — Тебе я помочь не смогу. И колдовство чёрное мне не по силам.

Старик, кряхтя поднялся на ноги, похлопал охотника по спине и, взяв в руки корзинку, надел на голову шапку, обулся и повернулся к нам.

— Оставайтесь здесь. А я пока по лесу похожу, траву соберу, чтобы вас всех домой отправить. К рассвету вернусь.

Дверь тихонько скрипнула за его спиной. Потом снова открылась, и из ночного леса в комнату пролезли любопытные моськи четвероногих.

— Чего грустные такие? — буркнул Борька. — Обманула Нюра? Домой не едем?

— Тебе-то куда домой? На рагу? — подколол его козел, а хряк сморщился и посмотрел на меня.

— Не отправит?

— Отправит. За травами пошёл.

— А нас? — с надеждой спросил Боян.

— И вас.

— Я домой не пойду. Не стану прятаться, пока другие гибнут, — решительно сказала рыжая. — Я обещала им вернуться и помочь.

— А дальше что? — недовольно спросил охотник. — Ну вернешься. Чем ты им поможешь?

— Не знаю. Но бросить людей на произвол судьбы я не могу. Оставить их на растерзание этому негодяю, — Даша скривилась и крепче сжала зубы. — Буду бороться, как умею.

— Мхм. И что ты сделаешь одна?

— Не одна, — прогремел в малюсеньком помещении громкий голос Тимофея. Дарëна благодарно посмотрела на него, улыбнулась и положила голову ему на плечо. — Вместе пойдем. Что-нибудь придумаем. А бросить и правда нельзя. Не по-людски это.

— Тогда и я пойду, — хрюкнул невесело Борька. На наши красноречивые взгляды объяснил. — Домой мне одному нельзя. Ульяна меня заколоть обещала. А после того, как сбежал, уж точно холодец сварит. И в лесу я один не протяну.

— Значит и мне назад пути нет, — опустил голову Боян. — Да и хряка одного не оставлю. Пропадëт без меня.

Дашка улыбнулась, глядя на своих будущих соратников. Перевела взгляд на хмурого Себастьяна.