Только это не значит, что ему можно доверять. Он же в любой момент готов ей в руку ткнуть этой штукой по приказу Ригана.

– Ну раз вы имеете представление о дыхательной и пищеварительной системах, значит понимаете, что собственно желудок находится гораздо выше, чем принято считать.

Краш кивнула.

– Когда говорят о животе, имеется в виду область пупка, но там находится в основном кишечник.

– Желудок и печень расположены совсем рядом с легкими, – сказал Сируа.

– Ну да, – согласилась она.

– А когда что-то крупное, допустим, вырывается из желудка с достаточной силой, то вполне может заодно повредить и грудную клетку.

– И перемелет легкие по пути, – заметила Краш. – Но это если допустить существование подобной твари. Врать не стану – смахивает на какой-то бред. Паразиты так себя не ведут. Некоторые, вроде ленточных червей, могут вырасти внутри до приличных размеров, но наружу вовсе не стремятся. Зачем им это, если всё и так хорошо? Хозяин обеспечивает халявной энергией, живи себе да радуйся, только успевай поглощать.

– Ришта обычно покидает организм, – сообщил Сируа. – Так что бывает и такое.

Краш подняла руку, потому что хотела привести мысли в порядок.

– Ладно. Какой-то паразит растет у человека в желудке, – начала она, загибая палец после каждого предположения. – И в конце концов… перестает там помещаться?

Сируа кивнул.

– Тогда он разрывает эту полость, точь-в-точь как ребенок плодный пузырь.

– У вас хорошо получается.

– Снисходительность оставьте при себе, – огрызнулась Краш. – А когда вырывается из желудка, паразиту хватает сил, чтобы пробить грудную клетку и перемесить остальные внутренности.

– А кивнуть-то хоть можно? – ухмыльнулся Сируа.

– Если я ничего не путаю, то можно, – разрешила она. – Но вот вопрос: при чём тут Кашель?

Сируа пожал плечами.

– А кто говорит о связи?

– Значит, с пандемией Кашля, из-за которой погибли тысячи людей, это никак не связано?

Сируа снова кивнул, и Краш выжидающе уставилась на него.

– Вы чего? – удивился он.

– Так что же это за тварь, откуда она взялась и почему непохожа на других паразитов? Повторяю, это не риторические вопросы.

– Что ж, как ни приятно было с вами побеседовать, боюсь, разговор окончен.

– Что за намеки? Не хотите прямо сказать, что эта информация секретная?

– Ну вам же так не нравится это слово, – ответил Сируа.

– Вы же понимаете, что скрываете ключевую информацию?

– И откуда у вас столько дерзости? – без тени раздражения, просто с любопытством заметил Сируа. – В такой обстановке люди обычно робеют перед властями или военными.

– Я не робкого десятка, мне по жизни почти никто не указ. А если всё время помалкивать, так ничего и не узнаешь.

– Тоже верно, – согласился Сируа.

– Ну вы же понимаете, насколько это всё нелепо? В желудке паразиту явно не курорт, там же кислота специально для расщепления всего, что попадет. Поэтому большинство глистов стремятся скорее попасть в кишечник. И у нематод и цестод нет настолько мощной мускулатуры, чтобы переломать рёбра.

– А вы серьёзно увлекаетесь естественными науками. Не припомню, чтобы в повседневных беседах кто-то упоминал нематод, – восхитился Сируа.

– Я просто запоминаю прочитанное, – объяснила Краш. – Ну?

– Что «ну»?

– Может, всё-таки расскажете, что это за твари, и зачем они так понадобились правительству, что оно отправляет войска прочесывать это захолустье?

– Я бы с радостью, но…

– Это секрет, – сказали они хором. Сируа засмеялся, а Краш нахмурилась.

Потом он вздохнул и помахал пистолетом-степлером.

– Понимаю, вы надеетесь, что я о нём забуду, но анализ сделать всё-таки придётся.

– С чего вы взяли, что я на это надеюсь? – начала заговаривать зубы Краш, пытаясь оттянуть неизбежное.

– Такую выразительную физиономию, как у вас, еще поискать надо. Не вздумайте в покер играть, у вас же всё на лице написано.

– Ясно, – кивнула Краш и постаралась не хмуриться, как бы ни хотелось. Как же так, неужели и правда по лицу всё сразу видно? Она-то себя считала хладнокровной и невозмутимой.

– Извините, Краш, – он потянулся к ее руке.

Она попятилась, но увернуться от цепкой хватки при плохо слушающейся ноге не так-то просто.

Он схватил ее за руку.

– Не хотелось бы делать вам больно, но если будете дергаться, то придется.

– Вы явно нарушаете целый ряд моих гражданских прав! – запротестовала она.

– Гражданские права канули в лету вместе с электричеством, – заявил Сируа. – Вам крупно повезло, что попались Ригану, а не кому другому, он хоть нормальный мужик.

Краш отчаянно пыталась вывернуться, освободиться из его мертвой хватки, впрочем, даже в случае успеха ей скорее всего не удалось бы удержаться на ногах. Из-за тяжелого рюкзака вдобавок к протезу и неловкой позе сохранять равновесие было очень нелегко, пожалуй, Сируа был единственной опорой.

«Я даже от единственного добродушного солдата, который не желает мне зла, удрать не могу, – в бешенстве от собственной беспомощности подумала она. – Как же я буду спасаться от тех, кто нападет с недобрыми намерениями?»

Когда-то она записывалась на курсы самообороны у себя в студгородке, но сейчас все изученные приемы начисто вылетели из головы. Всё внимание сосредоточилось на единственном предмете – приборе в руке Сируа.

Нет, нет, нет, не дамся, неважно, что у него там, всё равно не хочу, так нечестно, я же так старалась, я же такая умная, я должна была спастись, я же с самого начала всё делала правильно, ну почему всё пошло наперекосяк, почему, почему, нет, нет, не надо.

Позже, при воспоминании о том, что произошло в следующий момент, ей казалось, что этого и следовало ожидать, ведь так бывает в любом рассказе о неминуемом Конце Света.

Раздался оглушительный взрыв.

Позже.

Краш, Райли и Сэм спрятались за брошенным грузовиком на окраине городка. Они оказались на свалке, заставленной ржавыми кузовами в основном без колес, По-настоящему Брошенными, не из тех, что недавно побросали беженцы, спасающиеся от Кашля, властей, вооруженных банд, да мало ли чего еще. В машинах Краш разбиралась не лучше, чем в оружии, то есть почти никак, но всё-таки определила, что этим железякам лет по тридцать, а то и больше. Может, когда-то здесь была стоянка подержанных автомобилей, а потом время взяло своё.