Берлина, была открыта новая глава истории Германии. В ставку советского маршала Жукова из Москвы прибыли десять тщательно подготовленных немецких коммунистов под руководством видного функционера КПГ Вальтера Ульбрихта.

Известие о смерти Гитлера не вышло за пределы бункера. Берлинцы оставались в неведении. Люди, все равно кто, гражданские или солдаты, в этот момент еще не в состоянии были осмыслить значимость событий. Все их мысли были заняты борьбой за существование. Никто уже больше не верил в спасение извне. Люди в центре Берлина со страхом ожидали конца.

Печать страха лежала и на лицах тех людей, которые связали свою жизнь с судьбой Гитлера. После того как его смерть стала фактом, они теряли самообладание, веру в судьбу и все свои иллюзии. Теперь каждый из них думал только о спасении своей жизни. Многие из ближайшего окружения Гитлера топили свое отчаяние, свой страх и надежды в алкоголе.

Рейхсляйтер Борман и генерал Кребс стали теперь самыми могущественными людьми в бункере под рейхсканцелярией, после того как и Геббельсом овладели разочарование и покорность судьбе. Около 17 часов Борман передал по единственному имеющемуся каналу радиосвязи с внешним миром следующую радиограмму в адрес Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ):

«Гроссадмирал Дёниц! Вместо рейхсмаршала Геринга фюрер назначил вас, герр гроссадмирал, своим преемником. Письменные полномочия уже отправлены. С этого момента вы должны принять все необходимые меры, вытекающие из сложившегося положения!»

Генерал Вейдлинг находился на своем командном пункте и отсюда отдавал приказы командирам секторов обороны Берлина. Передача приказов возможна была только по радио или через посыльных. Кто знает, сколько посланных офицеров для поручений и посыльных были в эти часы разорваны на куски вражескими снарядами, убиты пулеметными очередями или раздавлены гусеницами советских танков? Связь с рейхсканцелярией по-прежнему отсутствовала. Только около 16 часов удалось пробиться посыльному бригадефюрера СС Монке, который передал письмо Гитлера. В этом письме фюрер разрешил мелкими группами прорываться из окружения.

Поэтому генерал Вейдлинг, который был полностью отрезан от внешнего мира, решил сам еще раз отправиться в рейхсканцелярию. Как раз в тот момент, когда он прощался со своим начальником штаба – ведь не знаешь, увидишься ли снова, – появился еще один посыльный с командного пункта бригадефюрера СС. Полковник фон Дувфинг сразу передал генералу полученное послание.

«Генералу Вейдлингу немедленно явиться в рейхсканцелярию к генералу Кребсу!

Немедленно остановить все мероприятия, запланированные на 30 апреля!»

Генерал покачал головой:

– Вы понимаете это, Дувфинг?

– Я могу объяснить это только тем, – ответил начальник штаба, – что Гитлер принял другое решение.

– Тогда мы должны же что-то предпринять! – сказал генерал.

Он вдруг оживился. Ведь это его последнее задание! Он приказал принести оперативную карту. Где находится противник? Полковнику фон Дувфингу не требовались долгие объяснения. На карте преобладали красные линии и точки, которые группировались уже совсем близко от собственного командного пункта.

– Герр генерал, – произнес полковник, – по последним донесениям, речь может идти только о часах, пока передовые отряды вражеских клиньев, наступающих на район зоопарка с севера и юга, не соединятся. Крупные силы русских стоят на Потсдамерплац и у вокзала Анхальтер Банхоф. Между площадями Шпиттельмаркт и Александерплац зияет брешь. Отдельные части противника сражаются уже вблизи рейхсканцелярии.

– В таком случае Гитлер, – предположил генерал, – мог заявить о готовности капитулировать.

– Так точно, герр генерал. Но тогда это означает, что мы должны немедленно отозвать все приказы о прорыве. Поскольку если наши войска начнут прорываться во время переговоров о капитуляции и Советы это заметят, то они решат, что мы издеваемся над ними. Тогда они нанесут ответный удар. И тогда будет бойня, настоящая резня! Мы должны спасти то, что еще можно спасти!

– Согласен, – ответил Вейдлинг. – Распорядитесь, чтобы боевые группы оставались там, где они сейчас находятся! Все приказы, имеющие иной смысл, недействительны. А я сам поеду к Кребсу.

Генерал взял с собой двух офицеров, хорошо знавших этот район. И хотя путь от Бендлерблока до рейхсканцелярии составлял всего лишь 1200 метров, он проходил по непросматриваемой местности, представлявшей собой сплошные руины. Генерал и его спутники вынуждены были с большим трудом отыскивать дорогу, пробираясь через руины домов, подвалы и груды камней. То тут, то там офицеры встречали солдат, которые с фаустпатронами в руках приготовились к обороне. Иногда среди них встречались и гражданские, в том числе много женщин, на лицах которых можно было прочесть страх и ужас перед русскими. Промучившись около часа, офицеры наконец добрались до Фоссштрассе.

Контрольные посты эсэсовцев уже были предупреждены о прибытии генерала. Генерала сразу же провели по запутанным подземным переходам бункера в командный центр. Не подвергаясь дальнейшим проверкам, генерал Вейдлинг дошел до кабинета Гитлера. Не говоря ни слова, генерал Кребс завел Вейдлинга в кабинет.

Генерал Вейдлинг совершенно выбился из сил после утомительного пути через руины центра города. Он вытер пот со лба. Однако нигде не было Гитлера. За его большим письменным столом сидел Геббельс. В кабинете находился и рейхсляйтер Борман. И больше никого. Прежде чем Вейдлинг успел задать вопрос, слово взял генерал Кребс. Заметно волнуясь, он рублеными фразами сообщил:

– Герр генерал! Мы ставим вас в известность о следующем. Во-первых: сегодня, во второй половине дня, около 15.50, фюрер покончил жизнь самоубийством. Во-вторых: его труп уже сожжен. В-третьих: само собой разумеется, должно соблюдаться строжайшее молчание о смерти фюрера. Вы должны поручиться головой, что не разгласите эту тайну! В-четвертых: маршал Жуков уже проинформирован по радио о самоубийстве Гитлера. В-пятых: подполковник Зайферт получил от меня приказ установить связь с местными советскими командными инстанциями, чтобы я мог обратиться к их главному командованию. В-шестых: я должен сообщить Советам, что мы просим о перемирии, пока новое правительство не собралось в Берлине. Только тогда мы будем готовы вести переговоры о капитуляции!

Генерал Вейдлинг почувствовал, как кровь пульсирует у него в висках. Его лицо стало мертвенно-бледным. Он протянул руку назад, нащупал спинку стула, сел. У него кружилась голова. Вейдлинг никак не мог вникнуть в смысл услышанных слов. Генерал чувствовал лишь потрясение, которое охватывало все его тело. «Таков, значит, конец, – подумал он. – За это мои солдаты и я сам годами сражались, голодали, мерзли и проливали кровь! А фюрер просто убрался из жизни!»

Окружающие заметили потрясение генерала. Они молча смотрели на него. Наконец, над ним склонился Геббельс:

– Герр генерал! Вскоре будет учреждено новое правительство. Я надеюсь, что вы возьмете на себя обязательство служить ему с той же преданностью и с тем же повиновением, как и прежде?

Генерал Вейдлинг в полной растерянности смотрел на доктора Геббельса. Он совершенно не понимал,