ножа в руках Миры). Добрый старый народный обычай: вывешивать кишки на заборе! Только раньше этим женщины не занимались. Ты это серьезно?..

М и р а. Еще как серьезно!

В е т р и н. А знаешь ли ты, на кого поднимаешь руку?..

Мира не отвечает. Их взгляды встречаются, разделяемые сверканием ножа.

Ну тогда я тебе должен сказать! На своего брата, дева и магистр. Я очень сожалею, что вынужден сообщить тебе это в столь неподходящий момент. Плохо, когда человек не знает своих родственников. Ты мне наполовину сестра, даже почти сестра, разве нет?

Глубокая пауза. Снова слышны голоса птиц. Бубник выпускает бутылку из рук, коньяк выливается.

(Поворачивается к Отцу.) Мне об этом тоже нельзя рассказывать?

Отец не отвечает, склонившись над бумагами, шарит руками около себя — так, будто ищет очки, подбородок дрожит.

Обычная история, которая лишь в своем продолжении оказалась не такой уж обычной. Первый вопрос любопытствующего: кто сделал незаконного ребеночка барышне? Никто, конечно, не признается? Удовлетворим любопытство: ребеночка сделал папочка, которого мы сегодня здесь восхваляем в его день рождения. А где этот ребенок, ставший позором для семьи? Да вот он я!

М и р а. Почему же он не женился на ней?

В е т р и н. Он отказался от ребенка, поскольку на горизонте появился весельчак Ветрин, который впоследствии и подарил мне свое имя.

З о ф и я. Этот человек лжет. (Присев возле Отца, трясет его за плечо, но тот не реагирует.)

В е т р и н. Лгали до меня, но не я. Ветрин взял барышню с ребенком без приданого, оттого что по натуре был легкомыслен. Господин учитель повременил, да и женился на сестре той барышни и получил оба приданых, потому что к разряду легкомысленных не относился. Теперь ты понимаешь, Мира, почему я не могу принять твоего приглашения прогуляться под луной.

М и р а. Да! (Отворачивается, идет к столу, кладет нож, медленно обходит всю сцену и садится в плетеное кресло.)

Резка, а за ней Левец возвращаются к столу, Зофия прижимает Отца к себе, словно он беззащитный ребенок.

Б у б н и к. Должен вам сказать, я слышал по крайней мере десяток подобных историй в привокзальном буфете. Не пойму я, что вас тут заставляет спорить.

В е т р и н. Ненависть!

Б у б н и к. Чья ненависть?

В е т р и н. Отцовская! Он ненавидел свой дом, мою мать и даже Ветрина, ненавидел все, что могло помешать его интригам, которые он плел, как эту скатерть.

Б у б н и к. Однако теперь-то мы говорим о вашей ненависти.

В е т р и н. Да! Он обогащался, а мы не вылезали из долгов, дважды просили его о помощи, но он указывал нам на дверь, и мы оставались под зонтиком на дожде.

Бубник понимающе кивает, поднимает бутылку и возвращается к столу.

О т е ц (вставая с полу). Где ты встретил Милана? Что меж вами произошло?

В е т р и н. Ну спасибо хоть на «ты» ко мне обращаетесь! Вам знаком такой ресторанчик под названием «Корея»?

О т е ц. Нет.

В е т р и н. Неподалеку от скотобойни. Одного вечера бывает достаточно, чтобы все рассказать друг другу.

О т е ц. Ну и что же вы рассказали друг другу?

В е т р и н. Сегодня ночью лежа в комнате Милана и глядя в открытое окно на все то, из-за чего мне целую жизнь приходилось скрипеть зубами, я вспомнил наш разговор в «Корее». Милан тогда сказал: «Оттого я все бросил, что ничтожный я человек и ни на что не способен. Отец замуровал нас среди своих часов, барометров и скатерок. От всего света отгородил, отрезал. Он смешон, но он сильнее меня. Я пять раз уходил из дома, пять раз оказывался на улице, к этому трудно привыкнуть. Видно, мне одна скользкая дорожка осталась!»

О т е ц. И что ты ему ответил?

В е т р и н. Не помню. Только это навело меня на размышления: я очутился на улице, потому что не имел всего того, из-за чего он оказался вместе со мной. Идиотская игра! Так или иначе, но у тебя два блудных сына!

Пауза.

О т е ц (глухо). Столько всего случилось, о чем я понятия не имел. И все-таки, может, не я один тому виной…

В е т р и н (направившийся было к столу, резко оборачивается. Кричит, хотя в голосе угадываются теплые и сочувственные нотки). Чертов старик! Вечно ты увиливаешь от ответа.

Длительная пауза.

Хуже всего, что у меня охота прошла свернуть тебе шею. И, может, тебе удастся избежать дома для престарелых. (Подходит к столу, берет бутылку вина и наливает всем гостям.) Выпейте, раз уж не смогли меня убить!

Все пьют. Резка кладет гусли рядом с тарелкой. Устраивается на краешке стула и начинает перебирать струны. Звуки гуслей сливаются с раскатами надвигающейся грозы. Мира смотрит в сад. Отец медленно подходит к столу и тоже садится.

З о ф и я (собрав валявшиеся бумаги, аккуратно складывает их в папку. На лице жесткое выражение. Говорит словно себе под нос, но все ее слушают). Милан не такой! Он прекрасный, чистый, добрый и мягкий. В последний раз, когда он был дома, он сказал мне: «Зофи, мы слишком редко вспоминаем, как жили раньше, как любили друг друга, только это нас держало в жизни!» Я видела, в глазах у него стояли слезы, отец ходил по комнате наверху. Еще он сказал: «Может, и ему хотелось сбежать, но вот из-за нас остался…» Милан не такой!..

В е т р и н. Это выпад против меня?

З о ф и я. Да!

В е т р и н. Ну, нам с тобой следует держаться друг друга, ибо нам суждено стоять под зонтиком у закрытых дверей!

З о ф и я. Ну уж нет!

В е т р и н. Тс-с-с! Замолчи! Лучше помолчи.

Играют гусли. На сцене появляется  Н а д а. Молодая женщина, одета вполне современно. Она резко отличается от собравшихся здесь людей. Оглядевшись, подходит к Левцу.

Н а д а. Это вы отец Милана?

Л е в е ц (показывает). Вот он!

Н а д а (подходит к Отцу. Заметно смущена, нервным движением отбрасывает с лица волосы, с трудом подбирает слова). Видите ли, мы с Миланом довольно долго… были вместе… понимаете… Ну, и решили не торопить события… Мне трудно говорить… Вы, вероятно, ожидали, что он придет сегодня на ваш день рожденья, он говорил… (Ей трудно продолжать, она смущенно озирается.)

М и р а (ободряюще). Ну, говорите же, говорите, милая!

Н а д а. Он попал в катастрофу. Сегодня днем. Он одолжил машину, ну, взял…

О т е ц. Он мертв?

Н а д а. Да! Знайте, он совсем не мучился!

З о ф и я (возившаяся с отцовскими бумагами и папкой, вскакивает, истерично кричит). Нет! Нет! Это неправда!

Крик сливается с новым раскатом грома.

О т е ц. Где?

Н а д а. У Вишневки, там этот идиотский поворот, да еще забор. А вот мне ничего, ни одной царапины. Я на попутной машине добралась.

В е т р и н. Когда это случилось?

Н а д а.